Влетел туда. Ра следом. И встала растерянная. Что теперь? Атарик смотрел на неё напряжённым, не читаемым взглядом. Молчал... Она растерялась ещё больше и стала неловко стягивать с себя верхнюю одежду.

Он не дождался. Сдёрнул пончо сам. И только тогда обнял её так, что, кажется, не разжать рук. Подхватил. Прижал к груди. А Перси подумала:

- Предусмотрительный! Задохнулась бы в меховом пончо!

И так было жарко. Но она не возмущалась. Он ходил с ней по комнате, укачивая, как маленькую, и бормотал вещи, которые не имели особого смысла, но были полны просто невероятной нежности. Он и ругал её, и "дурой малолетней" называл, и восклицал: "живая". Это, похоже, было главным. Остальное, "здоровая", "не изменилась", "почему так долго" и прочее шло фоном.

Перси тоже обнимала хэда. Гладила его голову и утешала. Она сразу поняла, ещё там у ворот, что он не злится на неё... Так он, бедняга, справлялся со страхом и горем: костенел и становился совсем страшным, пытаясь не выдать то, чем полон. Таким же он был у Барьера, куда Кир загнал его шантажом и угрозами, стереть Горячий с лица земли, и заставил убивать.

Ту свою вину хэд так и не забыл. Это, как ни странно, позволило ему пережить потерю Лив. Не отправиться к Хоррору раньше времени. Он искренне считал смерть женщины, которую любил, местью самой жизни ему. За те убийства у Барьера. Это он мог принять, а потому терпел всё: её потерю, одиночество и вину. За убийства и за то, что забрал Лив. Заставил её жить все эти годы без того, кого она любила...

Теперь он едва не потерял своего ребёнка. Ужас его, в эти три месяца, был просто запредельным. Он не говорил Мел, она, наверное, знала и так. Она сходила тогда к Хоррору, в первый раз. Тогда Ужас их мира запретил кому-то из изменённых соваться к себе, пока не позовёт...

Атарик таскался туда потом ещё раз десять. Ну, как таскался... Хоррор вырубал его где-то на подходе к своему городу. Он, очнувшись, пытался идти дальше... И падал без сознания снова... Если честно, Атарик думал, что Ужас их мира убьёт его за такое. Он даже хотел этого! Что угодно, только бы не эта душевная боль!

Нет. Он оставался жив. И тащился потом домой, шатаясь от слабости. Сидел тут, в посёлке. Пытался жить "привычной" жизнью, пока новый приступ отчаяния не толкал его к Хоррору снова. Бессмысленно, скажете вы?.. Может быть. Но иначе он просто не мог.

Как не мог сердиться на юного дурака, когда тот явился к нему в первый раз. Он, это более умное и толковое продолжение Кирилла, орал на него и угрожал посёлку. И, конечно, мог исполнить всё, что обещал. Во-первых, папаша, хоть и "воспитывал" сына жестоко, но мало в чём ему отказывал. А, во-вторых, свалить Атарика было ярым желанием самого верховного Хэда.

В ответ на все угрозы, Атарик просто сказал:

- Не вздумай туда соваться.

Парня, как выключили. Он перестал бегать по кабинету, уселся напротив. Остро глянул на хэда Горячего:

- Почему?

- Потому!- зло ответил Атарик.- Там не помогут ни мозги, ни папа.

- Почему?- допытывался парень.

Атарик промолчал бы. Но глянул на юного дурня и пожалел. Как тех, "своих" юных дураков, которые скопом собирались окунуться в Хоррор. Не понимая, куда идут. И что потеряют... Этому конкретному парню купания в радиоактивной луже, судя по всему, не избежать. Это одно... Но сгинуть просто так, он не желал ему. Тем более, понимал, что движет им.

Потому он и сказал ему то, в чём не признался бы никогда и никому:

- Не пройдёшь. Никто не пройдёт. Мел ходила в первый раз. И я уже несколько раз...

- И что?- напряжённо спросил его юноша.

Атарик отвёл глаза:

- Вырубает. Не даёт даже к городу подойти. И не говорит ничего. Только "иди прочь" я и слышал. Думал убьёт...

Снова напряжённое:

- И всё равно шёл.

Атарик перевёл взгляд на красивое и взволнованное лицо молодого человека. Криво усмехнулся:

- И снова пойду. Когда невмоготу станет... Я люблю её. Это единственный ребёнок, какой у меня будет.

