Возле старой башни несли дежурство два стражника, браво отсалютовавших алебардами при виде наследного герцога. Жрец и Гийом держались поодаль.

— Мне нужно войти внутрь, — сказал Эдрик.

— Ваша светлость, так ведь по приказу его светлейшества не велено никого сейчас пускать туда, — замялся один из стражников, коренастый голубоглазый парень.

— Его светлейшество сейчас болен. Я сам хочу осмотреть башню по его приказу. Он дал мне ключ.

— Никого не велено пускать, ни днем, ни ночью, — упорствовал стражник.

— Говоришь, никто сюда не приходит? — вмешался Шу-вээс, в упор разглядывая гвардейца.

Тот побледнел и поднял кверху ладонь.

— Ваша светлость, поздно вечером приходит сюда каждый день один парень с кухни, Бертош, — поколебавшись, ответил второй гвардеец, с пышными усами. — Приносит полную корзину с едой и флягу с водой, а уносит назад пустую.

— Зачем он приходит?

— Я вот думаю, там может какой знатный господин суда дожидается. Только мне неведомо, мы приказ исполняем, ваша светлость, — тот, что помоложе, кажется, был не прочь поговорить.

— Кто такой этот Бертош?

— Работает на кухне, ваша светлость. Вроде племянник повара. Только он вам все равно ничего не сможет сказать, — стражник выразительно прикрыл рот ладонью.

— Почему?

— Он от рождения немой, да еще и не слышит ничего. Руками машет, показывает, значит, чтобы его пропустили.

Шу-вээс показал стражникам ключ, и те, отступив, распахнули наконец засов на двери.

Войдя, они остановились на пороге, почти ничего не видя из-за темноты

— Ну, покажи, чему ты уже научился, Гийом, — обратился маг к ученику, и тот, поколебавшись, протянул вперед руки.

Слабое свечение озарило пыльное помещение. Эдрик оглядывался вокруг.

Пахнуло затхлостью, валялись кучи осыпавшейся штукатурки. Повсюду висели тенета паутины. Из-за угла выскочила большая крыса, но она шарахнулась прочь от людей.

— Нам туда, айгаар, — сказал вдруг Гийом, и они направились в след за юношей по одному из полутемных коридоров.

Повернув за угол, Гийом остановился перед одной из дверей, на которой висел замок.

Шу-ввэсс вставил ключ, и дверь распахнулась, за ней была небольшая квадратная площадка. На пыльном полу валялась плетеная корзина и глиняные осколки.

— Кто здесь:? — услышлаи они тихий шепот.

Эдрик вздрогнул, и из темного угла им навстречу вышел человек, прикрывая лицо от света, идущего от ладоней Гийома.

Что-то в его невысокой фигуре было очень знакомым, и наконец Эдрик потрясенно воскликнул:

— Господин Джиор! Пресветлая богиня, что вы тут делаете?

Лекарь тоненько заплакал.

— Уходите, пресветлый, — замахал он руками а потом закрыл голову.

— Джиор, отец сказал, что ты давно уехал из замка, — Эдрик не мог оправиться от потрясения.

— Джиор давно уехал из замка, — закивал трясущейся головой лекарь, а затем замахал руками и забормотал:

— Джиор уехал домой, а я остался…

У Эдрика мурашки побежали по спине. Он понял, что лекарь не в себе.

— Почему вы здесь, господин? — спросил Гийом, но Джиор не глядел на него.

— Он почти все время спит, но еще жив, — прошептал лекарь.

Он всегда говорил тихо, а теперь его голос, казалось, шелестел, как листья дерева на ветру.

— А когда он умрет, то и я умру, так сказал герцог Ирвик, — по лицу Джиора вновь покатились слезы, и он стал утирать их, оставляя грязные полосы на лице.

— Кто? — не понял Эдрик.

— Я покажу вам, — Джиор приглашающе махнул рукой и приоткрыл дверь за спиной, которую раньше было незаметно из-за полумрака.

Эдрик шагнул вперед, взяв одну из свечей, горевших на низком столике, и застыл, пораженный.

В сыром низком помещении узкая полоска света пробивалась из щели в стене.

Почти всю комнатку занимало ложе, на котором лежал человек, закутавшись в одеяло.

Эдрик подошел ближе, и человек зашевелился.

