Ильеста с облегчением спустилась в кухню, чтобы взять еду для Уллы. Она увидела, что за столом плачет молоденькая служанка. Шана была невысокой пухленькой девушкой с веснушками на всем лице, недавно она вышла замуж за одного из конюхов.

— Что с тобой, Шана? — спросила Ильеста.

Девушка утерла глаза уголком чистого передника.

— Госпожа Ильеста, мне господин управляющий приказал отнести еду в корзинке для колдуна, который приехал с господами из столицы. И с ним еще мальчишка горбатый, вроде как слуга.

— Почему же ты плачешь?

— Ах, госпожа, все слуги отказываются идти к его шатру, потому что боятся. И я страх как боюсь, госпожа Ильеста, потому как я ребеночка жду, боюсь, что сглазит он меня, колдун этот. Родится потом ребеночек с такими же красными глазами или с горбом, и муж меня прогонит.

Иль вздохнула. Глупая Шана действовала ей на нервы. К тому же ей самой захотелось посмотреть поближе на мага из Алуэты.

— Давай сюда корзинку, — она протянула руку, и служанка вручила ей еду, прикрытую льняным полотенцем.

— Спасибо вам огромное, госпожа Ильеста, — пробормотала Шана, шмыгая носом. — Они в шатре, стало быть, колдуны эти.

Девушка направилась в сад, где увидела серый шатер возле кустов сирени.

Возле шатра прямо на земле сидел темноволосый юноша в белой рубахе и грыз травинку.

— Здравствуй, я принесла еду для тебя и господина мага. Здесь пироги, сыр, ветчина, перепелки, и еще хлеб с вином, — сказала Ильеста.

Юноша встал, чтобы забрать у нее корзину. На какое-то мгновение их пальцы соприкоснулись, и он покраснел. В правом глазу у него Иль заметила несколько оранжевых пятен, мерцающих, как искорки. Если бы не это, юношу можно было бы даже назвать красивым — тонкие черты лица, густые ресницы, блестящие темные волосы.

— Ты служанка? — неловко спросил юноша.

— Нет, я дочь барона Аэрдиса, — ответила Ильеста.

Теперь смутилась и она. Должно быть, в столице в таких простых платьях ходят только служанки.

Парень покраснел еще больше, осознав свою оплошность. Гийому не приходилось разговаривать с девушками так близко. А эта девица была дочерью самого барона.

— Спасибо, госпожа, — он поклонился и зашел в шатер.

Теперь Ильеста увидела горб на спине юноши. Она по себе знала, каково это, когда на тебя глазеют любопытные. Наверно, есть вещи похуже хромоты, подумалось ей. Здоровые люди иногда переживают по пустякам из-за потерявшейся пуговицы или вскочившего прыщика. Они не знают, что такое взгляды исподтишка и насмешки над теми, кто отличается от других. Но не всем же повезло быть красивыми, такими, например, как пресветлый Эдрик. Эта мысль ей совсем не понравилась, и девушка пошла в дом.

В доме некуда было деваться от носившихся туда-сюда слуг. Сестры, собравшись в комнате Дарьолы и Таиссы, возбужденно обсуждали Эдрика, старясь говорить шепотом.

— Пресветлая богиня, какой же он красавец, — восхищенно протянула Дарьола, обмахиваясь веером.

— Да если его старший брат хотя бы наполовину так хорош, то будущая герцогиня будет самой счастливой женщиной, — поддакнула Таисса.

— А глаза, ты видела, Иль, какие у него яркие зеленые глаза, прямо два изумруда! — восхищалась Дарьола.

— Я слышала, у всех сыновей герцога такие красивые глаза, — мечтательно промурлыкала Таисса.

Ильеста решила покормить Уллу. Ей быстро надоели восторженные аханья сестер. За обедом она в основном молчала. Наверно, посланники герцога сочтут ее деревенской простушкой, но это лучше, чем жеманные улыбки старших сестер, буквально таявших от комплиментов и улыбок красавчика Эдрика. Она не могла признать, что младший сын герцога с тягучим медовым голосом действительно красив, но чувствовалось, что он привык к восхищению и обожанию. Наверно, такой же самовлюбленный павлин, как Корвис Мэлл.

Девушка направилась на задний двор, отомкнула замок на двери деревянного сарая, где держали Уллу. Она вошла и прикрыла за собой дверь на засов изнутри. Тьори прижалась к ней, и Ильеста стала ласково почесывать ей за ухом. Улла утробно мурлыкала, ни дать ни взять большая кошка. Только в отличие от обычной кошки у нее были острые клыки, похожие на небольшие кинжалы, и смертоносные когти, способные за мгновение разодрать горло человеку.