Парень вспыхнул:

- И ты отпустил её туда!

Хэд Горячего напомнил:

- Я, помнится, клялся тебе, что не знал.

Нет! Это теперь мальчишка вспыхнул! Перегнулся к нему через стол и заорал не хуже, чем умеет он сам:

- Не делай из меня дурака! Я знаю, что ты любишь притворяться идиотом. Тебе верят. Из-за рожи, или потому, что хотят считать себя самыми умными. Мой отец, например. Только я не он! Я знаю, что ты, хитрый сукин сын, и вертишь всех этих умников на одном месте! Ты знал, что она пойдёт туда! И допустил это!

Атарик кивнул:

- Я отпустил бы её снова.

Парня снова, как выключили. Атарик даже зауважал его. Так манипулировать и так владеть собой! Правильно его дочка издевалась над ним. "Золотые мозги" и есть! И сейчас вот, мгновенно перестроился. Улыбнулся даже. "Дружески":

- Почему?

Ну её, такую "дружбу"! Улыбка, как у крокодила, который приглашает жертву подойти поближе. Просто так. Пообщаться... Послать бы его! Со всеми его примочками и умностью!.. Только дело в том, что он, судя по всему, не отлипнет... Значит, придётся говорить... Атарик вздохнул:

- Ты поймёшь меня, юный крокодил. Старый крокодил изнасиловал нас всех: тебя, меня, большинство хэдов. Только горстка отморозков пошла за ним к Барьеру радостно и с наслаждением убивала там. Остальных заставили. Мы пошли на это, каждый по своим причинам. И, с тех пор, плохо спим по ночам... Я тоже... Я страшно виноват перед матерью Ра. Даже не за то, что она умерла...

Говорить стало совсем трудно. Но Атарик мужественно проталкивал слова через глотку, как делал это со "своими" парнями. С ними он, правда, не был так откровенен. Но здесь и вопрос другой...

- Я виноват перед ней за то, что она жила со мной пять лет. Только ради дочери... Она любила того, кто остался за Барьером, всем своим существом. Ради их ребёнка она пошла на то, чтобы жить... Я поклялся ей, что её дочь не проживёт такую жизнь, какую пришлось жить ей. Что только она сама будет решать, чего хочет от жизни...

Хэд посмотрел юноше в лицо пронзительно и честно. В кои то веки!

- Это моя цена за пять лет счастья, Алекс! Оно, конечно, не было полным. И не могло быть, наверное... Но я согласился. И получил своё. Ли соблюдала наш договор до последнего своего дня. Я тоже буду. Чего бы это не стоило мне. Или моим людям.

***

Теперь его девочка вернулась. Он может обнимать её. И, наконец, сказать то, на что не решался никогда:

- Я люблю тебя.

Она поцеловала его в изуродованную щёку:

- Я тоже люблю тебя, Рик. И рада, что вернулась.

Атарик был всё-таки очень умён. Не хуже, наверное, чем сынок Кира. Он уловил главное:

- Могла и не вернуться?

Она обняла его крепче:

- Могла. Хоррор хотел, чтобы я осталась с ним.

Атарик настороженно ответил:

- Ты пользуешься успехом, Ра!..

Замер, слушая дальше. И она продолжила:

- Я должна буду возвращаться.

- Как часто?- замер Рик.

- Часто,- ответила девочка.- Но не волнуйся. Я и дома буду часто. Мел буду помогать, как раньше. Сил у меня теперь больше...

Она ожидала взрыва, а хэд только хмыкнул:

- Кто мы такие, чтобы противиться воле Хоррора!

- Ты что, доволен?- развернула Перси его лицо к себе.

Атарик едва заметно улыбнулся:

- У тебя, малышка, удивительная способность выживать и выворачиваться из мерзких историй с наименьшими потерями. Это просто удивительно! Невероятно!

Перси доверчиво прошептала в ухо мужчине, который заменил ей отца:

- Папа смеялся всегда, что это порода наша такая. Живучая...

Плечи хэда закаменели. Но он, через силу, заметил:

- Я рад, что ты унаследовала такое замечательное качество от своего отца... По моим наблюдениям, ты многое унаследовала от него. Не только цвет глаз.

Перси хихикнула: