— Руку не поцеловал на прощание? — поинтересовалась тетка.

— Нет. Кажется, он торопился куда-то.

— Ладно, выжди пару дней, чтобы не показаться навязчивой, — Анция отхлебнула большой глоток чая. — Говорят, эту девицу выбрал жрец в храме на ритуале для герцога Равьера.

— Шу-вээс такой жуткий, — передернула Лерия плечами.

— Когда Эдрик станет герцогом, ему придется общаться с Шу-вээсом. Как и его супруге. А ты, Лерия, постарайся подружиться с Тииной.

— Она теперь не дочь наследного герцога, чтобы с ней особо считаться, — хмыкнула девушка, наматывая на палец темный локон… — Когда Тиина подрастет, ее выдадут замуж, возможно, она потом уедет в другую страну.

— Она осталась сиротой, и Эдрик, как единственный дядя, непременно оценит твою заботу о девочке.

Помолчав немного, госпожа Кайрис сказала:

— С сегодняшнего дня я начну заниматься поисками жениха для девицы Аэрдис. Она не представляет особой угрозы, но ей ни к чему долго находиться в замке.

После заседания совета герцог Ирвик тяжело поднялся с кресла. Члены советы выходили из кабинета, кланяясь.

— Камиер, останься, — приказал герцог.

Бриас остановился, в его глазах был вопрос.

— Эта девица, которую вы привезли вчера… — начал Ирвик.

— Ильеста Аэрдис, ваше светлейшество, — подсказал Бриас.

— Что ты о ней думаешь?

Советник задумался, подбирая слова. Он понимал, что это вопрос задан неспроста.

— Она показалась мне скромной, ваше светлейшество. Она хромает после падения с лошади, но в дороге не жаловалась на неудобства, держала себя с достоинством. И еще, она сумела приручить тьори. У них в имении зверя держали в клетке, но перед отъездом выпустили, и тьори догнала нас по дороге. Видимо, животное настолько привязано к девушке, что не захотело с ней расставаться, тьори нашла нас, видимо, по следу.

— Никогда не слышал, чтобы кому-то удавалось приручить тьори, — задумчиво произнес герцог. — Я хочу сам посмотреть на девушку, которая это сделала. Прикажи сейчас позвать ее, Камиер.

Бриас поклонился и вышел, чтобы отдать распоряжение.

***

Анция Кейрис вошла в комнату.

— Госпожа Ильеста, вам велено пройти со мной к его светлейшеству Ирвику Девятому. Сделайте глубокий реверанс, сами ни о чем не спрашивайте, пока к вам не обратится ваше светлейшество. Не просите ничего и не жалуйтесь, его светлейшество не любит докучливых посетителей.

Ильеста вздохнула и последовала за госпожой Кейрис.

Фрейлина шла быстрым шагом по коридорам замка, и девушка не успевала за ней.

— Вы не могли бы идти помедленнее? — попросила Ильеста, покраснев.

Дама смерила ее высокомерным взглядом и сказала:

— Хорошо, госпожа, надо было мне сразу подумать, что вам тяжело ходить.

Ильесте не понравилось замечание Анции, и девушка прикусила губу.

Они шли по парадным коридорам, на стенах висели картины и гобелены, где-то стояли цветы в больших вазах и мраморные статуи, но не было времени разглядывать богатое убранство замка.

Наконец они подошли к большим резным дверям, которые охраняли два стражника в алых мундирах.

Дама высокомерно сказала:

— Доложите его светлейшеству, что госпожа Аэрдис явилась.

Гвардейцы поклонились и открыли перед Иль тяжелые двери. Ильеста думала, что Анция зайдет вместе с ней, но она осталась снаружи.

Войдя, девушка увидела большую комнату, на стенах которой висели портреты важных мужчин и женщин, у многих из них на одежде были алые броши.

— Ваше светлейшество, — девушка сделала глубокий реверанс, как учила ее Анция.

Она увидела, что в кресле сидит герцог Ирвик. На портрете, который она видела в книге, Ирвик был гораздо моложе. Перед ней сидел старик. Рядом с креслом стояли советник Бриас с бесстрастным выражением лица.

— Назови свое имя, — сказал герцог.

Его голос был уставшим.

— Меня зовут Ильеста Аэрдис, ваше светлейшество.

— Дай посмотреть на тебя, девица Аэрдис, — раздался голос герцога. — Подойди ближе.

