Если страх и оставался где-то на задворках сознания девушки, то он испарился полностью, как только она вошла в свою комнату. На столе стоял компьютер. Мало того, там лежал и вирт шлем. Руки зачесались добраться до этих сокровищ поскорее. Поэтому она не стала разворачивать голографический дисплей. Схватилась сразу за шлем. И мысли не возникло, что она растеряется и не вспомнит, как с ним работать.
На самом деле, "шлемом" это приспособление называли по старой памяти. А чаще и просто "виртом". Раньше он и был шлемом, со сложной системой датчиков, которые позволяли считывать активность мозга и напрямую транслировать команды в вирт пространство. Получать образы в ответ, поначалу расплывчатые и мало связные. Вирт шлем претерпевал эволюцию, люди, их реакции и умения тоже. Теперь он представлял собой только несколько небольших пластин, которые накладывались на определённые участки головы. На виски, затылок и шею. Пластины "прилипали", а скорее, "приживлялись" так плотно, что пока не пожелает носитель, не отдерёшь.
Они считывали сигналы мозга, состояние организма, эти платы, и обеспечивали взаимодействие с виртом напрямую. Давно, сколько Кора помнила себя, шли споры о том, стоит ли вживлять "вирт гнёзда" в мозг. Пока существовал запрет на такое вмешательство. Аргумент у противников был железный: так люди станут ближе к киборгам. После той истории четырёхсотлетней давности, любое "расчеловечивание" было под запретом. А соответственно, и подобные новшества.
Считалось, что именно неадекватная, неразумная тяга к прогрессу, на грани фола и безумия, стоила стольких жертв, и едва не стала причиной гибели человечества и самой Земли. Узнав эту историю близко и, можно сказать, изнутри, познакомившись с Мити, Кора была склонна согласиться с такой точкой зрения.
Человек всё равно не сможет превзойти компьютер в скорости обработки информации. Ценность нашего мозга в другом. В творческом подходе и в том, что для человека, в принципе, нет невозможного. Достаточно довести нас до края, и мы бросается вперёд, творим вещи, которые компьютер, просчитав варианты и вероятность успеха, никогда не одобрил бы. И удивительно! Иногда мы побеждаем. Вопреки всему...
С другой стороны, Кора Блайз как существо, у которого неплохо так "подкрутили" скорость реакций и многое другое, не могла не признать, как это удобно и помогает в жизни. Хотя, дай ей выбор, пошла бы она на подобное? Она не знала и честно признавалась себе в этом...
Привычно и мгновенно, будто делала в последний раз это только вчера, поместив пластины на положенные места, Кора нырнула в вирт, как птица взмывает в воздух. И испытала привычное, будто и не было всех этих лет, восхитительное чувство свободы.
Смешно сказать, но она, вместо того чтобы заняться важными и серьёзными вещами, или хотя бы просмотреть новости, нашла "фильмы про котиков" и с упоением смотрела смешные ролики. Натан Глан прав: то так прыгали и играли белые, пузатенькие, неловкие ещё котята на ферме и зелёном лугу под невероятно синим небом, было так мило и так отвлекало от воспоминаний, и мыслей, что не оторваться.
Единственная лишняя мысль была о том, как, наверное, счастлив и радуется Хмарь такой свободе и полёту.
***
Томас Блайз и Натан Глан, когда вышли за периметр "одиночки" Коры Блайз, столкнулись нос к носу с целой командой "быстрого реагирования". Были тут, кроме врачей и санитаров, ещё и охранники с бластерами наперевес.
Увидев всю эту братию, профессор Глан невероятно ехидно скривился и задал сакраментальный вопрос:
- Не слишком ли слабо вы, ребята экипировались, чтобы одолеть одну, шестнадцатилетнюю девушку?
"Главный" среди экипированных, доктор Ивгин, сквозь зубы ответил невыносимому зазнайке:
- Ей почти семнадцать, профессор. И, если бы видели, как оценивают наши программы её возможности, вы были бы благодарны за защиту!
Ехидства "сумасшедшего профессора" хватило бы, наверное на пару десятков таких, как Ивгин. Дедок елейно затянул:
- Мы оба благодарны вам, ребята! Как же! Особенно благодарен будет вам командующий космофлота за то, как вы защищаете его от собственной дочери! Думаю, вы ещё оцените его благодарность...
Ивгин, помимо воли, передёднулся и поубавил пыл. Пилоты, космодесант, косморазведчики и прочая подобная им братия, по праву считались отморозками. Бесконечно и безоговорочно преданными своим. Они не станут раздумывать, прежде чем подставят и выведут на чистую воду тех, кто перешёл им дорогу. А военная разведка с удовольствием накопает за что их можно привлечь. Перетряхнёт жизнь каждого, Ивгина, в том числе. Вывернет наизнанку.
Этих конкретных товарищей, судя по всему, было за что дёрнуть. Поэтому они увяли. Доктор Ивгин растянул губы в подобии улыбки:
- Помехи. Система наблюдения дала сбой. Поэтому мы и выдвинулись. Чтобы защитить вас и предотвратить...
- Что?- любезно уточнил профессор.- Предотвратить что? Наблюдать что? Как девочка будет разбивать стекло, которое разбить практически невозможно?.. Или же вы хотели напугать её и спровоцировать срыв? Чтобы дискредитировать мои методы и поставить их под сомнение? Раз уж я лишил вас эксклюзивных прав на издевательства над этим ребёнком?
Ивгин теперь с откровенным страхом покосился на отца исследуемой. Блайз за всё это время не проронил ни слова. Но лицо у него было таким откровенно страшным, что доктор, на службе непорядочных дельцов от науки, быстро подобрал своих мордоворотов, извинился и убрался, мучительно размышляя над тем, чем конкретно ему всё это может грозить. Судя по всему, ничем хорошим...
Когда они убрались, Глан легко похлопал Блайза по руке:
- Ну, друг мой, поправь-ка выражение лица! А то напугаешь мальчика до потери соображения!
- Не напугаю,- сосредоточенно и ожесточённо ответил Том Блайз, пытаясь совладать с собой.- Тот мальчик сам хорош. Вы увидите сейчас. Чтобы напугать его, понадобится большее, чем моя раздражённая рожа!
Вздохнул вдруг:
- Уверен, что напугать его или мою дочь вряд-ли получится уже. Такое ощущение, что они и все, кто были там, своё отбоялись.
Помрачнел ещё сильнее.
- Чувство вины,- понял профессор.
И бросился вытягивать "пациента", пока он снова не увяз в разрушительных эмоциях:
- Каждого можно напугать, друг мой. Согласен с вами, что жившим за Барьером досталось в несколько раз больше, чем обычному человеку за целую жизнь. И этим вот детям... Но, хочу утешить вас. Ваша дочь не просто здорова. Скажу вам так: если она пережила подобное, не сломалась и даже не согнулась, её не сможет сломать уже ничто. Да, она страдала, но жизнь продолжается и, судя по тому, что говорит программа слежения, она сейчас заливисто смеётся над проделками милых котиков. А раз так, не всё потеряно. Она научится радоваться жизни. И не только она.
Профессор показал на небольшом экране весело смеющуюся девочку. Увидел, как от облегчения едва не заплакал прославленный космический волк, и снова утешительно похлопал его по руке:
- Видишь? Всё можно исправить. Всё. Пока мы живы, есть надежда. Кто может знать это лучше, чем психиатр с каким-то там запредельным стажем?
***
Парень оказался именно таким, каким Глан представлял его себе. Он вообще любил забавляться таким образом: представлять, воображать себе будущих пациентов. Пытаться "увидеть" их. Не только внутренне, но и внешне.
Знали бы его коллеги и ученики, как часто он бывал прав! Сказали бы, что у профессора есть тот самый пресловутый "третий глаз", тщательно замаскированный, но отлично функционирующий. А раньше, в какие-нибудь замшелые времена, достойного учёного и вовсе объявили бы колдуном. А что? Навыки, внешность, манера поведения! Всё сошлось бы как нельзя лучше!
Он поэтому не смотрел информацию по "сегодняшним" ребятам, хотя мог бы. Поклонники его таланта и широкий круг родственников благодарных пациентов открывали перед учёным обширные возможности по добыче информации, и не только. Глан, без малейшего смущения, пользовался всеми ними. Он, в конце концов, не высокоморальный дурень! Судьбы, а чаще всего и жизни пациентов, стоят некоторой непредвзятости и, как сказал бы кто-нибудь, неразборчивости в средствах.
