— Н... не знаю... — нерешительно пробормотал военный. — Как ты думаешь, барон?

— Что ж... Если в последний раз — пожалуй. Да к тому же, откровенно говоря, у меня сегодня кошки на сердце скребут... Какое-то отвратительное предчувствие.

— Пустяки! Итак, через час — в путь.

— По обыкновению, мы выедем вместе, а потом разъедемся, — возбужденно проговорил тот, кого называли графом. — У вас намечены визиты?

— Да... — в голос ответили барон и князь-военный.

— Отлично! Ну, а теперь, князенька, идем выпить бокал шампанского. Ты, барон?

— Нет, уволь, Вольдемар. Идите, я побуду немного здесь один... Мне надо прочесть письмо.

Те ушли. Барон остался один.

Портьера тихо зашевелилась, и из-за нее, скрестив руки на груди, вышел Путилин.

— Ну, барон, теперь мы можем побеседовать друг с другом без свидетелей... — по слогам отчеканил великий сыщик.

Подавленный крик ужаса вырвался из груди элегантного великосветского жуира.

Лицо его перекосилось от страха. Глаза, широко раскрытые, готовые, казалось, выскочить из орбит, были прикованы к его страшному двойнику.

— Что это... что это... привидение?! Мой двойник?.. Кто ты? — И барон простер руки вперед, словно желая защититься от зловещего призрака!

— Вы спрашиваете, кто я. Нет, я не ваш двойник, а ваша совесть, облеченная в плоть и кровь, любезный барон. Я — карающий призрак, карающая Немезида.

Со лба барона падали капли холодного пота. Он, близкий к обмороку, бессильно опустился на софу.

Путилин подошел к обеим дверям и запер их на ключ.

— Ну-с, теперь будем говорить серьезно. Прежде всего, успокойтесь, придите в себя и — Боже вас сохрани! — не кричите, ибо последствия этой тревоги могут быть роковыми для вас. Я — Путилин, начальник сыскной полиции.

— Вы? Путилин?! — вскочил как ужаленный барон.

— С вашего позволения. Терять времени нельзя. Я буду краток. Вы попались, любезный барон, в преступлении, которое вам должно быть известно.

— Позвольте! — пришел в себя вероломный член Адамова клуба. — Я вас не понимаю... Что значит весь этот маскарад? Какое вы имеете право...

— Потрудитесь взглянуть на это.

Путилин невозмутимо-спокойно показал барону небольшой золотой жетон.

— Я нашел его... вы догадываетесь где?

— Я погиб! — прошептал жуир, закрывая лицо руками.

— Нет. Пока вы еще не погибли. Вы в моих руках, как сами понимаете, ибо я могу сию минуту вас арестовать. Но я вам предлагаю следующее: вы должны поменяться со мною ролями, и за это я обещаю вам не вмешивать вас в это некрасивое дело.

— То есть как это поменяться ролями, господин Путилин?

— Очень просто: вы останетесь здесь или можете уехать домой, но только не туда, куда вы собирались сейчас, а я вместо вас — видите, как я похож на вас, — прокачусь на вашей заколдованной тройке вместе с графом и князем — вашими приятелями. Вы согласны?

Вся краска бросилась в лицо барону.

— Вы предлагаете мне бесчестие! Это ведь предательство с моей стороны.

— Называйте как угодно.

— Ни за что!

— Очень жаль. В таком случае я вас арестую. Завтра ваше имя прокатится по Петербургу. Вы погибнете и... ровно ничем не поможете этим вашим сообщникам по... шалостям, ибо одновременно с арестом вас я арестую и тех двух джентльменов, которые только что вышли отсюда. Через две минуты — ваш ответ.

И Путилин стал смотреть на золотую луковицу.

Страшная внутренняя борьба происходила, очевидно, в попавшемся бароне.

— Время прошло. Ну?

— Я... я лучше застрелюсь! — с отчаянием в голосе воскликнул барон.

— Стреляйтесь. Но тоже скорее. Или... «именем закона»...

— Постойте... погодите... Ну, хорошо, я согласен... Вы даете мне честное слово, что я не буду вмешан в эту историю?

— Даю.

— Что же вы от меня требуете? Что я должен делать?

— Слушайте внимательно. Сейчас мы спустимся вниз вместе с вами. Ваши страшные атрибуты у вас в шинели?

— Да.

— Где вы перевоплощаетесь?

— Да тут же, в каморке, рядом с вестибюлем. Игнат — наш верный человек.

— Отлично. Я переоденусь в ваш плащ и маску и надену вашу шинель, вы облачитесь в мою шубу, затем вы прикажете Игнату оповестить графа и князя, что ждете их уже в санях. А сами отправляйтесь домой... нет, впрочем, лучше спрячьтесь тут же, в вашем клубе. Этим вы снимете с себя подозрение в измене. Поняли? Вы не будете виноваты ни в чем.

При виде двух одинаковых баронов, спускающихся по лестнице, человек в синем камзоле чуть не упал в обморок.

Время тянулось до удивительности медленно.

Если вообще ожидание вещь не из приятных, то наше ожидание было вдвойне таковым, так как мы оба — я и милейший агент — тревожились за участь Путилина, скрывавшегося в подъезде неведомого дома.

— Что это может быть за дом? — тихо переговаривался я с агентом.

— Судя по нескольким экипажам, подъехавшим к нему, я думаю, что это клуб или какое-нибудь иное общественное собрание. В такой поздний час в гости ездить не принято.

— Но что там делает Иван Дмитриевич?

— Будьте покойны, доктор, наш орел зря не прилетел бы сюда.

— Однако... Один... Ночью... в неизвестном помещении... — пробормотал я.

Агент усмехнулся.

— Ну, за Ивана Дмитриевича особенно тревожиться не приходится.

— Однако, любезный мой, и орлы попадаются. Смотрите, что это?

Мы ясно увидели, как из подъезда вышла фигура, закутанная в шинель, и села в поджидавшую тройку. Спустя несколько минут вышли еще две фигуры, так же быстро уселись, ямщик гикнул, и тройка, дружно подхваченная лихими конями, понеслась по направлению к нам. Я, сообразив, что она пронесется мимо нас, напряг все зрение, чтобы лучше рассмотреть таинственных ездоков. В эту секунду, когда она поравнялась с нами, у меня вырвался подавленный крик испуга.

За исключением ямщика, в санях сидели не люди, а какие-то безобразные чудовища с круглыми головами и огромными огненными глазами.

— Огненная тройка! Вампиры! — прошептал я. — Вы видели, видели?

— Видел... — спокойно ответил агент.

— И вы говорите это таким спокойным тоном?

— А чего же волноваться, доктор? Мы ведь получили от Ивана Дмитриевича инструкции-приказания.

— Да, да... Стало быть, там, в этом доме, обитают эти дьяволы! И там один — наш друг!

— Подождем назначенного часа. Если он не явится, ну, тогда мы начнем действовать.

Несмотря на кажущееся спокойствие агента, я, однако, уловил в его голосе тревожные нотки.

Вот и этот назначенный час. Путилина не было.

— Ну, теперь быстрым аллюром к властям! — отрывисто бросил агент.

Мы мчались с бешеной быстротой. Вот и управление, к начальнику которого мне дал карточку мой пропавший друг.

Генерал еще не спал. Мой взволнованный вид и заявление, что я по важнейшему делу от Путилина, сделали то, что я немедленно был принят генералом.

— Что такое? Что случилось? — даже привскочил он.

— Путилин погиб!

Я подал ему карточку, рассказывая отрывисто, что сейчас произошло.

— И вы видели, доктор, эту заколдованную тройку с тремя вампирами-седоками?

— Видел, вот как вижу вас, генерал.

— И она отъехала от этого дома?

— Да. Ради Бога, торопитесь, генерал... Каждая секунда дорога.

— Успокойтесь, я еду сейчас туда сам.

Генерал позвонил и начал отдавать целый ряд приказаний.

Через полчаса «именем закона» дверца подъезда таинственного дома открылась, и в помещении Адамова клуба резко зазвенели жандармские шпоры. Переполох и смятение произошли необычайные. Изумленным властям предстали многие диковинные картины из библейской истории о грешном городе. Изумление и конфуз усугублялись еще тем обстоятельством, что участниками «шалостей» являлись высокопоставленные лица.

Путилина в клубе не оказалось.