Блайз криво усмехнулся:
- А как же "довела" и "записала"?
Глан скосился на него своим чёрным глазом:
- А что не так? Она сделала то, что считала правильным! Тебя тоже, мой друг, обманывает то, что ты видишь... Дело в том, что под личиной милой Милли прячется не больше, не меньше, чем Саблезубая Мышь. Она прогрызёт что угодно и перегрызёт глотку тому, кому нужно, чтобы защитить слабого и беззащитного. Совершенно теряет соображение... А потом дико извиняется... Всегда такой была. С первого курса. Удивлялась, почему однокурсники её, тихоню, выпихивали вперёд в сложных ситуациях... Видела бы она себя тогда со стороны, не удивлялась бы. Фурия!..
Профессор повернулся к нему всем корпусом, сверлил взглядом... Понятно было, что это не пустой разговор. Блайз не стал тянуть:
- К чему вы ведёте?
- А к тому, мой друг, что бросить службу и пост тебе никто не позволит. И мы не знаем, как твои коллеги отнесутся к тому, что мы неплохо так щёлкнули им по носу... А, значит, что?.. Нужно помочь твоей девочке адаптироваться в кратчайшие сроки. И избежать любых сомнений в том, что она безопасна для окружающих и вменяема...
- Вы думаете, будут провокации?
Глан успокаивающе похлопал Тома по плечу:
- Мы не дадим им шанса. К этому я и веду. У них не будет ни единого шанса, если девочка всё время будет под присмотром. Твоим и дипломированных психиатров. До самого своего поступления в академию. Там уже ректор будет отвечать за неё. А с ним они точно связываться не станут. Он и его друзья не связаны, как ты, по рукам и ногам. Ответят, если понадобится так, что им мало не покажется. Тем более, что Рангу скоро будет не до них. К тому же, когда Кора вольётся в студенческую тусовку, все эти обвинения в неадекватности будут выглядеть просто смешно...
Дед сделал паузу, по своей старой, преподавательской привычке. Глянул на генерала, дошло ли? Вроде, дошло, как нужно. И он приступил к самому неоднозначному и для парня тяжёлому. В этом продавить его будет, наверное, сложнее всего:
- Когда я говорю о психиатрах, кого, ты думаешь, я имею ввиду?.. Себя и Милли, конечно! К тому же... У тебя ведь командировки... Я мог бы забирать Кору к себе, но у меня квартира и минимализм. Я там почти и не бываю. А Милли согласилась жить с девочкой, пока тебя нет.
Блайз сильнее сжал руки на пульте управления... Профессор не позволил ему рта открыть. Высказался, казалось бы, легко:
- И не волнуйся. Милли вовсе не имеет видов на тебя.
- Все они так говорят!..- вырвалось у Тома.
Заткнулся. Неловко глянул на старика. Глан грустно улыбался:
- Нет, друг мой. У Милли вообще сложно всё с личной жизнью. Поэтому не волнуйся. Слово даю. И слово даю, что она позаботится о твоей дочке так, что твоя жена была бы довольна.
Помимо воли, Том улыбнулся в ответ. Очень грустно:
- Лив была бы довольна в любом случае. Или оправдала бы, что угодно. Она была такой... доброй...
Злость, привычная уже, полыхнула в душе. Он тут же спрятал её... Спрятал бы. Если бы рядом не было гениального "мозгокопателя", который увидел её, эту злость, идентифицировал. И тут же продолжил то, на что у отца Коры никогда не хватило бы сил. Ну, не мог он произнести "это" вслух:
- Ты о том, что она была слишком мягкой и доброй, чтобы выжить там, за Барьером?
Том молчал. Глан снова похлопал его плечу. И усталым, непривычно дребезжащим, старческим голосом попенял ему:
- Уверен, что ты ошибаешься, мой друг. Поговори со своей дочерью когда-нибудь откровенно об этом, и ты поймёшь. Я, например, чётко вижу, что стойкости и храбрости твоя девочка училась именно у матери. А ещё доброте, непредвзятости. Я, собственно, только поэтому настаиваю на кандидатуре Милли для помощи Коре, хотя у меня есть немало других помощников... Вам, конечно, нелегко будет видеть её похожесть на Оливию, особенно в доме, где вы были так счастливы... Но дело в том, что она действительно похожа на твою жену... Добра, до дурости, но не глупа. Увидит опасность, как бы она не пряталась, и сделает всё, чтобы помочь. Даже в ущерб себе... Что ты так смотришь, генерал Блайз? Я люблю девчонку и не скрываю это ни от кого. И я дарю её вам.
Хитрая улыбка вернулась на лицо старого учёного:
- Я дарю её вам. На время, конечно. Не обижайте её.
***
Когда Кору вызвали в очередной раз в комнату "со стеклом", она не удивилась. Любые манипуляции с ней доктора до сих пор проводили только в защитных костюмах. Словно она заразная.
Зато любое другое общение происходило именно в этой комнате. Действительно, зачем напяливать лишний раз костюмы, если можно повыносить ей мозг так, через стекло. И риска никакого... Эти придурки до сих пор боялись её. А стекло успокаивало их, внушало чувство уверенности, и безопасности. Зря, на самом деле... Она легко могла разбить эту штуку. Нужно было бы только правильно приложить усилие.
Усмехаясь так, Кора вошла в комнату... И остолбенела...
"Стекла" не было. Профессор Глан стоял в несколько театральной позе, словно фокусник, у которого только что получился самый зрелищный из трюков. Может быть, так и было. Выражение лица отца было, во всяком случае, неописуемым. У неё, наверное, тоже. И это не дело. Придурки, наверняка, наблюдают...
Девушка представила, будто Кирилл Хмарь пялится на неё и нужно держать лицо. Собралась, остановилась поодаль от отца и профессора, ровно там, где стояла всегда. Так, чтобы, если вдруг "стекло" опустится сейчас, оказаться на "своей" половине.
- Добрый вечер.
Вроде, нормально поздоровалась. А отец дёрнулся, как от боли. Профессор увидел и включил "весёлого дурня":
- Привет, дорогая! Мы не только с хорошими новостями, но и за тобой! Всё! Ты оправдана, восстановлена в правах и признана не опасной для окружающих. Мы забираем тебя отсюда. Прости, что на ночь глядя, но, скажу прямо, я не вполне уверен, что служащих этого заведения можно считать вполне безопасными для кого бы то ни было...
Дед хитро уставился в тот угол где, он точно знал, пряталась система наблюдения, отсалютовал и ослепительно улыбнулся тюремщикам Коры:
- С другой стороны, дорогая, уверен, что скоро всё здесь очень-очень сильно изменится. Думаю, тебе будет приятно это услышать... Да и не тебе одной... Пусть ребята предвкушают. А мы отправимся на свободу и в новую жизнь.
Профессор Глан подлетел к Коре, приобнял её:
- С возвращением домой, дорогая! С настоящим возвращением!
Впихнул ей в руки небольшую сумку:
- Беги, переодевайся. Не тяни. И ничего не бери отсюда. Говоря высокопарно, отряхнём пыль этого места со своих ног! Ты ещё здесь? Беги!
Кора побежала. Мигом переоделась и вернулась. К отцу не прикасалась. Он, бедный, совсем исстрадался. Вдруг расплачется или ещё что, на радость этим уродам. Не дождутся... А пообнимаются они дома.
***
...Вот и для Коры Блайз, наконец, упал последний, пусть маленький, Барьер. Её "одиночки". Они шли теперь по территории, которая предназначалась для персонала. Вышли к стоянке флаеров. Охрана зыркала на них. Профессор успел шепнуть девушке, по дороге, о некой трансляции, которую ей стоит посмотреть.
Значит, отбили её со скандалом. Что не удивительно, если учесть то, как за неё держались эти мерзавцы.
А потому попрощались они с ними наилучшим образом. Профессор изысканно раскланялся, с ехиднейшей усмешкой на лице. Кивнул Коре, давая своё разрешение...
И она показала всем этим уродам неприличнейший из жестов. Тот, который понятен был бы любому, во все времена. Прямо на душе легче стало! На это, наверное, и был расчёт светила медицины. И, если что, он легко докажет, кому угодно, что такое поведение присуще всем молодым людям. Даже цивилизованным.
Свобода!
Глава 8.
Домой добрались быстро. Стоило Коре выбраться из флайера, Том Блайз скривился:
