Через час измученный Равьер жадно пил воду из глиняного кувшина, принесенного Гийомом.

— Ты пока будешь жить у нас во флигеле, — сказал жрец. Это не замок герцога, но и не подземелье.

— А что с Джиором? — спросил Равьер, чувствуя, как тяжелеют веки.

— Он пока спит, и тебе тоже надо отдохнуть, — сказал маг.

Равьеру снилось, что он плывет по морю на корабле. Волны с белыми барашками пены набегали и ударялись в борт, а он вглядывался вдаль. Ему очень надо было достичь далекого берега…

Эдрик лежал без сна, слушая ровное дыхание жены. Ильеста доверчиво устроилась на его плече, и Эдрика охватило неведомое ранее чувство щемящей нежности. Иль стала сейчас для него маленьким островом счастья среди всех потрясений, обрушившихся сегодня на него.

Болезнь отца, потрясение от того, что Равьер жив, слова Гийома про кровь аэсти, новость про беременность Ильесты. Сегодняшний день вместил себя столько событий, что их с лихвой хватило бы на год жизни…

Эдрик вздрогнул, вспомнив чудовище с зелеными глазами, которое они с Гийомом и жрецом нашли в подземелье старой башни.

Почему так поступил отец? Из страха перед проклятием? А что, если бы после смерти брата проклятие перешло бы к нему самому или их будущему ребенку?

На это пока не было ответов, и Эдрик вздохнул.

Ильеста заворочалась рядом, и он осторожно обнял ее.

На рассвете Эдрик отправился во флигель к Шу-вээсу. Ни жрец, ни Гийом не спали.

— Светлого дня, господин Эдрик, — поклонился ему ученик жреца, и Эдрик впервые заметил, что глаза Гийома теперь стали такими же оранжевыми, как у жреца.

— Ваш брат спит, ему нужны силы и отдых, мы пока присмотрим за ним, — сказал Гийом.

— А что с Джиором?

— Лекарь потерял разум, да это и неудивительно, — сказал Шу-вээс. — Я дал ему выпить чашу забвения, теперь его не будут беспокоить кошмары, но его разум станет как у ребенка. Он ничего не будет помнить из пережитого.

— Как ты мог так поступить, Шу-вээс? — Эдрик был потрясен.

— Разве лучше, если бы он кричал от ужаса всю оставшуюся жизнь? Теперь он будет чувствовать себя счастливым.

— Нельзя, чтобы его видели в замке, ваша светлость, — подал голос Гийом. — Можно отвезти его в лечебницу при храме Кайниэль. За плату ему предоставят отдельную комнату и отличный уход.

— Я распоряжусь об этом сегодня же, — сказал Эдрик.

В это время послышался слабый хриплый голос:

— Это ты, брат?

Эдрик шагнул в соседнюю комнату, и его сердце сжалось от боли. Равьер выглядел ужасно, хотя чешуи на нем уже не было. Его лицо и видимая часть тела были испещрены ранами и ссадинами.

— Что, совсем плохо? — усмехнулся старший брат. — Я разбил зеркало, потому что не смог вынести своего вида, когда начал превращаться в тварь.

— Как ты себя чувствуешь, Равьер?

— Как будто с меня сняли заживо кожу. Жрец дает мне пить свои отвары, и я скоро опять усну. Рад, что у тебя такая жена. Красивая и сильная.

— Да, я и подумать не мог, когда отправлялся с ловцами в долину Арды, что привезу невесту для себя, — усмехнулся Эдрик.

— Ненавижу ловцов и их змеиное гнездо, — прошептал Равьер. — Эдрик, я видел такие страшные сны про их замок в Вистиинских горах, когда лежал в беспамятстве…Мертвые обескровленные девушки…дикие ритуалы…Я хочу спать, Эдрик.

Кажется, Равьер начинал бредить, но Эдрик успел задать вопрос, терзавший его:

— Равьер, ты сказал мне тогда, что у Джайлы был любовник. Граф Ниез до сих пор ищет ее убийцу.

— Джайла… — с усилием проговорил старший брат.

Равьер собрался с силами и заговорил:

— После рождения Тиины Кирра была очень слаба, и Джиор не советовал нам заводить детей ближайшие пару лет. Он дал мне снадобье, чтобы я не мог зачать ребенка. Никто не знал об этом, но я по ошибке выпил очень большую дозу. Джайла не могла быть беременна на тот момент от меня. Возможно, я не могу вообще больше иметь детей, Эдрик. Хотя какая теперь разница, — Равьер поморщился от боли.

