— Надо же… Оливер умудрился добыть мой эфирный эталон.

Он сперва спешно пробежался по письму, а потом принялся перечитывать еще раз, более вдумчиво, пытаясь понять некоторые иносказания Оливера — кажется, он сейчас не доверял даже защите эфирным эталоном.

«Грег, недобрый вечер-ночь или день, уж не знаю, когда письмо попадет тебе в руки. Я говорил тебе подумать: сам ли ты захотел выйти из рода или твой отец, защищая тебя, заставил это сделать. Так вот — забудь! Он крайне недоволен тобой и твоей выходкой. Зато то, что он сейчас творит, тебя и твою семью точно не заденет. Восставшая в этот выходной персона восстала не одна. Восстала вся крипта! Представляешь, всю почившую королевскую династию и кучу мощей святых пришлось изничтожить. Пару скелетов до сих пор не нашли — или сбежали от боевых магов, или те плохо умеют считать… В Серой долине творится непонятно что. По всей Тальме то и дело поднимаются кладбища — будьте осторожны: вы сидите на самой большой пороховой бочке Эребы. Если восстанет костница Аквилиты… Ты сам все понимаешь. Твой отец в своем репертуаре — восставшую персону он использует в своих целях. Его цели ты знаешь. И в этот раз большинство на стороне твоего отца. Храните, боги, Тальму! Если не сохранят — ты скоро услышишь невероятные новости. Сбудется мечта твоего отца. Только что-то мне подсказывает, что сейчас не самый лучший период осуществлять эту мечту. Береги себя и Лиз — если выживем, я уберусь к демонам из Тальмы. У вас всяко лучше. Чуть не забыл: состав для завода уже формируется. Твой друг Оливер.»

Грег отложил письмо в сторону, и по нему тут же алой волной пробежалось пламя, сжигая бумагу.

Все старательно молчали, делая вид, что столь странное письмо их не волнует. Грег потер переносицу и собрался с мыслями:

— Для начала… В Тальме тоже проблема с нежитью и кладбищами. Фейн предупредил, что костница в катакомбах тоже может восстать. Надеюсь, он ошибается, но поднявшееся за последние дни, точнее ночи, второе кладбище как бы намекает на такую возможность. Полагаю, что и сегодня ночью может произойти что-то подобное Танцующему лесу или Вансу — там поднялось около трехсот нежитей сразу. Причины для поднятия найти не удалось. Надеюсь, Одли сможет что-то обнаружить. Не на шаррафу же списывать — в Тальме нет шаррафы. Надо привлекать храм — пусть все густо заливают святой водой, иначе у нас не хватит сил и магов… Еще… В Тальме идет передел власти, насколько он успешен — я не знаю. Оливер тоже не знает. Мой отец чем-то припер к стенке молодого короля. Скорее всего восставший король Артур умудрился что-то ляпнуть на собственных похоронах. Вот и все новости… — Он нахмурился и вспомнил: — возвращаясь к делу ведьмы… Хогг, завтра попроси всех своих констеблей вспомнить все, что касается домов вокруг Приморского парка — как раз для таблицы, что вы заполняете… Еще для старшего инспектора Мюрая напишите докладные по поводу жалования за последний год.

Виктория восхищенно сказала, читая записи Хогга:

— Кажется, у нас есть первая подозреваемая! Лера Харрингтон, якобы отсутствовавшая в городе.

Хогг хмуро сказал:

— Я собственными глазами её видел в Аквилите в канун. Еще… Пока не забыл — знаю, что неважно, но суперинт просил вспоминать все: у нера Орвуда получившая в прошлом году отставку любовница недавно родила ребенка — я видел её пару раз гуляющую вдоль парка. Возможно, она караулила нера Орвуда с требованием признать ребенка. И в новогодний снегопад она тоже была возле дома Орвуда — я сам помогал ей с коляской, застрявшей в снегу. Пока вроде все. И с парнями я поговорю… — он вновь склонился над таблицей, внимательно её читая.

Эван хрипло напомнил:

— Грег…

Лиззи не сдержала смешок, когда привычно дернулись оба Грега.

Эван вздохнул и уточнил:

— Эш, ты говорил о нескольких планах в расследовании.

— Да. Точно! Я думаю, надо заставить храм провести тотальную проверку печатей всех женщин, живу…

Эван оборвал его:

— Нет. Вик предлагала тоже самое, но это вызовет крайне опасные волнения. Прости, на такое я не могу пойти. — Он прокашлялся и пояснил: — я попрошу храм проверять печати, но медленно и аккуратно, причем только у подозреваемых. Сиятельные не потерпят тотальных проверок. Второй план?

Виктория сочувственно посмотрела на Грега, тот ей улыбнулся:

— Что ж, есть второй план, тоже рискованный, но с разумным риском. Хогг — не некромант. На нем так называемый эфирный слепок.

— Прости, что? — выразил общее недоумение Эван. Грег себе напомнил: тот полиция, полицию никогда не допускали до таких тайн. В разведке-то не все знали о таком. Не учись он в Высшем Командном корпусе, Грег сам бы не знал такую тайну.

— Эфирный слепок — это как натянутый на человека чужой эфирный эталон. Точность обеспечивается амулетами. Разработка для разведки. Даже я не сталкивался с таким, а только читал. Без амулетов невозможно поддерживать точно и долго.

Виктория задумчиво сказала:

— Наша ведьма — уникум.

— Вот зря она так, — проворчал Байо, перекладывая бумаги по папкам.

Грег принялся пояснять дальше:

— Когда Хогг сбрасывает этот чужой слепок, его эфир совсем другой. Как вариант, предполагаю, что именно эфирный слепок и удерживает заговор ведьмы на Хогге и на остальных телах. Правда, я не представляю, что за сила способна на такое. Никогда не слышал ни о чем подобном. Хотя и болезни до этого никто на другого человека не пересылал, так что… Все может быть. Предлагаю попробовать завтра такую возможность: пока Хогг будет сливать слепок и становиться для заговора ведьмы чужим, залечить одну из самых видимых язв на его теле. Например, на шее.

Виктория вздрогнула:

— Бешеные белочки! Без слепка язва почувствует себя не на том теле и вернется к хозяйке!

— Именно! — улыбнулся Грег. — И тут мы её возьмем.

Эван оборвал всеобщее ликование:

— Составьте списки подозреваемых — ломиться во все дома мы не сможем. И надо будет усилить патрульных речного парнями центрального участка, чтобы ничего не упустить. Грег… Младший! Справишься? Твои парни помогут?

— Куда они денутся. Только же там Арно всем заправляет.

— А Арно мы сплавим завтра на левый берег Ривеноук — пусть инспектирует погорельцев.

Виктория улыбнулась:

— Не думала, что когда-нибудь скажу такое, но… Вперед, охота на ведьму началась!

Утро было… Странным. Он долго тер глаза, в которые словно песка кинули, и пытался понять, куда же его занесло. Огромная светлая спальня, окна с жалюзи, не пропускавшие робкий солнечный свет, камин, рабочий стол, зеркало в пол, еще и колесики к нему приделали! Натали как-то говорила, что такое зеркало называется псише, а он тогда сказал, что ругаться неприлично. А теперь сам смотрит в от такое от… Псише. И отражавшийся в нем бледный парень, с топорщившимися во все стороны светлыми волосами, усеянный язвами, что поляна земляникой, его пугал. Особенно его осоловелые, покрасневшие глаза, в которых плескалась ненависть. А лакея, разбудившего его и сейчас открывавшего жалюзи, Грегори не пугал. Или выдержка у парня железная. Грегори такого, как он сам, красавца в вернийке, точно на порог дома не пустил бы, хоть Жаме и лопухнулся с беременностью леры Элизабет… Вот кто точно не лера! Таких лер не бывает. Это же какая-то соседская девчонка, только с крайне правильной речью. Такая могла бы проситься в горничные, если бы были деньги на служебные платья. Только зря она таскает штаны все же. Ей бы одежонку посправнее, чтобы точно с крысами не путали.

Он наивно думал, что суперинт выделит ему комнату на половине слуг, но снова ошибся в Эше. Комната Грегори оказалась рядом с хозяйской спальней. Охренеть! Он впервые в жизни спал на мягкой кровати с балдахином при том!

И впервые ему подали завтрак прямо в постель. Причем не легкий завтрак, как принято в Аквилите у сиятельных, предпочитавших утром пить кофе с булочкой, а полновесный, чисто тальмийский, рассчитанный на тяжелый день на работе или службе. Принесший завтрак лакей еще и одежду приготовил, и ванну сделал, и убрался молчаливо из комнаты, когда Грегори быстро проглотил завтрак, даже не заметив его вкуса — видать, вернийка добралась и до мозгов. Хотелось орать: охренеть, как живут некоторые! Или тайком попрыгать на кровати, как в детстве, когда родители уходил на завод, и они с Натали вдоволь прыгали на старой кровати со скрипящей панцирной сеткой. Однажды кровать таки не выдержала, и Грегори потом седьмицу не мог сидеть — у отца была тяжелая рука.