Раз в год, в день зимнего солнцестояния, жрецы пускают к себе страждущих.

Впрочем, это только слухи, но я слышал несколько историй, когда эти жрецы помогли безнадежно больным…

— Значит, храм Эри пытаются восстановить? — Эдрик обернулся и увидел Шу-вээса.

— Так говорят, господин маг, — ответил Эргел.

— Мой учитель рассказывал мне когда-то, что жрецы храма Эри действительно могли подчинить себе темную магию. Они могли очень многое…Я слишком стар и слаб, и давно не слышал новостей из Умарты. Но если это так, тебе стоит попробовать, сын герцога, достичь места, где когда-то стоял храм. Это место находилось в горах, к востоку от Маштара — сказал Шу-вээс, глядя на Равьера.

* * *

Эдрик остался вдвоем с братом.

— Скоро как раз корабли с пилигримами отправятся в Маштар. Оттуда можно будет добраться до этих руин, — глаза Равьера сверкнули на обезображенном лице.

— Стоит ли тебе верить в эти слухи? — с сомнением спросил Эдрик.

— Я не должен оставаться здесь. Все считают меня мертвым, и что меня здесь ожидает? Храм где-нибудь на окраине?

— Можно купить уединенное поместье…

— Мне нельзя здесь оставаться. Рано или поздно возникнут слухи, начнутся вопросы. Ты сам знаешь, стоит только людям прослышать про то, что на сыне герцога проклятие, сразу начнутся волнения и мятежи.

Даже лекарь догадался по глазам, что я твой брат, несмотря на то, в кого я превратился. Нет, я хочу уехать, Эдрик. Сначала в Маштар, оттуда в горы, где находятся эти развалины…А потом еще куда-нибудь.

Равьер потрогал свое обезображенное лицо.

— Я смогу теперь жить свободным от многих условностей. Мне пришлось дважды жениться на женщинах, которых я не любил. Жить, подчиняясь долгу. Слушать отца и мага. Теперь это бремя легло на тебя.

— Скажи, Равьер, ты обижаешься на отца? — спросил Эдрик.

— Нет. На его месте я вообще, наверно, убил бы сына, на которого пало проклятье. Возможно, это было бы милосерднее, чем то, что мне пришлось пережить там, в подземелье. Я хочу уехать в Маштар, подыщи мне корабль.

— Ты не отправишься один. С тобой поедет Дайнис Сторд, — решил Эдрик.

— Я хочу увидеть Тиину напоследок, — попрсил Равьер.

* * *

Ильеста нетопропливо шла по аллее сада, держа за руку Тиину. Девочка рассказывала о котенке, своих куклах и о том, что дядя Эдрик пообещал ей подарить маленькую лошадку.

Они поравнялись с флигелем Шу-вээса, возле которого стоял в тени высокий мужчина в плаще с капюшоном, наброшенным на голову. На одежду у него была приколота маленькая серебряная булавка с тремя шпилями — знак пилигрима, отправляющегося в Маштар в храм светлой богини.

Пройдя мимо человека, девочка обернулась, но не сумела разглядеть лица человека.

— Кто это там, тетя Ильеста? — звонко спросила она.

— Наверно, это гость господина Шу-вээса. Скоро он отправится в морское путешествие в Серебряный храм вместе с пилигримами.

— Я бы тоже хотела там побывать, — задумчиво сказала Тиина.

Она еще несколько раз обернулась. Мужчина глядел им вслед. Что-то в фигуре человека показалось Тиине неуловимо знакомым, но она, тряхнув каштановыми кудряшками, пошла дальше вместе с Ильестой.

Тиина не могла видеть, как незнакомый пилигрим вытер слезу, не отрывая глаз от удаляющейся зеленоглазой девочки.

— Тхоргх, никогда бы не поверил, что такое возможно! — Дайнис сделал хороший глоток итерлейского вина. — Выходит, Равьер жив…Кстати, Эдрик, как там его светлейшество?

— Все пока без изменений, но лекарь говорит, что нужно время…

— Помоги ему светлая богиня, — Дайнис поднял ладонь кверху.

Они с Эдриком разговаривали в укромной беседке, заросшей диким виноградом, неподалеку от старой башни.

Эдрик теперь не мог без содрогания смотреть на эти развалины. «Пожалуй, надо приказать их снести», — подумал он.

— Дайнис, я хочу, чтобы ты с Равьером отправился вместе с пилигримами в Маштар, в Серебряный храм.

