— Ты…ты…, — она хрипела, указывая на него пальцем.

Гийом непонимающе смотрел на нее, испугавшись, что и его сейчас могут в чем-то обвинить. Он приблизился к женщине. Она хрипло шептала, и он склонился над ней, чтобы разобрать слова.

— Откуда ты, парень?

Гийом назвал свою деревню.

— Твою бабку часом не Рэнной звали?

Он кивнул.

— Да, глаз один был красный, и с горбом на спине…значит, ты не сдох, как я думала… — женщина говорила уже чуть слышно, но Гийом заледенел, пораженный страшной догадкой.

— Надо было тебя удавить, как только родился… Ох, как же мне горячо, — она вдруг нащупала нож, торчащий в боку, и вытащила его, вскрикнув от боли.

Изо рта женщины хлынула кровь, она дернулась и затихла.

Она говорила чуть слышно, и вряд ли кто понял ее последние слова, но Гийом услышал. Он навсегда запомнит их.

Сторд выругался, поднимаясь.

— Гира, она уже старая была, ее давно прогнать хотели, да она еще на кухне стряпать помогала. Держали ее здесь из жалости, — говорила одна из девиц, поглядывая на Сторда.

Дайнис дал ей золотой лут.

— Похороните ее достойно, я проверю.

Девицы закивали, а Сторд потащил окаменевшего Гийома к лошадям, привязанным к синему забору…

— Эта женщина была моей матерью, — горько всхлипнул Гийом, сидя в трактире, куда его привел Дайнис. Перед ними стояли глиняные кружки с вином и тарелка с жареным мясом.

— Тхоргх, если она тебя бросила сразу после рождения, то не достойна даже называться матерью, — хмуро ответил Сторд. И потом добавил, коснувшись плеча юноши:

— Я никому не расскажу об этом, Гийом.

Юноша кивнул. В ушах звучал хриплый голос умирающей матери. Когда-то он мечтал ее найти, верил, что жизнь тогда сразу изменится к лучшему. Наверно, боги опять посмеялись над ним.

Вернувшись в замок, Гийом побрел к своему флигелю, не разбирая дороги. Шу-вээс оторвался от своих пергаментов и недовольно спросил:

— Ты пил вино?

— Да, айгаар. А еще я сегодня узнал, что моя мать была шлюхой. Она умерла, — в Гийоме кипели злость на весь мир, а еще жгла горечь от случившегося.

— Твоя мать давно умерла для тебя, а ты для нее, — жрец подошел к Гийому и вгляделся в его лицо оранжевыми глазами.

Как всегда, у юноши закружилась голова.

— Что ты хочешь?

— Я хочу стать сильным, как вы, айгаар, — слова сами вырвались у Гийома.

Шу-вээс кивнул и достал из деревянной шкатулки темный кристалл. Неровные грани отражали свет, казалось, изнутри идет слабое сияние. Маг плеснул воду в оловянную кружку и опустил туда кристалл. Жидкость зашипела, над кружкой заклубился пар.

— Я хочу тебе кое-что рассказать. Мой учитель рассказывал мне, а ему рассказывал его учитель. Много лет назад в Умарте был храм Эри, где десятки юношей со всего света изучали таинства высшей магии. После нескольких лет сложного обучения и испытаний они проходили посвящение — каждого из них оставляли на ночь в темной пещере в горах, и если им удавалось выжить, то они становились высшими жрецами и отправлялись в разные земли служить владыкам, защищая их народы от темной магии. Эти жрецы отрекались от мирских благ и жили, служа людям и светлой богине. Но многих из юношей наутро находили мертвыми в той пещере. Незадолго до начала очередных испытаний один из адептов, Ро-вээс, сумел посеять смуту среди своих товарищей. Он внушил им, что не стоит рисковать жизнью, когда уже сейчас они могут получить все то, что дает власть — золото, наслаждения красивых женщин. И, возможно, бессмертие.

— А что было дальше? — завороженно спросил Гийом.

