— Знай, выполняй приказы, не болтай и будешь жить, — усмехнулся Рунар, но тут же посерьезнел: — Почему он среагировал? В подземельях я почувствовал…

— Не хочу знать. Мое дело — лéкарство.

Он выпрямился, наглухо застегнул воротник, поправил форменную шапочку и перчатки, затем скупо откланялся.

— У меня еще много работы. Спасибо за помощь.

«Фанатик», — подумал Рунар, покачав головой, затем направился на поиски ученицы.

Магический след привел его к дверям библиотеки, а оттуда назад к лестнице, где наперерез ему кинулась Фани.

— Господин, я вас обыскалась! — затараторила она. — Айрин на вас ужасно зла, вы бы с ней поговорили, она же жуть, как напугалась там внизу! Еще и рука у нее болит. Она скрывает, но там какой-то ожог…

— Помедленней! Давно ты ее видела?

— Да только что! А что?

— Ничего. Иди, работай.

Пожав плечами, служанка помчалась дальше. Рунар устало потер лоб. Больше всего на свете ему хотелось напиться и уснуть мертвецки пьяным, чтобы не ворочаться часами в постели, обуреваемым мыслями о неизбежном.

Прежде следовало закончить дело.

Подчиняющий ошейник Вицента не мог сработать сам по себе, если только рядом не было артефакта-двойника. В запрещенных шарибских книгах о рабовладении говорилось, что иногда активация одного рабского ошейника затрагивала другие со сходной командой.

Только в королевском дворце не могло быть рабских ошейников! Артефакт Вицента был похож на них, но происхождение имел иное.

«Дьявол, он же был найден вместе с моей фибулой во времена Великой Войны с севером, значит, они связаны с рунами!» — понял Рунар. — «Поэтому фибула защитила Айрин от заклинаний — она признала в ней хозяйку».

Где теперь ему искать второй сработавший артефакт?

Маг заозирался, морщась от тупой боли в висках.

Замок уже спал, а он еще даже не обедал.

Взгляд зацепился за дверь библиотеки.

Внутри было все так же темно и пыльно. Рунар не стал зажигать огонь, а пошел сразу к архивариусу, потому что сам не представлял, с чего начать.

На стук никто не отозвался. Маг терпеливо выждал некоторое время, затем присел на корточки напротив замочной скважины и достал из кармана связку ключей, среди которых притаилась отмычка. Помогая себе кончиком узкого — всего с палец шириной — стилета, он справился с замком быстрее, чем Айрин бы дорисовала какую-нибудь подходящую случаю руну.

Небрежно толкнув дверь, Рунар переступил порог, рассматривая мертвое тело в луже крови и испражнений. Подобравшись ближе к голове покойника, он оглядел шею в поисках раны и наткнулся на такой же ошейник, убивший своего хозяина — металлические шипы глубоко вошли в горло. Старик умирал в муках. Выпученные глаза и раззявленный рот, скрюченные пальцы с обломанными ногтями, следы на полу — Рунар подметил каждую мелочь. Оставалось только понять, что стало триггером.

Ответ нашелся быстро. На столе лежало недописанное письмо, прочитав которое, Рунар рассмеялся.

— Ах, вот оно как! Твоя последняя просьба мне ясна, но выполнять ее я не стану. Кайся перед теми, кого убил, а Айрин в это не втягивай. Пусть мертвые прощают тебя и отпускают грехи.

Он вышел из каморки и направился в свои покои, на ходу разрывая письмо и сразу же без следа уничтожая отдельные его куски.

Айрин почти полночи ворочалась без сна. За стеной — она точно слышала — неприкаянно бродил Рунар. Наставник упорно избегал ее с прошлого вечера, так что она не имела ни малейшего представления о том, как продвигается расследование о нападении на замок. От слуг тоже не было толку: Фани, обычно знавшая все про всех, только плечами пожимала. Прошел слушок, что в пыточных проводили допросы, но подтверждений этому не нашлось.

На следующее утро Айрин проснулась разбитой и озлобленной и сорвалась на прислуге, после чего чувствовала себя еще более отвратительно.

Завтрак в трапезной больше напоминал змеиное гнездо. Рунар так и не появился, королевская чета предпочла остаться в покоях, а без них Айрин закономерно превратилась в мишень для остроумных шуток и словесных побоев. Больше всех усердствовала леди Парсар, которую девушка возненавидела всей душой, особенно после того, как однажды застала ее, едва не узлом завязавшейся вокруг наставника. Визжала фрейлина так, что дрожали стекла, и взвинченная Айрин рявкнула на нее в ответ, после чего схватила то, зачем приходила, и тактически отступила, оставив Рунара разбираться с последствиями.

