Грег решился:

— Вы что-нибудь знаете о немертвых? Или о проклятье Ничейной земли? О судьбе душ, которые могут случайно оказаться там?

Анна чуть подалась вперед:

— Я могу вам кое-что рассказать, но в рамках клятвы родовому алтарю. Я связана клятвой рода Жуи.

— Все, что сможете, — тут же легко согласился Грег. — Нарушать клятвы вас никто не заставит.

Анна собралась с мыслями:

— Для того, чтобы вы поняли, откуда я все знаю… Мой далекий предок был сам барон Эрик Ванс, тот самый, которого прозвали Алой бородой. Он якобы изобрел философский камень. На самом деле он участвовал в завоевании Генры. Он выжил в бойне у Маунт-Рок, где полегли почти все экспедиционные войска. Он там стал немертвым. Единственным немертвым, вернувшимся с Маунт-Рок. Он осел тут, под Аквилитой и прожил не меньше сотни лет то и дело уезжая и возвращаясь уже по чужим документам — чаще якобы сына, реже младшего брата бездетного барона Ванса… Все же кто-то заметил, что все потомки Ванса на одно лицо. Не зная, кто он, его обвинили в колдовстве и в конце концов сожгли. Только перед этим он успел основать род Жуи, официально никак не связанный с ним. Он словно знал, какая участь ждет его и его потомков, потому и спрятал всех нас… Правда, я не знаю, был ли род Жуи единственным, который он спрятал. Странная особенность — в роде Жуи среди детей никогда не было немертвых. Все немногочисленные его потомки были некромантами. Помня об участи Ванса, они скрывали свой дар дыхания богов. То есть эфира, конечно. Причем потомков, особенно мужского рода рождалось до крайнего мало, словно боги отказывали Вансам-Жуи на право жизни. Выживал всегда один потомок — болезни, несчастные случаи или просто всего один жизнеспособный младенец и все… Полагаю, что и нас с девочками ждет что-то подобное.

Хогг резко вмешался:

— Это уже прошлое: для богов, если они и карали чем-то род Вансов, вы уже наказаны.

— Именно, — довольно подтвердил Грег. — Не думайте об этом, нерисса Анна. Мы постараемся разобраться в роке, что преследует вашу семью.

Он поздно вспомнил, что Брендона, способного в таком разобраться, больше нет — потемнел лицом и замолчал.

Вики вмешалась, мягко напоминая:

— Анна, а кто или что такое немертвые?

— Это маги, подчинившие себе дыхание богов в его возможно конечной форме. Маги, покорившие магию крови в абсолюте — одного глотка им хватает, чтобы покорять вечность.

Грег вздрогнул и перевел это на современный лад:

— Вампиры.

Одли не сдержался, складывая руки на груди:

— Да здравствуют ожившие легенды. И почему стало так интересно жить?

Анна робко улыбнулась, пока остальные давились ругательствами:

— Все не так страшно, как вы думаете. На самом деле вокруг этих магов слишком много легенд — их возвращения опасаются. Храм следит, чтобы таких магов не было. Их и так рождается мало, крайне мало — не больше одного-двух магов в столетье… