— Они чистые, Грег! Ногти идеальные… Понимаешь? Она может говорить правду — она может оказаться лерой. У керов не бывает таких рук.

Блондин подался на вернувшего доверие Лиз Кевина:

— Ты хочешь сказать, что лер Леоне, который живет тут больше пяти лет, лжет? Да? Он видел, как она выбиралась из дома леров через черный ход и шарилась по их саду в поисках другой добычи. Покажи мне хоть одну леру, которая пользуется входом для слуг! При ней обнаружены дорогие вещи. Причем выглядит крыска как крыска! Путается в показаниях и лжет. Ты готов поверить портовой крысе, пусть и странно чистоплотной, которая притом напала на полицейских — лично на меня! — и не веришь леру, которого мы знаем пять лет? Она лжет от начала и до конца. Какой суперинтендант Эш⁈ Я бы понял, если бы она Мюрая назвала — этот меняет девок как перчатки. О его похождениях все знают! Но Эш? Ты о таком вообще слышал? Ты видел хоть одну леру, которая добровольно оденется как крыса, Кевин? Включи мозги! Она смазлива — согласен, я понимаю, почему ты взвился в попытке её защитить. И да, я закрою глаза на то, если ты или кто-то из наших навестит её в камере, раз тебе так приглянулась крыска, но не подхвати дурные болезни! Крысы все заразны! Крысы все лгут. И все крысы заслужили сидеть в тюрьме или вкалывать на каторге. Это отбросы, а не люди.

Пока 1458 доказывал свою правоту Кевину, у Лиз взяли опечатки, а потом сделали снимки у стены с ростовой шкалой, в анфас и в профиль. Хмурый, молчаливый констебль — кажется, это был Тед, — подхватил её под локоть и потащил дальше, на ходу уточняя:

— Серж, куда Тридцать первую?

— В общую запри — пусть сидит. — отвлекся 1458 от Кевина. Все же что-то человеческое в 1458 было — в общей камере Лиз не грозили нежданные свиданки с пилотками, так что она была даже в чем-то благодарна ему. Грег может не успеть её вытащить из участка. — До полудня сиятельных из обворованного дома тревожить нельзя. Я сам потом туда съезжу и свожу украшения на опознание.

Тед потащил её дальше по коридору. Лиз он показался вполне адекватным констеблем:

— Вы бы не могли…

— Чаво? — флегматично уточнил он, бросив на неё пустой взгляд. От констебля несло чем-то кислым, его зубы были желтыми от жевательного табака.

Лиз оглянулась назад, на 1458. В его угрозы она верила. Знала таких тварей. Это Брок за своими следит, подбирая людей под себя, а тут совсем другие констебли. Пилотки, от которых нужно держаться подальше.

— … пожалуйста, сообщите Мюраю, что Клермону требуется помощь… — все же заставила себя сказать Лиз. Она осознала, что Грег может банально не успеть. Зато Брок — драконоборец, он обожает спасать.

Тед оказался не адекватным — он обернулся назад и радостно заржал на весь коридор:

— Тут наша крысолерочка опять показания поменяла! Теперь она Клермон!

1458 не выдержал и взревел:

— Ну все! В холодную её! Достала, крыса! И в храм не сообщать о ведьме — пусть посидит с седьмицу. Может, хоть думать научится!

Холодная камера была… Холодная. Давно небеленые стены, ведро в углу, жесткая скамья даже без пледа. Небольшое подслеповатое оконце под потолком, забранное решеткой. Хорошо, что наручники с Лиз сняли. Она с ногами забралась на скамью, руками обнимая себя за ноги и носом утыкаясь в колени. Мокрый свитер не держал тепло, и Лиз быстро замерзла, сотрясаясь от крупной дрожи.

Она понимала, что 1458 просто запугивал — её не продержат в камере седьмицу. Её могут задержать всего на трое суток, а потом обязаны или выпустить, или предъявить обвинение, отправляя в суд. В суде обязательно всплывет, кто она на самом деле. Да и… Грег или Брок придут быстрее. Даже если Грег задержится на своем задании на сутки и больше, уже вечером кто-нибудь заметит, что её нет, и её начнут искать. Уж утром точно Брок придет звать её на пробежку и обнаружит, что её нет дома. Он найдет её. Её спасут. Главное сейчас — продержаться до спасения. Она легко не дастся ни Кевину, ни кому-то другому. Она портовая крыса, а крысы больно кусаются. Кевин пожалеет, если попытается прикоснуться к ней. Боль в голове то накатывала, что затихала, напоминая о себе только тошнотой. Хорошо бы заснуть, а проснувшись обнаружить, что все случившееся — всего лишь сон. Что мир безопасен, что есть закон и полиция, его защищающая. Лиз, то и дело проваливаясь в темноту, мрачно подумала, что этого участка, этих полицейских не коснутся её задумки. Их для неё не будет существовать. Или так неправильно? Так она становится похожа на того же 1458…

Кевин остановился перед решеткой, разглядывая сидящую на скамье Лиз. Та заставила себя сбросить оцепенение — Грег не успел, а Броку не сообщили. Сейчас все зависит только от неё самой.

Лиз веско, уверенно сказала:

— Я буду орать. — Сейчас нельзя показать, что ей страшно. Страх у некоторых срывает голову. — Ты сильно пожалеешь, если хоть пальцем прикоснешься ко мне.

Кевин замялся, неуверенно оглядываясь назад в коридор.

— Эм… Так Клермон, да?… Или все же лера? — спросил он, прислушиваясь к нарастающему вдалеке гулу. Потом парень словно решился и достал ключ от камеры, вставляя его в замок. Лиз напряглась и приготовилась драться — жаль, что на неё надели блокиратор, шансов долго продержаться против Кевина у неё немного:

— Я лера, но кусаюсь не хуже крысы.

Дверь камеры открылась, и Кевин хотел что-то сказать, но его снес в сторону рыжий, наглый, сияющий зелеными глазами метеор по имени Брок — он ворвался первым, срывая с руки Лиз магбликиратор. Брок подхватил Лиз на руки и прошептал, успокаивая:

— Шшш, ты спасена!

Лиз не сдержала свой злой язык, обнимая Брока за шею, чтобы ему было удобнее её нести:

— Долго репетировал?

— Всю жизнь… — пробурчал Брок, выходя из камеры мимо Кевина. — И вот как тебя спасать, Малыш⁈ Ты же всю романтику портишь.

— Тренируйся на Идо с романтикой… — подсказала она и призналась: — Брок… Ты так вовремя, даже не представляешь! Я глупо оплошала, а ты герой — ты спас. Лер-мэр сильно ругался, когда ты сбегал с совещания?

Брок закатил глаза, а потом рявкнул на замершего у стойки 1458:

— Чтобы через час объяснительные о случившемся были у комиссара Хейга на столе!

Лиз не сдержала смешок, заметив, как вытянулось лицо 1458, особенно когда Брок добавил:

— И я, и остальные констебли… Настоящие констебли, а не такая подделка, как вы… Отвернемся в сторону, когда суперинтендант Эш будет вас учить основам обращения с людьми!

Лиз хотела поправить Брока с «когда» на «если», но не стала, услышав концовку. Такая концовка ей пришлась по душе.

Брок, выходя на улицу и помогая Лиз сесть в паромобиль, прошипел:

— Всех в патрульные разжалую. — он посмотрел на неё и спросил: — как там Грег?

— Ему уже лучше, — призналась Лиз, чувствуя, как вернулся родничок в сердце, теплом омывая её и прогоняя прочь головную боль и муть.

Утреннее уже яркое солнце слепило глаза, солнечными зайчиками рассыпаясь во все стороны от быстро высыхающих луж. Ветер игрался новой порцией белоснежных лепестков, сброшенных с отцветающих вишен и первых цветков яблонь.

Лиз прикрыла глаза, пытаясь успокоить бушующий в сердце не родничок — океан. Сейчас она почти видела перед собой Грега, собранного, побелевшего, со сжатыми в кулаки пальцами, готового к схватке. Яростного Грега, несущегося ей на помощь. Волнующегося Грега, боящегося, что не сможет удержать свой гнев в узде. Безмерно напуганного Грега — он не смог её защитить, ей пришлось спасаться самой. Она неуклюже, как смогла, попыталась донести до него образ Брока, надеясь, что он правильно поймет её. Океан в сердце стал стихать, волнами согревая её.

Рука Брока бесцеремонно скользнула по её голове, нащупывая шишку на затылке и накладывая целебные плетения. Кажется, рыжий благополучно забыл, что Лиз теперь лера и чужая жена.

— Легче? — спросил он. — Чуть-чуть потерпи — скоро будешь дома.