По дороге в их с Рунаром кабинет Айрин вспомнила про архивариуса и заторопилась в библиотеку. У дверей ее неожиданно остановили стражники.

— Внутрь нельзя без особого разрешения короля, Совета или Придворного мага, — заявили они.

— Я ученица Рунара, — нахмурилась Айрин. — Пропустите! — те не пошелохнулись. — Скажите тогда, в чем дело?

— Вчера ночью умер архивариус. Вам не следует это видеть.

— Как, умер⁈

Она потянулась к дверной ручке, но стража перегородила ей путь.

— Леди лучше уйти.

— Я не леди, — в смятении отозвалась Айрин, затем со всех ног бросилась по коридору.

В кабинете наставника стоял страшный холод. Видно, слуги забыли на ночь закрыть окна. Рунар низко склонился над столом, составляя друг с другом фрагменты разорванного письма. При появлении ученицы он оторвался от своего занятия и устало улыбнулся.

— А, чудовище, вот и ты! От чего столь похоронный вид?

— Архивариус мертв, — Айрин всхлипнула, сдерживая слезы. — Почему? Вчера с ним все было в порядке! Мы беседовали, пили чай, и он чувствовал себя прекрасно и…

Она спрятала лицо в ладонях и плюхнулась на диван.

— Это из-за меня!

— С чего ты взяла? — насторожился маг.

Айрин яростно замотала головой и окончательно расплакалась.

— Прекрати, — он поморщился и встал из-за стола, не зная, куда себя деть. — Терпеть не могу женские слезы. Айрин, остановись, иначе твое лицо распухнет, как помидор.

— И станет еще ужасней, знаю! — воскликнула она. — Вам не все равно? От меня одни беды: дорогие мне люди рано или поздно умирают!

— Все люди смертны. Архивариус был тебе дорог?

— Он был моим единственным другом!

— А как же я?

Рунар тут же понял, что сморозил глупость, но было поздно. Айрин подняла голову и воззрилась на него, как на идиота.

— Да вы, скорее, налысо побреетесь, чем проявите к кому-нибудь эмпатию.

— Это было грубо, — заметил он.

— Простите, — она глубоко вздохнула, успокаиваясь, и без предупреждения разрыдалась пуще прежнего. — Я рассказала ему про руны, а он странно себя повел. Нас подслушивали, а я не поняла, дура такая! За это его…

Не выдержав, Рунар опустился на диван и привлек ее к себе.

— Ты все надумываешь, глупышка. Он был уже глубоким стариком, и его убил артефакт. — Айрин прекратила завывать и посмотрела на наставника, а тот с растерянным видом зашарил по карманам. — Где-то у меня был платок…

Айрин молча достала из-за пазухи тот, что он дал ей вчера. Она отстирала его почти до первоначальной белизны. К сожалению, вместе с сажей с него сошел и чудесный цветочный аромат.

— Забирай, дарю, — сказал маг.

— Откуда вы узнали про артефакт?

— Он оставил послание, хотя в последний момент почему-то решил его уничтожить. Оно на моем столе, если желаешь взглянуть.

Несмотря на то, что письмо было порвано на довольно мелкие неровные части, текст поддавался прочтению. Айрин поменяла местами два неправильно лежащих кусочка и вчиталась в витиеватые слова.

«Мое имя навечно сохранилось во всех летописях Рейненберна, Эскальта и Шарибской Империи. Я, Авирелиус Рейненбернский, младший из четырех братьев короля Камередиуса, отрекшийся от прав на трон, главнокомандующий тайного отряда под названием „Черные всадники“, известного по сей день как Теневая стража. Я и мои люди повинны в смерти восемнадцати эскальтских колдунов и полсотни мирных эскальтцев, ошибочно обвиненных в колдовстве. Лично своим мечом прервал я четыре княжеских рода: Мелитерель, Хаксиль, Кенштар и Таинор. Тогда я считал, что сражаюсь за правое дело и с гордостью дал клятву убивать каждого, в ком течет кровь эскальтских колдунов. Теперь, зная правду, я не смею поднять руку на колдунью Айрин, значит, скоро меня поразит гнев короля Камередиуса, да упокоит Всевышний его душу!»