***

Герцог Ирвик остался один. Он уже много часов не выходил из этой комнаты. Заканчивался третий день после похорон Равьера, но Ирвику казалось, что уже целую вечность его окружают боль, одиночество и отчаяние. Они повсюду, они грызут его, как свора голодных зверей, и не дают покоя. Вино немного притупляло его чувства, но ему навсегда придется теперь жить с этой болью в сердце. Он опять потер рукой грудь. Он слишком много на себя взвалил, а ведь он просто человек. По силам ли ему вынести эту тяжесть?

«Пожалуй, завтра надо навестить Шу-вээса», — подумал герцог. Возможно, жрец сможет помочь ему.

Утром Ирвик вошел во флигель Шу-вээса. Ученик Гийом, поклонившись герцогу, вышел наружу, а Ирвик осмотрелся. Маг сидел за столом, заваленным старыми книгами, склянками и пучками сухих трав, и что-то писал, обмакивая перо в стоявшую перед ним чернильницу.

— Ты давно не был у меня, герцог, — послышался голос жреца. — Позволь разделить твою скорбь по сыну. Что привело тебя?

— Скажи мне, Шу-вээс, что я делал не так, почему боги прокляли меня и жестоко наказали, лишив двоих сыновей? — горько спросил герцог.

— Не всегда боги наказывают человека именно за его грехи, — ответил жрец.

— Разве я не делал щедрые пожертвования в храмы Кайниэль? После смерти жены я пил твои отвары и не плодил бастардов, чтобы не прогневать светлую богиню (1), я не сеял вокруг себя зла, старался править справедливо, раздавал большую милостыню на великие праздники, а боги лишили меня жены, Айвенора и вот теперь Равьера.

— Не гневи богиню своими речами, герцог, — сказал Шу-вээс. — У тебя остался младший сын и есть внучка, в них течет твоя кровь. Твоя печаль велика, но надо думать и о живых. Сейчас самое время сделать это. Я нашел аэсти, девушку, которая должна была стать женой твоему старшему сыну. Но сейчас на ней должен жениться Эдрик.

— Почему?

— Она или их ребенок отведут от твоих земель зло, которое уже появилось в мире.

— О чем ты? — хрипло спросил Ирвик.

— Мне было видение о том, что пока это зло слабо, но придет день, и оно превратится в тьму, которая поглотит Алтуэзию. Некому будет хоронить мертвых и засевать поля, у матерей не будет молока, чтобы кормить младенцев, а мужчины лишатся силы, чтобы зачинать новых детей. Твой край захватят чужеземцы, и величие твоего дома обратится в прах. Только сила, пока скрытая в аэсти, сможет предотвратить беду. Прикажи своему сыну жениться на этой девушке.

— У нас траур, жрец, о какой свадьбе ты говоришь?!

— Глубокий траур длится месяц, а потом люди возвращаются к жизни.

Шу-вээс замолчал, и герцог, не дождавшись ответа, покинул полутемный флигель.

Страшные слова жреца звучали в голове, пока он шел по коридорам замка.

1- Согласно верованиям Алтуэзии, богиня Кайниэль может сурово наказать тех, кто бросает своих детей на произвол судьбы, поэтому знатные люди принимали специальные отвары трав, чтобы не допустить зачатия нежеланных детей.

На следующий день Ильеста проснулась рано. В саду пели на разные голоса птицы, свежий ветерок доносил легкие запахи цветов. Вскоре служанка Сета помогла ей одеться в темное платье и сделать прическу, и девушка взяв ключ, оставленный Стордом, решила проведать Уллу. Кажется, она запомнила дорогу к загону, куда поместили тьори.

Сета увязалась за ней, заявив, что знатной даме негоже одной разгуливать по двору замка.

Идя по дорожкам сада, Иль наслаждалась теплыми лучами солнца.

Сад в замке был большой, дорожки причудливо петляли и пересекались, огибая красивые клумбы и искусно подстриженные кустарники, названия многих из них Ильеста не знала, видимо, они были привезены сюда со всех концов света.

Вдруг она услышала звонкий детский голосок:

— Раз, два, три, четыре, пять, дракон идет тебя искать!

— Три, четыре, пять и шесть, дракон хочет тебя съесть!

Она увидела неподалеку темноволосую девочку в темном платьице с каштановыми блестящими кудряшками, а рядом из — за цветущего куста выглядывал краешек серого платья.

Девочка, подбежав, заглянула за куст и заявила!

— Кайра, ты совсем не умеешь прятаться, давай еще раз поиграем!

— Сад слишком большой, ваша светлость, вы можете потеряться, — возразила дама в сером вдовьем чепце, отряхивая подол платья.

— А я хочу поиграть! — девочка топнула ножкой.

Ильеста поняла, по титулу, что перед ней дочь Равьера.

Теперь девочка подошла близко к ней и пристально смотрела на Иль яркими зелеными глазами.

Она требовательно спросила девушку:

— Ты кто? Что ты делаешь в моем саду?

— Я Ильеста Аэрдис, ваша светлость, — присела в реверансе Иль.

— А я Тиина. Я не видела тебя в замке раньше, — с любопытством сказала девочка.

— Я приехала только вчера, ваша светлость.

— Зачем ты здесь? — спросила Тиина.

Ильеста и сама не знала, что ответить на такой вопрос, но на выручку пришла Сета.

— Ваша светлость, госпожа Аэрдис гостит в замке по приглашению пресветлого Бриаса.

Девочка кивнула головой, но вдруг подпрыгнула и понеслась вперед с криком:

— Дядя Эдрик, ты приехал!

Обернувшись, Иль увидела, что по дорожке навстречу им идет Эдрик. Он подхватил девочку на руки и поцеловал.

— Здравствуй, принцесса!

Тиина что-то зашептала ему на ухо.

Воспитательница присела в реверансе, Сета низко поклонилась.

— Ты привез мне котенка?

— Прости, принцесса, я так спешил вернуться, что не успел. Давай мы сегодня съездим в город и выберем тебе котенка, какого захочешь?

— Обещаешь?

— Конечно.

Эдрик поставил девочку на ноги и, кажется, только сейчас заметил Ильесту. В черном платье она выглядела хрупкой, а золотистые волосы сверкали на солнце. Казалось, в ее волосах запутались солнечные зайчики.

— Доброе утро, госпожа Ильеста, — поздоровался он.

Иль неловко присела.

— Где ваша тьори? — с любопытством спросил он.

— Тьори? — навострила ушки Тиина.

— Госпожа Аэрдис привезла с собой настоящую тьори.

— Я хочу посмотреть! — воскликнула девочка.

— Хорошо, я покажу вам Уллу, но к ней не надо приближаться и заходить в клетку, это можно делать только мне, — сказала Ильеста, —

— Можно мне пойти с вами? — спросил Эдрик.

— Конечно, дядя! — Тиина схватила его за руку, подпрыгивая от нетерпения.

— Надеюсь, вы понимаете, что безопасность моей племянницы превыше всего, — тихо сказал Эдрик, глядя на Ильесту.

— Конечно, там двойная ограда вокруг клетки, каждая запирается, проход в клетку тоже, — ответила Иль.

И в гости к Улле отправилась небольшая процессия, впереди шли Эдрик с Тииной и Ильестой, а за ними семенили Сета и воспитательница девочки.

— Почему ты так ходишь? — громко спросила Тиина, глядя на Ильесту.

Она смутилась, но ответила:

— Я упала с лошади и сломала ногу.

— Тиина, я говорил тебе, что некрасиво говорить людям все то, что ты видишь и думаешь! — вмешался Эдрик. Кажется, он был недоволен.

— Это как нельзя было говорить Гийому, что он горбатый?

— Да, людям может быть больно и обидно от твоих слов, я хочу, чтобы ты извинилась перед госпожой Аэрдис, — сказал Эдрик.

— Это просто ребенок, — тихо возразила Ильеста. Ей было неловко оказаться в центре внимания из-за своего увечья, и еще вовсе не хотелось, чтобы из-за нее ссорились дядя с племянницей.

— Это не просто ребенок. а ее светлость герцогиня, — Эдрик покачал головой и выразительно посмотрел на Тиину.

— Простите меня, пожалуйста, госпожа, — пробормотала девочка.

— Хорошо. Я покажу тебе тьори, ее зовут Улла. Я нашла ее совсем маленькую, и она привязалась ко мне, — заговорила Иль, стараясь отвлечь Тиину.

Они уже подошли к загону, и Ильеста, отомкнув дверь, закрыла ее изнутри, направившись к большой клетке с Уллой. Тьори, увидев ее, подбежала к ограде своей, и девушка, просунув руку, погладила ее. Улла заурчала, а потом отпрыгнула и забралась за кучу веток. Здесь ей было просторнее, чем раньше в тесном сарае.