— Уж лучше бы ты ненавидел тех, кто напал на твою сестру, а не портовых крыс.

— А это не одно и тоже? — вполне искренне удивился Хогг, ногой отбрасывая в сторону чью-то догоравшую кисть. Рубашка на его груди была порвана, но рана уже сама затянулась — странно, да? Только Грегу не доставало понимания — почему это странно, и почему это произошло.

— Полагаю, что нет. — Грег, старательно стараясь не качаться и удерживать равновесие, наклонился к Лиз и поцеловал её в лоб: — как ты? Идти можешь?

— Пока не очень, — призналась она. — дай мне пару минут еще… Вихрь — это нечто! Ноги до сих пор подгибаются.

Грег осмотрелся и, заметив, что надгробие с меловой пентаграммой перенесло огненный вихрь, предложил:

— Может, тебе присесть?

Она сильнее вцепилась в него пальцами:

— Нет, точно нет. — И медленно нараставший в сердце ручеек, превращавшийся в реку, чтобы потом, быть может, снова разлиться в океан, был с ней согласен.

— Ладно. Тогда чуть-чуть отдыхаем. Вин, сможешь провести сканирование? Я сейчас немного не в форме.

Одли криво усмехнулся:

— Еще бы ты был не в форме — хватит испытывать пределы собственного эфира! — Он вспомнил о Лиз и миролюбиво поправился: — семейного эфира. И сканирование я провел — на милю нежити точно нет. На большее я не способен: я — не ты.

Хогг старательно молчал и не напоминал о себе — чувствовал, что подвел всех. Понимал, что предупреждал, понимал, что сделал все, что смог, но где-то в глубине сердца стыдливо тренькало «подвел!».

Грег похвалил Одли:

— Миля — это прекрасно, Вин. Молодец! — он переключил внимание на Хогга. Затянувшаяся рана на груди не давала покоя. И отказавшаяся активироваться пентаграмма тоже.

— И кто же ты у нас, Хогг? — Грег внимательно рассматривал парня, эфирное сияние которого уже затянуло какой-то хмарью, превращая его в обычный фон слабого мага: — Сливай эфир!

— Куда? — Хогг оказался странно немногословен.

— Куда хочешь — уже не принципиально, ты же не некромант.

Хогг нахмурился, но команду выполнил. Завоняло гнилью, хуже чем от нежити, а потом на краткий миг он снова стал самим собой — чистый голубой эфир. То ли целитель, то ли универсал. Хорошо бы, чтоб оказался универсалом — Грегу нужен адью… Тьфу, секретарь. Все равно Хогг уже уткнулся головой в служебный потолок — выше сержанта ему не шагнуть, в Речном хватает инспекторов. Грег оценил его эфир:

— Маг. Ранг учителя, не меньше. И кто же на тебя навесил эту гадость некромантскую? Я о таком только читал — чужой слепок силы. Считается, что это невозможно… И главное, для чего? И даже не это главное. Почему храм это не обнаружил?

Одли буркнул:

— А если обнаружил, то почему промолчал? И ведь даже не запечатали.

— Вот это тоже интересно. Одно радует — ты, Хогг, точно не убийца. Управление по особо важным делам и лично я, суперинтендант Эш, при…

Хогг резко его оборвал:

— Не надо извинений. Чудо, что разобрались. Чудо, что поверили. Я бы не поверил, точно говорю. И простите, что думал о вас плохо. Я думал: вы продажны, как и Арно. Значит, я не некромант?

— Нет. На тебе чужой слепок эфира. Я уточнял сегодня у Фейна — подобные разработки идут по линии разведки, но не более того. Эфирный эталон не подделать, если только спрятать за амулетами. А у тебя крепкий слепок — столько лет держался. Только зачем?

Лиз тихо уточнила — вчера Грег рассказывал ей о Хогге, когда обсуждали его — не его! — угрозы:

— Простите, что вмешиваюсь, но вы же больны вернийкой, правильно?

Удивительное дело — Хогг не нагрубил, а просто кивнул. Даже объяснил:

— Заразился, когда ухаживал за сестрой. Не бойтесь, я не опасен для вас. Я не заразен.

Лиз чуть отстранилась от мужа, и океан в сердце возмутился:

— Болезнь. Полагаю, хотели обмануть болезнь. Знаете же, как детские болезни заговаривают в деревнях? Передавая их сперва на живое, потом на неживое и заставляя исчезать. Мне няня, она была из деревни, в детстве ранки заговаривала… По-вернийски звучит иначе, но в переводе как-то так: Передам я боль щеночку,

А с него уйдет грибочку,

А с грибочка на клубок.

А клубочек неживой —

Убирайся боль долой! Вот как-то так… — Лиз замолчала. — Еще есть про ромашку и букашку. И самое простое: «у собачки заболи, у котейки заболи, а кого-то там не боли!».

Хогг добавил:

— Ната трудно засыпала. Я ей другую рассказывал:

За тридевять земель есть высокий утес,

И хранит тот утес колченогий пес.

Одна его нога — это боль твоя,

А другая… — он не успел закончить — Одли вздрогнул, переглядываясь с Грегом:

— Так вот как ты перетащил вернийку на себя!

Грег же сказал иное:

— Теперь понятно, почему следующих жертв вернийки убивали — кто-то очень боялся, что с них тоже перетащат болезнь, и тогда точно возникнут вопросы. Охренеть! Чистый, абсолютно безмагичный, совершенно точно светлый заговор кто-то смог использовать во зло. И как адер Уве пропустил такое⁈

Одли задумчиво сказал, оглядывая снова ставшее мирным кладбище:

— Все твои проблемы, Грег… — Он тут же добавил, пока мужчины не бросились выяснять кому именно это адресовано: — … тот, который Хогг, от излишней законопослушности. Испытай ты свои возможности — все бы вылезло раньше, гораздо раньше. Все из-за законопослушности!

Хогг гордо и весьма обиженно сложил руки на груди:

— Сказал один полицейский другому. Так и вижу себя поднимающим нежить на кладбище со словами: «Да я просто полюбопытствовать!»

Одли хрипло рассмеялся. Даже Лиз не сдержала смешок, щекоча своим дыханием Грега. И ведь правда — все из-за законопослушности. Иногда любопытство гораздо полезнее, чем слепое послушание. Хотя любопытство некроманта не может не пугать.

Грег глубоко вдохнул. Ветер унес гарь и принялся играться пеплом, превращая его в мелкие смерчи. Взбаламученный эфир медленно успокаивался. Оказывается, догадка Грега о слиянии двух эфиров для создания вихря силы оказалась верна. Иначе как бы в древности создали такое плетение? Получается: или раньше знали что-то наподобие связывающего Грега и Лиз обряда, или был как-то другой. Быть может, запрещенное ныне боевое побратимство? Оно основано на крови, и потому, как любая магия с кровью, попала под запрет. Хотя, если представить силу двух, а то и трех побратимов, то становится понятно, почему это старательно вымарали из учебников и забыли. Надо будет покопаться в архивах — может, когда-нибудь выберутся с Лиз в Тальму, чем боги не шутят. Грег глянул в белесое небо — ни одной тучки до самого горизонта, а так хотелось редких холодных капель, смывающих усталость и вонь нежити. Хотелось собирать дождевую воду в ладони и умываться. И ловить капли ртом, как в детстве. Сейчас Грег и на ливень согласен был, но ближайшая вода — в душевой управления, до которой еще надо добраться. И это если за ними отправят подкрепление, как приказал Грег — ведь могли и не найти свободных констеблей-магов. Тогда придется ночевать тут, в этой деревушке, выискивая уцелевшую нежить. Интересно, когда восстановят телефонную связь? И есть ли вообще на это надежда?

Хогг пнул в сторону ставший ненужным мелок и внимательно проследил за его полетом — в ежевичные кусты, со скрученными, сухими листьями, оплетавшими чей-то заброшенный склеп:

— Значит… На Натали напал колдун, да? Из деревенских, что умеют в наговоры-заговоры-зашептывания…

— Ведьма, не колдун, — поправил Грег, тут же задумчиво добавляя: — а я все понять не мог, почему адер Уве вызвал инквизитора.

Одли кивнул и прошелся по кругу, рассматривая задетые скверной могилы и кучки пепла:

— Он сразу знал, что надо искать ведьму. Только нас не предупредил. И почему бы?

Грег зло сказал, непроизвольно сжимая руку в кулак:

— Спросим!

Одли достал из кармана платок и снова принялся вытирать пот со лба:

— Ответит ли. — Он не скрывал тоски в голосе. Храм не любил делиться своими секретами.