— Кто здесь? — спросил Эдрик. Липкий пот заструился у него по вискам. Ужас сковывал, как лед, но он вглядывался в полумрак.

Человек сел на кровати, затем, пошатываясь, встал и сделал шаг навстречу. На нем были надеты лишь темные штаны. Мужчина сделал шаг вперед.

Сначала Эдрику показалось, что человек одет в стальную кольчугу, но затем вскрикнул от ужаса. Лицо и тело узника были покрыты крупной чешуей, словно пластинки металла приклеены по всему телу.

Лишь глаза на этом лице были человеческими, и это было еще страшнее.

Наконец раздался хриплый знакомый голос:

— Ты пришел прикончить меня, Эдрик?

— Вы пришли убить меня? — снова повторил Равьер.

Эдрик обернулся. В темную комнату вошли Гийом и Шу-вээс и остановились на пороге.

По стенам плясали причудливые тени, казалось, в воздухе повисли ужас и отчаяние.

— Посмотри получше, во что я превратился, брат, — сказал Равьер, подходя еще ближе к Эдрику.

Тот вздрогнул, глядя на крупную чешую, покрывавшую лицо и тело брата, но не отвел взгляд и заставил себя дотронуться до плеча Равьера. Казалось, тот весь пылал.

— Не бежишь прочь от отвращения? Впрочем, всегда знал, что ты смелее меня и Айвенора, вместе взятых.

— Что же с тобой случилось, Равьер? — потрясенно прошептал Эдрик.

— Я превращаюсь в тварь. Иногда чувствую пламя внутри себя, и потом засыпаю. Я много сплю сейчас, а в снах вижу страшные вещи. Будто я сам пламя, а еще лечу над морем и горами.

— Древнее темное проклятие, — сказал Шу-вээс сзади. — Я чувствовал, что происходит нечто темное совсем рядом со мной, но не понимал, потому что слабею с каждым днем.

— Ваш предок казнил дракона и навлек темное проклятие на своих потомков, которое иногда пробуждается.

— Есть ли способ прекратить это? — Эдрик с надеждой посмотрел на мага, но тот только покачал головой.

— Убей меня, Эдрик. Отец побоялся сделать это сразу, но ты не сможешь мне отказать, — хрипло сказал Равьер.

— Отец сейчас тяжело болен, с ним случился удар.

— С Ирвиком случился удар… — раздалось тихое бормотание Джиора. — Герцог велел запереть меня здесь, с чудовищем…

Слышать это было не менее страшно, чем видеть перед собой то, во что превратился Равьер.

— Лекарь сошел с ума, да и что ему еще осталось, — сказал Равьер. — Но иногда на него находит просветление, и мы разговариваем. Он рассказал мне немало интересных историй, например…

— Айгаар, — вдруг подал голос Гийом. — Я недавно читал в старой книге, что есть средство, способное победить темное заклятие.

Все посмотрели на него.

— Это кровь. Кровь аэсти… — тихо сказал Гийом.

— Ваша светлость, скоро в замке состоится прием, на нем будут представлять старших сыновей дворян, достигших совершеннолетия, я велю принести вам несколько платьев на выбор, — фрейлина Анция присела в реверансе перед Ильестой.

— Может быть, будут какие-то пожелания насчет цвета? Зеленый? Алый? Бронзовый? — до Ильесты донесся запах мятных пастилок, всегда исходивший от фрейлины, и внезапно ее замутило. Кажется, завтрак запросился наружу.

Иль замахала руками, выдавив из себя:

— Зайдите попозже, госпожа Кейрис, — но не удержалась и бросилась в уборную. Там ее вырвало в медный таз. Она ополоснула лицо холодной водой из кувшина, а затем посмотрела на себя в зеркало. Ильеста вспомнила, как недавно к ней приезжали сестры, и Дарьолу затошнило во время чаепития.

Светлая богиня, неужели и она тоже беременна?!

Эта мысль поразила Иль. Они ведь всего несколько раз занимались любовью с Эдриком после его возвращения, но с каждым разом их тянуло друг к другу все сильнее. Она не могла себе этого объяснить, но сердце замирало, когда муж нашептывал, обнимая, ласковые слова по ночам…

Когда она вернулась в комнату, фрейлина Анция пристально глядела на нее

— Вам нехорошо, ваша светлость? Сейчас я позову лекаря, — и она удалилась. оставив после себя шлейф мятного запаха.