Сбились толпой, в обнимку, махали ей и кричали что-то приветственное и бессмысленно-радостное. Перси отвечала им что-то такое же радостное и не имеющего особого смысла. Кроме одного. Она так соскучилась и была так рада видеть их всех, что, если бы Мити не переделала ей сердце в идеально выверенный механизм для перекачки крови, оно болело бы, наверное, сейчас от полноты чувств.

Смысл того, что гомонили парни свёлся к тому, что высказал Грин:

- Мы так и знали, что кудрявый дедок вытащит тебя, как вытащил Золотого! Мы смотрели вчера трансляцию. Она, кстати, до сих пор набирает рейтинг. Ты тоже посмотри. То, как работает этот дед - высокий класс!

Тут Грин усмехнулся и добавил, между делом. С дружеской подколкой:

- Наши сосунки так впечатлились, что мучительно выбирают теперь, куда им податься: в космодесант или в психиатры.

Грин расхохотался. Некоторые парни покраснели, и стало понятно, кто именно решил изменить своей детской мечте стать космическим волком.

Перси защитила парней. Тем более, что именно так и думала:

- Глан гениальный врач. Ему можно подражать. К тому же, какая разница кем быть? Главное, на своём месте.

Поняла, что придётся не раз поговорить на эту тему с некоторыми из ребят. Они, получив, доступ к информации, увидели не только космоакадемию. Это правильно и хорошо. Каждый должен выбирать свой жизненный путь только сам.

Захотелось оказаться там, рядом с парнями, обнять их, посмеяться и поговорить. А, когда толпа ребят отхлынула от экрана, чтобы освободить место ещё для кого-то, желание оказаться в городе, построенном для жителей из-за Барьера, стало практически нестерпимым.

Старенькая Марфа смотрела на неё со щемящей душу нежностью и любовью. Что-то там быстро ей говорила заботливое. Что она бледненькая и уставшая. Наверняка, плохо ест и спит. Перси не выдержала. Скомкано попрощалась, удивив всех своих близких "оттуда".

Отыскала Милли и выпалила:

- Поехали в гости! А?..

Заметили их, как следовало ожидать, дети. Они, наверное, и игры свои устраивали сейчас неподалёку от стоянки флайеров, чтобы первыми узнавать новости.

Сначала они облепили Перси. Особенно свои, горячевские. Другие присоединись уже за компанию. Тем более, что Ра знали. И то, что она стала героиней для всех, живших за Барьером. Она и сын верховного Хэда.

Наскоро поцеловав "героиню", ребятня, как стайка мелких птичек, пыхнула в сторону города, горланя во всю силу своих здоровых лёгких:

- Ра вернулась!

Дети рванули далеко вперёд. Конечно, только они должны принести новости первыми! Девушки, посмеиваясь, пошли следом. Милли с интересом рассматривала разномастную одежду ребят, где забавно сочеталась яркая и удобная современная детская одежда и обувь, и домотканые детали, например, брюки или рубашка. Или пончо, вместо куртки. Тут было гораздо холоднее, чем там, откуда девушки прилетели и Милли непроизвольно ёжилась. Кора, кажется, и не ощущала холода.

- Волнуется или идеальная теплорегуляция сказывается?- поневоле подумала Миллисент.

Она очень сочувствовала девочке. Это же просто кошмар, оказаться в такой ситуации! Со всеми этими модификациями, с которыми ещё неизвестно что будет дальше, вечным вниманием к себе из-за этого, прошлого и высокопоставленного красавца-папы! Удивительно, но она справлялась. Оба они, самые модифицированные из жителей за Барьером, справлялись. Кора и красивый, как оживший бог древности, парень.

Это наводило на мысли. Не только её и Глана, но и прочих исследователей. Все они не смогли не отметить особенную стойкость, устойчивость к манипуляциям и необычность обоих этих детей. И, судя по опросам, такими они были всегда, ещё до изменений. Что это значило? Что мутации вдруг, с какого-то перепугу, взяли и разыгрались с невероятной силой в двоих самых, если так можно выразиться, достойных молодых обитателях "того" мира?