— Ро-вээс и те, кто его послушал, однажды ночью убили многих адептов и жрецов и бежали из храма Эри, захватив с собой все, что смогли унести — магические кристаллы, книги, эликсиры, усиливающие жизненные силы… Но оказалось, что когда они держатся вместе, то их магия ослабевает, и они разбрелись по миру. Зло иссушило их тела и души, сделало их проклятыми, они стремились к власти и бессмертию, но вынуждены скитаться, сея вокруг себя тьму и хаос. Даже солнце не хочет их согревать, и их лица бледны. Люди, завидев их, бегут прочь и называют серыми магами. Если серый маг встретится на твоем пути, он постарается тебя убить, чтобы забрать твою силу.

— А вы, айгаар, встречались с серыми магами?

Шу-вээс закатал рукав и показал бледные шрамы на левой руке.

— Гийом, если ты выпьешь сейчас растворенный кристалл, то в тебе начнет копиться сила, которую может захотеть отнять враг. Поэтому подумай, прежде чем соглашаться. Я могу научить тебя защищаться, но тебе отныне всегда надо быть настороже.

— Я готов, — сказал ученик.

Маг протянул кружку юноше, Гийом залпом выпил содержимое и ощутил горечь во рту. Он научится быть сильным, как его учитель. Голова снова закружилась, а потом стены флигеля исчезли, и перед ним стали мелькать сотни лиц, мужских, детских, женских. Все они что-то пытались ему сказать, и вдруг он услышал хриплый мужской крик, полный боли, и звон от осколков разлетающегося зеркала:

— НЕТ!!!

Эдрик с досадой отложил последний лист из вороха, принесенного ему советником Бриасом. Допросы слуг Джайлы, поваров, конюхов. Никто ничего не слышал и не видел. Никто не знал, кто желал зла супруге наследного герцога. Сам Эдрик был в Итерлее, когда она умерла. Как же он теперь жалел, что не расспросил Равьера насчет таинственного любовника Джайлы!..

Сегодня в Итерлею уехал Сторд с отрядом солдат, там уже строилась новая крепость на берегу Эйшаны. Он с удовольствием поехал бы сейчас туда, но теперь у него была жена. Вчера она сидела такая напряженная за свадебным столом, не улыбалась. Совсем не выглядела счастливой невестой. Тхоргх, да ведь и брак их был заключен не по страстной любви, а по воле отца и мага. Оба они теперь пойдут рядом по жизни, дав брачные клятвы…

Эдрик вошел в свою новую спальню, которую раньше занимал Равьер. Шелковые обои бирюзового цвета напоминали морскую воду, мягкие ковры, заглушавшие шаги, большое зеркало во весь рост в бронзовой раме и огромная кровать, на которой могли поместиться человек пять. На кресле сидела Ильеста, отложившая книгу, которую читала. Она встала, чтобы сделать реверанс, но Эдрик досадливо махнул рукой:

— Никогда не надо приседать передо мной. Нам нужно сейчас немного привыкнуть друг к другу. Расскажи мне о своей семье, о доме, где ты выросла. Как нашла свою тьори.

Он присел напротив нее прямо на ковре, и Иль смутилась, глядя в яркие зеленые глаза мужа.

Она начала говорить, сначала смущаясь, затем увереннее, видя интерес мужа. Кажется, отношения между ними стали чуть теплее, но короткое очарование момента прервал деликатный стук в дверь. Из-за двери послышался голос фрейлины Анции Кейрис:

— Ваша светлость, вам прислать служанок, чтобы подготовить вас ко сну?

— Пусть войдут, — резко сказал Эдрик, поднимаясь.

Отойдя к окну, он наблюдал, как две служанки в накрахмаленных чепчиках расплели высокую прическу Ильесты, и ее волосы золотым водопадом упали вниз.

— Дальше я сам, — сказал он, и оторопевшие девицы выскочили из спальни.

Он подошел к жене и провел рукой по шелку волос. От Иль пахло медом и молоком. Она судорожно вздохнула. Кажется, Эдрик слышал, как колотится ее сердце.

— Боишься меня? — спросил он.

— Нет, — прошептала она.

Его пальцы пробежались по спине жены, ища застежки шелкового платья, и через несколько мгновений одежда Ильесты упала на ковер. Она осталась стоять перед мужем в тонкой белой сорочке, опустив голову.

Эдрик провел пальцами по ее бархатистой щеке.

— Пойдем в постель, Ильеста.

Ильеста стояла, низко опустив голову. Только что ее платье упало на ковер после того, как Эдрик ловко расстегнул застежки на спине, и в голове пронеслась мысль, что она наверняка не первая, кому он так помогает.