— Как прикажете, ваша светлость, — Сторд отсалютовал кружкой с вином.

— Кстати, ты совсем не пьешь, — он кивнул в сторону полной кружки Эдрика, и тот покачал головой.

— Мне сейчас не до этого, Дайнис, слишком много забот, нужна ясная голова. Семейные дела, бесконечные дневные советы. Никогда не думал, что Бриас такой зануда, — с досадой ответил он.

Эдрик вдруг вспомнил, как он напился в брачную ночь, и ему снова стало нестерпимо стыдно. Его брак начался неправильно, и теперь он старался наверстывать упущенное. Казалось, они с Иль только начала знакомиться друг с другом по-настоящему.

Делились детскими воспоминаниями, обсуждали прошедший день, — то, что сближает супругов помимо постели.

— Дайнис, мы с Иль ждем ребенка, — поделился он с другом радостью. — Совсем недавно узнали об этом.

— Да, тебя можно поздравить! Хоть что-то приятное за последнее время.

— Думаю, Шу-вээс рад этому больше меня, — проворчал Эдрик, все же сделав наконец глоток вина.

— Вы поплывете на корабле с пилигримами из итерлейского порта Тижера, отправитесь туда через пару дней. Сначала прибудете в Шимарут, оттуда Равьер хочет попасть в Маштар, а затем на развалины одного старого храма в горах. Я дам вам с собой пятерых солдат и достаточно золота. Но сначала я хочу показать тебе моего брата.

Дайнис увидел худого высокого человека в плаще с капюшоном, стоящего возле флигеля Шу-вээса.

Равьер отбросил капюшон с лица:

— Светлого дня, Дайнис.

Сторд пораженно вглядывался в мужчину, стоящего перед ним. Все его лицо прокрывали уродливые красные шрамы и рубцы. Только по ярко-зеленым глазам с большим трудом можно было узнать бывшего наследного герцога.

— Ваша светлость, — он поклонился.

— Теперь его светлость — это мой брат Эдрик. Я умер, Сторд, и похоронен в фамильном склепе. Теперь я просто бедный дворянин, пилигрим Амьер.

Я сильно пострадал от пожара и еду в Серебряный храм помолиться о своем здоровье.

— Я буду рад вас сопровождать, ваша светлость,

Равьер перебил его:

— Забудь это имя навсегда, Дайнис. Привыкай к моему новому имени и к тому, что отныне ты будешь обращаться ко мне на «ты», чтобы не вызвать лишних вопросов у тех, кто будет нас окружать. А еще, если сможешь, постарайся привыкнуть к моему новому облику.

— Это будет непросто, но я буду стараться, — честно ответил Сторд.

— У вас есть пара дней на сборы, так что можете напоследок навестить девушек, а то в море их не будет, — пошутил Эдрик, стараясь сгладить напряжение.

— Боюсь, девушки от меня будут шарахаться, — невесело усмехнулся Равьер. — Ладно, буду просить их гасить свечу.

* * *

Анция Кейрис с ненавистью смотрела на своего брата, который стоял перед ней, покручивая в руках золотую цепочку. Когда-то на этой цепочке крепилась изящная луковица старинных карманных часов, усыпанных алмазами, — бесценная вещь, доставшаяся Анцию от деда. Но теперь часов не было, и фрейлина поняла, что дела совсем плохи.

— Почему ты вернулся из имения, ведь я велела тебе безвылазно сидеть там?! — прошипела Анция.

Явление брата, как она уже знала, не сулило ей ничего хорошего.

— И где, Тхоргх, дедовы часы?

— Анция, дорогая, у нас нет больше имения. Мне некуда больше идти. Меня нашли кредиторы и там. Оказывается, закладные были просрочены. А часы— что же, удача совсем от меня отвернулась, — вздохнул брат.

— Надеюсь, ты сможешь мне дать сотню лутов, чтобы расплатиться за дорогу, трактир и комнату, которую я снимаю?

— У меня почти ничего нет.

— Но у Лерии еще есть драгоценности…И кстати, Анция, ты не думаешь, что Лерии давно пора замуж?

— И что же ты дашь ей в приданое? Свои долги?

— Думаю, графу Оллену она достаточно нравится…Он почти мой ровесник, но знатен и богат, — промямли брат.

— Оллену ты должен больше всех, насколько мне известно, — с презрением сказала Анция.

У нее почти не было денег сейчас, потому что золото ушло на любовника и оплату его услуг.