Вездеходы рвались вперёд. Мчались так быстро, как только могли. Некоторые из них, предназначенные для деблокации самого большого посёлка, шли к определённой точке на карте.

Вышли на неё. Остановились и ждали, прямо там, в Лесу. Один из военных, сидевших в машине командования, тоже ждал и думал, что сейчас... если прямо сейчас ничего не произойдёт, инфаркт найдёт его.

Дождались... Ядовито-зелёный Лес.. Нет, он не расступился. Здоровенный парень выскользнул из него неслышно и плавно. Опустил с рук и поставил на ноги невысокую, по сравнению с ним, девушку. Заботливо придержал её потому, что она, похоже, плохо держалась на ногах

Они видели снимки. Эту девочку, они должны были искать в первую очередь... Её узнали все... Точно она... Домотканая странная одежда на месте. Коса. И красная лента в косе.

Тот, кто ждал её сильнее всех, рванулся со своего места. Он одновременно открывал дверь вездехода и срывал с себя маску, выдирал фильтры из ноздрей. Какой-то дурачок сунулся ему наперерез с воплем:

- Нельзя! Зараза!..

Томас Блайз отшвырнул его от себя так, что "заботливый" крякнул от удара о внутреннюю обшивку вездехода. Рыкнул что-то вроде:

- Сам зараза! Отсижу!.. Карантин!

Последнее слово сидящие в вездеходе скорее угадали, чем услышали. Блайз, к этому времени, выскочил уже и бежал, на ходу сдирая перчатки.

"Заботливый" со стоном поднимался. Один из космодесантников равнодушно бросил ему:

- Сам сунулся, дурень! Представь себя на его месте!

Это было наверное самое страшное для этих суровых мужчин: представить себя на месте Томаса Блайза. Потерять жену и дочь... И найти своего ребёнка почти что через девять лет... Тут не то что малость неадекватным будешь. Тут сдохнуть можно от полноты чувств. И, чтобы дотронуться голыми руками, обнять, почувствовать и поверить, что это правда, а не глюк отчаяния, не только в карантине отсидишь, а и прибьёшь кого-нибудь, если пускать не будут.

Большинство из них дураками не были, мешать ему не собирались. И глаз отвести от этой встречи не смогли. Плевать на скромность и на то, что хотелось плакать от умиления. Ради таких вот моментов, редких, на самом деле, они жили. И ещё для того, чтобы большинство жителей Земли никогда не испытало подобное. Чтобы обнимать близких было для них обыденностью. Пусть и приятной.

***

Кора не верила, что всё это происходит на самом деле. Пока Алекс тащил её на себе к месту встречи, она пришла в себя немного. Сейчас ей снова казалось, что что она болтается где-то на самой грани обморока, а потому действительность казалась нереальной.

Она, конечно, дёрнулась было навстречу отцу, но чуть не упала. Алекс подхватил и держал её теперь почти что на весу, сохраняя ей гордость... Хотя, плевать на гордость и всё остальное. Ей просто хотелось, чтобы папа побыстрее обнял её.

Золотой, словно услышал, перехватил её ловчее и метнулся навстречу Томасу Блайзу. Аккуратно сунул девушку в руки отцу и отступил в сторону, чтобы не мешать. Деликатный!

Мысль эта потерялась, растворилась... И осталось только счастье... На которое оба они, отец и дочь, не надеялись...

Он до сих пор был высоченным её папа, по сравнению с ней. Подхватил её, как маленькую. И обнимал, как ребёнка. Молчал. Только судорожно сжимал руки. Так, что больно было. Она, наверное, обнимала его так же, до боли...

- Живая...

Первое, что услышала Кора от отца. Он повторял это на разные лады и целовал её заплаканное лицо. Она улыбалась ему сквозь слёзы и вся боль сегодняшнего дня уходила.

На время, конечно... По одной простой причине: нужно было "возвращаться". Столько людей ждало их в Основном и Горячем. И не только живых...

- Рик умер,- шепнула Перси отцу.

Он тут же закаменел всем телом, и девушка впервые осознала, насколько должен был отец ненавидеть хэда Горячего. За дело, конечно, кто бы спорил... Но ведь была и другая сторона... И она снова прошептала, обнимая отца за шею и не давая отстраниться. Он должен знать:

- Он спас меня. Нас обоих. Закрыл собой.

Плакала и гладила отца по неуступчивым плечам. Конечно, ему будет тяжело принять факт, что лютого врага есть за что уважать и быть ему благодарным. Но, что же делать, если жизнь сложная и разноцветная? За Барьером этому быстро учишься. Или учишься, или умираешь. Белое пальто тут неуместно. Ты должен видеть каждого таким, какой он есть, а не так, как тебе хотелось бы. Иначе не выжить...

Из того же чувства справедливости, Перси, когда отстранилась от отца, кивнула на парня, который мялся рядом. Даже не так. Стоял с каменным лицом, как всегда, когда прятал свои чувства от отца и от других хэдов. Ему тоже тяжело. И страшно...

- Это Алекс. Он спасал меня много раз.

Золотому не повредит защита Тома Блайза, тем более, что заслужил. Заботился о ней и берёг. Не обидел никогда и ни в чём. Сейчас, когда вся эта история, про ядовито-зелёный Лес, закончилась, Перси ясно увидела, наконец, как деликатно и нежно вёл себя сын Кира по отношению к ней. Совсем не так, как принято тут.

Она никогда не забудет этого. Ничего не забудет. Жаль, но прорыв и смерть мамы она тоже забыть не сможет... Не беда. Она простит, а у Златовласого пройдут его "чувства". Ему будет чем заняться кроме переживаний. Он сможет учиться, когда над ними закончат измываться учёные и врачи. И красавец же. Девушки прохода давать не будут. Всё забудется. Обоими.

Их просто прибило одного к другому обстоятельствами и похожестью. И, чтобы не сойти с ума, наверное, они тянулись друг ко другу. Как подобное к подобному. Теперь нужды в этом нет. Весь мир перед ними. И не только Земля...

Отец аккуратно спросил. С запинкой даже:

- Вы...вместе?

Кора, с возмущением воскликнула:

- Да, нет же! Просто друзья!

Томас Блайз, с прилепившейся к его боку дочерью, повернулся к юноше. Блеснул улыбкой

- Здравствуй, просто друг. Давай знакомиться.

И протянул ему руку.

Парень свою руку протягивать не торопился... Волчонком смотрел в лицо "цивилизованному", который потерял любимую по его вине. Чего он, отец Ра, лишился, Алекс мог уже представить. А потому совершенно точно знал, что простить такое нельзя. И остальное тоже. Поэтому он не стал затягивать с объяснениями. И предельно прямо сдал себя, глядя цивилизованному в глаза:

- Это я отключил Барьер тогда. Я виноват.

Отец Ра опустил руку. И правильно!.. Всмотрелся в парня. Криво, болезненно усмехнулся:

- Сколько тебе тогда было, "преступник"?

- Тринадцать.

Ещё одна кривая гримаса:

- Да ты, похоже, гениален, раз умудрился...

- Его обманули!- встряла вдруг Ра.

Оба зыркнули на неё. Взгляды были говорящими. Алекс: что вмешиваешься в "мужской" разговор и защищаешь? Отец: как интересно ты себя ведёшь, дочь! Девушка нахмурилась и упрямо настаивала:

- Да! Обманули!

Алекс дёрнулся. Нечего его защищать! Блайз с той же кривой усмешкой смотрел на обоих молодых людей. Ответил мягко, чтобы не травмировать паренька больше, чем уже есть:

- Не сомневаюсь! Что они тебе сказали? Что вы идёте за помощью?

От жгучего стыда и боли того, давнего предательства, Алекс даже глаза поднять не мог. Но, раз решился на правду, иди до конца. И он выдавил из себя тихое "да".

Почувствовал, как отец Ра ободряюще похлопал его по плечу:

- Кто бы сомневался! Классическая манипуляция! Как ещё можно было заставить доброго и умного ребёнка сделать такое?

Алексу казалось, что он заплачет сейчас. Да, он и заплакал. Слёзы уже повисли на ресницах. Хорошо, что голова опущена. Отец Ра сжал его плечо сильнее, в немом ободрении. Почти неслышно, сквозь зубы уронил:

- Ублюдки!

И уже громче скомандовал:

- Идёмте, ребята. Там ваши ждут.