Поверит ли в такое кто-то, даже не из учёных, которые привычны всё подвергать сомнению, а и просто из вменяемых, разумных людей? Нет, конечно! Вероятность подобного стремится... Куда она там стремится, Милли, как гуманитарию, было совершено не интересно. Ей было достаточно знать, что число получится настолько неубедительное, что и принимать его во внимание не имеет смысла.

Собственно, ещё поэтому они с Гланом и прочими учёными мужами так берегли обоих ребят. Не только потому, что их биоматериал не хранился, но мог быть использован для незаконных разработок. За всей этой историей стояла тайна с большой буквы, которую теперь долго и, подозревала Милли, безуспешно будут стараться разгадать все.

Девочка словила взгляд старшей подруги и вопросительно посмотрела на неё. Доктор Смит улыбнулась, и Кора снова любопытно завертела головой по сторонам, восхищённо улыбаясь. Как маленькая! У Миллисент привычно уже захолонуло сердце от нежности и сочувствия к девочке.

К её отцу тоже. Милли собирала анамнез. Глан, паршивец такой, отправлял именно её беседовать, нет, к счастью, не с родными Оливии Блайз! Она просто не пошла бы туда!.. Но, с коллегами матери Коры беседовала именно она. Те переживали, каждый раз, некоторый шок. Потом она переживала всплеск негатива в свой адрес, который сводился к тому, что она, якобы, специально подчеркнула своё сходство с погибшей.

Ну, а следом, как и следовало ожидать, шёл целый шквал откровенностей, на которые эти, в общем-то, сдержанные люди вряд-ли решились, если бы не были выбиты из колеи. На что и был расчёт профессора Глана. Профессор получал информацию. Мышка очередную закалку характера.

Она никогда не оправдывалась перед теми людьми, что это её привычные причёска или одежда. И говорящие взгляды отца Коры тоже не просто терпела. Прощала сразу же. Или, можно сказать, заранее. Конечно, за ним охотятся. Красивый, успешный. Приз, да и только! Только, спроси они, эти жаждущие, доктора Смит, она сказала бы им, что ничего им не светит с эталонным красавцем, несмотря на то, что иногда он и заводит себе одноразовых любовниц.

Она умела наблюдать и видеть. Ей много раз, с разными подробностями, рассказали историю любви Томаса Блайза и Оливии Рэнсом. Она точно видела, что человек этот, пусть с ней и не согласилось бы большинство, не просто не пережил свою утрату. Он просто игнорировал её, в определённом смысле.

Он, командующий Блайз, до сих пор любит свою жену. И, вероятно, так будет всегда. Нельзя влезать и мешать такому. Это просто жестоко и безнравственно. И глупо. Глупо пытаться заместить мёртвых в сердце кого-то, пока он сам не будет готов отпустить их.

Это знал профессор Глан, который никогда не "воспитывал" саму Милли и не устанавливал сроки для её скорби. Поэтому он и добился таких успехов в адаптации девочки, которая до него считалась безнадёжной.

И здесь люди из-за Барьера тоже понимали это. Поэтому парни, которые толпой налетели на Кору, сбили её с ног, подхватили, заобнимали, затормошили, а младшие и зацеловали в щёки, не задавали девочке вопросов. Никаких. И сочувственно "Ах ты, бедняжка!" не смотрели. Захочет, расскажет сама. Что посчитает нужным.

А потом ребята расступились и девушки увидели, как по дорожке, вьющейся между деревьями, из-за деревянных домов бежит бабулька. Она торопилась изо всех сил. Налетела. Обняла девочку и зарыдала в голос. И Кора заплакала, не скрываясь. Впервые на памяти Миллисент.

Доктор Смит тут же взялась разруливать ситуацию. Дёрнула за рукав самого высокого из парней, Грина, кажется, предложила ему с парнями и Корой "сходить к Марфе на чашку чая". Конечно, она знала Марфу и беседовала с ней не раз!.. Грин понял её слёту. Аккуратно вытащил Кору из объятий бабушки и повёл прочь. Другие парни провожали старушку.

Милли, в это время, подхватила "своих" волонтёров, которые глазели на эту сцену и потащила их в другую сторону. Улыбнулась зазывно:

- Проведите для меня обзорную экскурсию, ребята! А то была здесь столько раз, и всё бегом!