Ильеста приблизилась и снова сделала реверанс, склонив голову. Ей было неловко. В комнате повисла тишина.

— Откуда ты, Ильеста? Где твоя семья? — спросил герцог.

Девушка послушно ответила:

— Я выросла в долине реки Арды, ваше светлейшество, в имении моего отца, барона Этрана Аэрдиса. У меня есть еще три сестры и младший сводный брат. После смерти моей матери отец женился повторно.

— Что тебе нравится, Ильеста? — Ирвик Девятый махнул рукой, и на пальце. свернул золотой перстень с большим рубином.

Девушка непонимающе молчала.

— Что ты любишь делать? Петь, вышивать, танцевать?

— Ваше светлейшество, я не очень люблю петь и вышивать, да и в танцах не сильна, — проговорила Ильеста, слегка покраснев. — Мне нравится чтение, а еще лошади, — подумав, добавила она.

— Шу-вээс назвал тебя аэсти, — герцог, казалось, пытался заглянуть в самую душу девушки. — Ты что-то видишь? Чувствуешь? Или, может быть, способна предсказывать будущее? — Ирвик Девятый, нахмурившись, вглядывался в ее лицо, словно пытаясь получить ответ на какой-то очень важный для него вопрос.

— Нет, ваше светлейшество, ничего такого, — смутившись, ответила Иль. Ей не хотелось рассказывать про смутные тени, которые она видела всего несколько мгновений.

Ирвик Девятый, помолчав,

— Можешь идти, Ильеста Аэрдис. Из уважения к памяти моего сына ты будешь жить гостьей в замке, пока не закончится траур. Советник Бриас распорядится об этом и позаботится о твоей дальнейшей судьбе, можешь обращаться к нему, если тебе что-то понадобится.

— Благодарю вас, ваше светлейшество, — Ильеста неловко присела и вышла из комнаты.

Шу-вээс задремал, и Гийом решил прогуляться по Алуэте. О иногда выбирался на прогулки по столице, набросив на себя просторный плащ и закапав в глаза настойку ветреца и белладонны, которая скрывала красноту глаз на несколько часов. Теперь он стал черноглазым бледным парнем, впрочем, горб никуда не делся, но в городе полно калек, особенно возле храмов Кайниэль. Гораздо хуже, если бы заметили его необычный глаз с оранжевыми пятнами, люди одинаково боялись колдунов, серых магов и ловцов тьмы. Гийом взял несколько медных лутов из шкатулки Шу-вээса, тот разрешал ему брать деньги, только предупредил, чтобы не брал золотые, не потому, что айгаару было жалко, а потому, что тогда Гийома могут принять за вора в городе. Юноше хватало обычно горсти медных монет, чтобы купить кусок пирога у уличных разносчиков или сладкий пряник, а иногда он просто бродил по рынку.

Ему нравилось глазеть на жизнь горожан. Вот идет почтенная семья — дородные супруги и несколько ребятишек. А вот прошли две девушки в синих платьях в сопровождении пожилой служанки. Девицы о чем-то хихикали, и Гийом покраснел, ему всегда казалось, что смеются над ним.

Он свернул на другую улицу и понял, что проголодался. Из соседнего трактира доносились запахи жарящегося мяса с чесноком и пива, но он решил купить пирог у рябой толстухи в синем фартуке, которая зазывала прохожих, стоя напротив трактира с большой плетеной корзиной.

— Сколько стоит ваши пироги, госпожа? — спросил Гийом.

— Два медных лута с рыбой, три с мясом, один — с луком, господин, — толстуха улыбнулась щербатым ртом.

— Да у этого нищеброда и денег таких нет! — вдруг за спиной Гийома появились трое парней. Они были похожи, как братья, — наглые лица, бегающие глаза, засаленная одежда. От них воняло немытыми телами и еще опасностью.

— Не нравится мне этот урод, раньше я не видел его на нашей улице, — громко сказал один.

— У меня есть деньги, дайте мне два пирога с рыбой, — Гийом достал из кармана деньги и стал отсчитывать монеты,

— А раз у тебя есть деньги, то ты должен купить нам пива и еще пирогов, — угрожающе заявил второй, обдав Гийома вонью гнилых зубов.

— Я ничего не должен вам, идите своей дорогой, — ответил Гийом. Он уже почувствовал, что надвигаются неприятности.