На Кевина было больно смотреть. Он прижух, потемнел лицом и явно переживал кризис веры в Хогга.

— Зачем… — все же вырвалось у него. — Я не понимаю. Зачем…

Вик, осматривая первое откопанное тело — Вернеру пока не до него было, — пояснила:

— Действия мульти-убийц логичны, но их логика запредельна для обычных людей. Возможно, Хогга после смерти сестры съедала ненависть за то, что она легко отделалась и умерла от вернийки, а он продолжает страдать.

Кевин взвился:

— Он не такой. Он никогда не жаловался. Он…

— Именно, — резко становила поток его слов Вик. — Он сливал свою ярость иначе. На этих девушек. — Говорить, что Хогг мог в приступе ярости заказать нападение на сестру, чтобы проучить её за вернийку и собственную близкую смерть, она не стала. Теперь хотя бы ясно, почему показаний Натали в деле не было. Она не стала сдавать полиции своего брата.

— Дрянь дело, — веско охарактеризовал происходящее Неш. Смит промолчал, сжимая в руках уже бесполезную лопату — копать было больше нечего.

Теперь оставалось только ждать. Храмовника. Брока или Грега. Только первым, как на зло, приехал Арно.

Алистер, выбираясь из ямы, пробурчал:

— Проклятье…

Неш удобнее перехватил винтовку и подмигнул Вик. А блондинистые пилотки подтянулись, как на смотре. Кевин же совсем пожух и стал мелкотравчатым. И Вик даже понимала его.

Грег, отправляясь в дореформисткий храм Сокрушителя, где хранились эфирные эталоны, не стал надевать мундир, лишь прихватил его с собой, вешая на сгиб локтя. Слишком жарко даже в сорочке. Подтяжки давили на плечи, пружины, удерживающие рукава сорочки, мешались. Манжеты уже не были безупречно белоснежными, еще и помялись. По-хорошему надо надеть мундир, но тогда останется только свариться в нем заживо — полуденное солнце превратило город в раскаленную сковородку. Даже стойкий ветер с юго-запада не спасал — он лишь сильнее разгонял зной. Хотелось спать где-нибудь в теньке и забыть про этот мир и его проблемы.

Жаме тихо подсказал, выходя из кабинета в коридор:

— Одли… Я ему не говорил. — Кажется, тут уже все управление переживало за Вина. — Ну… Про то, что Неш… Телефонировал…

Грег кивнул:

— Хорошо. — Он был согласен с Жаме: четыре трупа, в убийстве которых подозревается Хогг, не то, что обрадует Одли. Только все равно же рано или поздно узнает. — Предупреди Мюрая, что я уехал по делам.

Жаме ответить не успел — в коридор, погруженный в приятную после раскаленного кабинета прохладу, вышел Брок собственной персоной. Еще и Одли шагнул за ним вслед из кабинета. Оба взъерошенные, потные, с закатанными по локоть рукавами и расстегнутыми воротничками рубашек. Грегу даже обидно стало — он по поводу небезупречности манжет переживает, а они выглядят как последние портовые керы… Точно! Надо тоже взять и расстегнуть сорочку — станет чуть легче.

Одли был мрачен, ведь они с Броком явно Хогга обсуждали — угрозы семье суперинтенданта не то, что можно проигнорировать. Одли это понимал, как и то, что сидеть Хоггу в тюрьме. Или Грег все же параноик. Им и без Хогга есть что обсудить — тот же Речной участок и возможную теневую бухгалтерию. Грег после допроса заглядывал в бумаги, которые забрал Брок из бухгалтерии. Там и оклады повышенные для речных пилоток указаны, и премии, и поощрения. И никаких штрафов, как жаловался Хогг.

— О чем меня надо предупредить? — уточнил Брок, исподлобья глядя на Грега. Тот понял, что с излишней акустикой коридоров управления нужно все же что-то делать — ничего же нельзя сохранить в тайне. Жаме предпочел ретироваться обратно на первый этаж за стойку дежурного. Одли после допроса Хогга уже ничего хорошего от этой жизни не ждал — эфирный эталон не то, что можно подделать. Нет, пытались, конечно, но подделки всегда легко обнаруживались.

— Я в храм Сокрушителя — нужно привезти эфирный эталон в Приморский парк. Неш сообщил, что там нашли четыре разной степени разложения женских трупа с признаками вернийки. Вернер и Виктория предположили, что их убивали в Канун Явления. Ежегодно. И… — Грег тактично изменил формулировку Неша: — на двух из четырех тел, обнаруженных в парке, есть эфирные следы, подозрительно напоминающие эфир Хогга. Я собираюсь лично проконтролировать проверку эфирного эталона в Приморском парке.

— Небеса и пекло, — выругался Брок. — Даже поразительно, сколько всего за пару дней открылось про Хогга…

Он бросил взгляд на совсем хмурого Одли и поправился:

— Свалилось на Хогга… — Правда, прозвучало немного фальшиво, так что Одли пожал плечами:

— Первый твой вариант тоже имеет право на существование.

Грег подспудно ждал, что Одли попросится с ним в храм и на проверку, но Одли промолчал, лишь совсем погрузился в себя. Рыжий, покосившись на друга, решительно сказал:

— Грег, ты знаешь свои обязанности?

— И…? — Вот сейчас это мало волновало Грега. Одли важнее, пусть он и не его друг. Наверное, его все же нужно взять с собой, чтобы Одли точно знал, что ничего лишнего не упустил, что точно знает: было сделано все возможное для Хогга и для правды. Сам бы Грег точно этого хотел, если бы у него были такие вот друзья, как Хогг. Только все друзья остались в Ренале, в Нерху, в Карфе, в Олфинбурге, а тут пока как-то не сложилось. И, быть может, не сложится, пока он сам не научится делать шаг навстречу.

Брок громко вдохнул и воодушевленно перечислил обязанности Грега — так и чувствовалась в конце какая-нибудь гадость:

— Ты должен принимать от нас отчеты, выслушивать их с умным видом, проверять дела, отчитываться перед комиссаром и пить кофий.

И вот как тут делать шаг навстречу, а? Грег обреченно спросил:

— Кофий обязателен?

Одли и на это не обратил внимания, погруженный в свои мысли. Брок смирился:

— Можно чай. Я понимаю — тебя за живое задел Хогг. Меня тоже — мне дорога Ма… Прости, Лиз. Мне она дорога. Но не твоя обязанность ехать за эталоном. Поговори с Эваном, уясни свои обязанности, почитай инструкции. А за эталоном съезжу я… Или… — он покосился на Одли.

Тот и тут промолчал — не предложил свою помощь. Грег упрямо посмотрел на Брока:

— Я знаю свои обязанности. Я, как и комиссар, имею право доступа в хранилище эфирных эталонов, как храмовых, так и переданных на хранение в банк.

— Ты… Не веришь, что это сделал Хогг? — Брок нахмурился, а Одли вскинулся, старательно всматриваясь в Грега колючим взглядом, пытающимся прочитать его скрытые мысли. Нужно помнить, что несмотря на простодушный вид, за невзрачными серыми глазами Одли прячется очень умный человек.

— Я хочу исключить малейшие сомнения в его вине. — Грег все же решился: — Вин, ты со мной?

Тот еще сильнее прищурился:

— Только не говори, что не знаешь, где храм Сокрушителя. Только не ты. Мне кажется, что ты в Аквилите каждый проулочек знаешь.

— Знаю. Открою тебе страшный секрет: ваши улицы меня бесят. Я до сих пор машинально выезжаю на встречку. Заодно я хочу проинспектировать условия хранения эталонов, проверить на запрещенное копирование и возможную подделку. После ордена Каутела доверять храмовникам мне страшновато, если честно. Так ты со мной, Вин? Мест, куда надо заехать много: храм, парк, мой дом, потом сюда — сверим эталон Хогга с Хоггом.

— Сейчас мундир захвачу… — Одли широкими шагами направился в свой кабинет.

Брок тихо, памятуя об акустике, спросил:

— Ты уверен?

Тот твердо сказал:

— Да. Я хочу смотреть Одли в глаза и знать: я сделал все, чтобы исключить любую возможность ошибки с Хоггом. Это сложно объяснить, на самом деле. Я понимаю, что это Хогг. Но должен сделать все, чтобы исключить ошибку.

— Я понимаю тебя. К сожалению, тут иных возможностей нет: я еще ни разу не слышал об удачной подделке эфирного эталона… Это же как опечаток пальца: не изменить, только надеть перчатки. Если Алистер сказал, что это Хогг, то это Хогг. — Он запустил руку в свои короткие волосы и взъерошил их, признаваясь: — Я иногда не понимаю: что творится в голове вот таких людей, как Хогг. Что заставляет их идти и угрожать, убивать, калечить и так далее. Мы же все рождаемся одинаковыми. Нас всех одинаково учит храм: не убий, не причиняй боли, не укради… Хочу уже даже не нейротом, а нейровизор, чтобы уметь читать мысли.