Одна воровская проделка, учиненная остроумным рецидивистом, носит совершенно анекдотический характер.

Приходит в рыночный трактир человек торгового вида и приказывает подать чаю на двоих.

Слуга подал.

— Что же это приятель не подоспевает? — недоумевает вслух посетитель.

— Может, что задержало, — вступает в разговор половой, — да это ничего... Завсегда его горячим чаем напоим, кипятку на кухне хватит.

— Да ждать-то его, братец, некогда.

— Послать за ним можно.

— А и правда: сбегай-ка, землячок, во второй проезд... Знаешь лавку Голубева?

— Это что золотыми вещами торгует?

— Вот-вот!

— Ну, и что же сказать?

— Скажи, чтобы приказчик Иван Петров скорее сюда шел.

— А как сказать про вас?

— Да уж он знает, кто за ним шлет, скажи только, что у меня времени нет.

Расторопный слуга бросился исполнять поручение гостя. Но едва тот успел выйти за дверь, как направился к выходу и посетитель.

Буфетчик остановил было его.

— Разве не станете дожидать?

— Нет, я сейчас... Забегу только насупротив в лавку цену узнаю на пушной товар... А ежели Петров придет раньше меня — пусть обождет...

Через десять минут посланный возвратился. Вслед за ним явился в трактир голубевский приказчик Иван Петров.

— Кто меня спрашивал?

— Они вышли-с, — ответил буфетчик, — и велели минутку повременить.

Петров, не теряя времени, принялся за чаепитие.

Незнакомец же очутился в лавке Голубева и застал там одного мальчика.

— А где Петров? — спросил он у него.

— Он только что вышел. Кто-то из трактира за ним присылал.

— Долго он там пробудет?

— Не знаю.

— Вот жаль-то, что не застал. А мне его очень нужно по важному делу.

— Обождите.

— Некогда мне, лучше догони-ка его и попроси на минутку вернуться, а я постою у лавки — покараулю.

Незнакомец вышел за дверь. Мальчуган побежал догонять приказчика. Как только он скрылся за углом, ловкий вор шмыгнул в лавку и быстро привычной рукой выкрал несколько дорогих вещей из витрины. Когда же пришел приказчик, от вора и духу не осталось, хотя, впрочем, через день он был разыскан сыскной полицией и понес заслуженное наказание.

Наглость столичных мошенников в семидесятых годах дошла до того, что ими был обокраден среди бела дня петербургский митрополит Исидор.

Он был приглашен на освящение домовой приютской церкви, только что отстроенной каким-то известным благотворителем.

По окончании торжества, когда владыка собрался уезжать, строитель приюта передал ему запечатанный конверт. В нем находилось пятьсот рублей.

Преосвященный сел в свою карету и поехал, но не успел он отъехать и десяти сажен, как догоняет его какой-то невзрачный субъект и, с трудом переводя дыхание, просит на минуту остановиться.

Форейтор и кучер придержали лошадей.

— Что такое? — спрашивает митрополит.

— Ваше высокопреосвященство, вышла ошибка...

— Где? В чем?

— Очень извиняются, что не тот конверт вам передали. Вот предназначенный для вас, — проговорил незнакомец и подал митрополиту новый конверт. — Извините-с!

— Ничего, ничего...

— А тот, ваше высокопреосвященство, пожалуйте обратно.

Владыка, ничего не подозревая, переменил один конверт на другой и поехал далее. Но каково было его удивление, когда, вскрыв пакет, он нашел в нем одну газетную бумагу!

А мошенника, конечно, и след простыл.

Дело происходило на последней неделе Великого поста, когда число говеющих обыкновенно бывает велико.

У священника приходской церкви, укрытого от толпы традиционными ширмами, стояла большая вереница исповедников.

Дошла очередь до невзрачного субъекта плутоватого вида.

Упал он перед духовником на колени и начал каяться:

— Сильно я, окаянный, грешен. Перво-наперво, вор. Хотя и по нужде, а все же я многих обмошенничал. А самое-то главное, из-за меня, окаянного, безвинные люди подозрение несли и мучились.

По этому поводу священник сделал ему нравоучение.

— Верно, верно, — соглашался грешник, — чувствую, что нет мне прощения. Чувствую и обещаю исправиться... А только, батюшка, отпустите мне еще один тяжкий грех: я украл часы у священника, да еще при исполнении им своих священных обязанностей.

— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головою духовник и, благословив кающегося, отпустил с миром. — Бог простит!

Но каково было удивление этого священника, когда он вскоре полез за часами под рясу, чтобы осведомиться о времени. Он нащупал только остаток срезанной цепочки.

Никто не подвергается большей опасности со стороны грабителей, как ювелиры.

В их витринах слишком много соблазна для хищнических взоров. Золото и бриллианты! Это такой магазин, перед которым трудно устоять рыцарю легкой наживы.

И вот специально для ювелиров столичные мошенники изощряются в изобретении «оригинальных способов кражи».

Был такой случай, оставшийся без подражания (потому что, как известно, наиболее смелые воровские проделки не повторяются).

Приходит в ювелирный магазин франтоватый господин, не внушающий никакого подозрения, и просит показать ему кольца с бриллиантами, причем предупреждает торговца, что стоимостью их стесняться не будет.

Ювелир выставил на прилавок лучшие вещи.

Покупатель долго рылся в товаре, осведомлялся о ценах, приторговывался и, наконец, будто бы не найдя ничего для себя подходящего, направился к выходу.

Опытный глаз ювелира тотчас же заметил, что одного наиболее дорогого бриллиантового перстня на прилавке не хватает.

Ясно, что это дело рук посетителя.

Он его, конечно, вернул.

— На одну минуту!

— Что вам? — спокойно откликнулся тот.

— Не захватили ли вы случайно кольца? Недостает одного.

Посетитель возмутился:

— Что-о-о? Да как вы смеете?! Да я вас...

Владелец магазина снова пересчитал кольца и категорически заявил:

— Да-с, одно кольцо вы украли!

Дело окончилось появлением полиции и обыском.

Ювелир был твердо уверен, что пропавшая драгоценность у франта, однако при нем ее не оказалось.

Франт так искренне возмущался, угрожая правосудием за оскорбление, что ювелиру в конце концов пришлось долго извиняться перед ним.

Случай действительно странный, но с кражей пришлось примириться. Делать нечего.

Прошло две недели...

Заходит к этому же ювелиру нарядная дама и покупает какие-то безделушки.

Вдруг она обращает внимание на чахлый кустик резеды, вправленный в простой глиняный горшок, и начинает приходить в неподдельный восторг.

— Ах, какая прелесть! Какой аромат! Продайте мне, пожалуйста, этот цветок.

— Помилуйте, сударыня, в любом цветочном магазине найдете массу свежих, молодых.

— Мне нравится этот! Неужели вы не можете его уступить. Возьмите за него сколько угодно... Может быть, это каприз, но я хочу иметь эту резеду.

— Стоит ли, сударыня, о таких пустяках разговаривать?! Нравится вам — сделайте одолжение, берите...

Забрав подарок, покупательница ушла. Ювелир улыбнулся ей вслед, не придавая никакого значения ее настоятельному желанию.

Уже потом, много времени спустя, ему было сообщено сыскной полицией, что в цветочном горшке было зарыто пропавшее у него кольцо. И франт, и барыня — оба принадлежали к воровской шайке, которая была изловлена и которая призналась во всех своих проделках.

Московский обер-полицеймейстер А. А. Шульгин был назначен на эту должность специально, как ходили в то время слухи, для искоренения мошенничества и воровства.

Приехав в Москву, Шульгин громогласно хвастал, что искоренит это зло, и принялся за него не на шутку. Но московские жулики, проведавшие об этом, на первых порах его деятельности заявили себя необоримыми и дали о себе чувствительное понятие самому новому обер-полицеймейстеру.