— Представляешь, Улла, мои сестрицы сошли с ума, увидев смазливое мужское личико, — пожаловалась она.

Улла ласково потерлась головой о плечо.

Иногда Ильесте казалось, что тьори понимает каждое слово, когда она с ней разговаривает.

Вдруг Улла насторожила уши и замерла, прислушиваясь, а потом тихонько зашипела.

— Тихо, Улла, — шепнула Ильеста, и тьори затихла.

Девушка услышала шаги возле и увидела из небольшого просвета в дощатой стене, что к сараю подошли два мужчины. Она узнала зеленый камзол Эдрика. С ним рядом был капитан Дайнис Сторд.

Она замерла, не зная, что делать. Вроде бы надо было выйти из сарая, чтобы обозначить свое присутствие, но она еще не покормила Уллу. Пока она колебалась, момент был упущен. Ей пришлось затаиться, почесывая за ухом тьори. Мужчины встали неподалеку от сарая. Иль могла разглядеть даже рубиновую брошь на зеленом камзоле Эдрика.

— Надеюсь, сегодня не придется спать в очередном клоповнике, — проворчал один из мужчин.

Она узнала голос младшего сына герцога.

— Ты слишком разбаловался, пресветлый. Разве ты не дрых в простой палатке в поле и не лежал всю ночь на голой земле в засаде, ожидая набега эйшанов? И как по мне, барон Аэрдис устроил отличный обед, — чуть хрипловатый голос принадлежал капитану Сторду.

— Дайнис, ты слишком неприхотлив.

— Я же не во дворце родился.

— Тебе повезло, — хмыкнул пресветлый.

Они помолчали немного.

— Надеюсь, это последнее испытание, а то я скоро буду похож на дырявую бочку с вином, во мне скоро крови совсем не останется. Чувствую себя потом как покойник после этих кровопусканий, — проворчал Эдрик.

— Покойники не лезут под юбки служанкам в трактирах, — хохотнул Дайнис.

— Что же мне делать, если рядом нет Тайрии, а хочется сбросить напряжение. Скорее бы вернуться, и сразу поеду в приграничье. Неспокойно там, опять эйшаны нападают. Надеюсь, Тайрия скучает там без меня.

— А еще Тайрия скучает по твоим подаркам, — проворчал Дайнис.

— А мне не жалко для нее подарков, — засмеялся Эдрик. — Знал бы ты, что она умеет вытворять своими губками в постели. Знаешь, сколько у меня было женщин, но ни одна не брала член в рот так глубоко. Ты не поверишь, но она его просто проглатывает.

Ильесту бросило в жар, ладони мигом вспотели. Два мужчины в шаге от нее вели настолько непристойный разговор, что хотелось заткнуть уши. Ей подумалось, что женщины, которые проделывают такие вещи, напрочь лишены стыда!

— Избавь меня от таких откровений. Эдрик, мы с тобой сейчас в доме барона Аэрдиса, где полно благородных девиц, которым надо учтиво улыбаться. У этого бедняги четыре дочери!

— Ничего, скоро уедем из этой дыры и забудем всех этих восторженных краснеющих девиц из Арды.

— Эдрик, на ритуале будут три старших. Говорят, одна из них упала с лошади и теперь хромает.

— Которая из них, Дайнис?

— Ну, в коричневом платье, которая промолчала весь обед.

— Нечего бабам близко подходить к лошадям, пусть лучше на балах танцуют.

— Эдрик, только не высказывай свое мнение про женщин и лошадей Лерии Миртис, когда вернешься в Алуэту. Говорят, она научилась ездить верхом только ради тебя и ваших верховых прогулок. А еще говорят, что она ждет от тебя помолвочное колечко с рубином.

— Дайнис, ты скоро будешь знать больше, чем советник Бриас! А насчет Лерии — ей придется еще подождать лет пять, я еще слишком молод, чтобы жениться.

Мужчины немного помолчали, и Сторд заговорил снова:

— Жрец говорит, что чувствует, что совсем скоро найдет ту, которую ищет. У него знамение было.

— Дайнис, жрец твердит про свои знамения, сколько себя помню. Как по мне, маг уже выжил из ума, скоро отлить в кусты нельзя будет без его знамения. Не понимаю, почему отец так слушается старика.