— Теперь ты, брат, должен позаботиться о Тиине и об Алтуэзии.

Джиор прикрыл глаза. Через мгновение он крепко спал.

Неделю спустя

Эдрик вошел в покои отца.

Лекарь Эргел выглядел уставшим, он почти не отходил от постели Ирвика Девятого все эти дни.

Герцог спал, его лицо было очень бледным, и только веки иногда подергивались на иссохшем лице.

— Его светлейшество пока не пришел в себя, ему нужен полный покой, — сообщил лекарь. — Надеюсь, ваша супруга чувствует себя хорошо? У меня есть отличные средства, помогающее при утренней тошноте.

— Я хотел бы посоветоваться с вами по другому вопросу, господин Эргел. Знаю, что вы искусный врачеватель, и мы с герцогиней безмерно благодарны вам за то, что вы сотворили чудо, вылечив ее ногу. Хочу, чтобы вы посмотрели одного больного. В полной тайне, разумеется.

Эргел поклонился:

— Ваша светлость, я храню очень много чужих тайн, иначе бы я не дожил до такого возраста…

— Светлого дня, господин Шу-вээс, — поклонился лекарь, войдя во флигель.

Шу-вээс бесстрастно глянул на Эргела своими оранжевыми глазами и кивнул, указывая на дверь, ведущую в смежную комнатку.

Эдрик не мог без боли смотреть на лицо Равьера все в красноватых шрамах и рубцах, как после сильных ожогов.

Лекарь приблизился к Равьеру, а затем бесстрастно спросил:

— Что с вами случилось? Это ведь не последствия черной лихорадки, и не ожоги пламени.

— Это последствия магического проклятия, если вам так любопытно, — хмуро отозвался Эдрик.

— Вы ведь один из сыновей его светлейшества? Ваши глаза вас выдают, — лекарь обратился к Равьеру, и тот медленно кивнул.

— Что же…несколько раз мне приходилось видеть подобное, — заметил лекарь. — Я могу приготовить вам заживляющие мази, но, боюсь, эти следы останутся с вами навсегда. Там, где вмешалась магия, целители бессильны. Если только… — и он замолчал.

— Говорите, — попросил Равьер.

Все замерли в ожидании ответа.

— Я бы посоветовал вам отправиться вместе с пилигримами в Умарту, в город Маштар, где находится Серебряный храм Кайниэль.

Эдрик, как и Раьвер, не раз слышал легенду, как возник Серебряный храм.

Однажды лодка бедных рыбаков перевернулась в сильный шторм неподалеку от Маштара. Они добрались до берега вплавь и стали жаловаться на свою судьбу, ведь у них не было больше снастей, чтобы ловить рыбу, не было лодки, и даже семьи их сегодня останутся голодными, потому что они вернутся с пустыми руками.

Вдруг рыбаки увидели светловолосую босоногую девушку, которая шла по песку с корзиной, полной мелких рыбешек. Девушка молча поставила возле них корзину и ушла дальше, а рыбки на глазах изумленных рыбаков превратились в кусочки серебра.

Говорят, этим серебром до сих пор покрыты шпили храма Кайниэль.

Девушка встретилась рыбакам в день осеннего противостояния, и с тех пор каждый год в конце сентября в Маштар стекались пилигримы со всего света, чтобы помолиться Кайниэль и выполнить свои обеты.

— Помимо Серебряного храма, я вот уже несколько лет подряд слышал удивительные истории про кучку жрецов, живущих в горах, в руинах храма Эри. Сейчас его мало кто знает. Но несколько веков назад в горах Умарты находился храм Эри. Юноши со всего света изучали там высшую магию, чтобы стать потом защитниками своих земель от темных сил.

Однажды произошло сильное землетрясение, и храм разрушился. Говорят, кому-то из адептов тогда удалось спастись, но многие погибли. Древние знания были безвозвратно утеряны.

Недавно в руинах поселились жрецы, которые пытаются восстановить храм Эри. Они обладают древними знаниями и могуществом. Я слышал, им под силу то, что недоступно простым целителям.

Говорят, что эти жрецы при желании могут исправить вред, причиненный человеку магией. Вот только плату они берут не золотом.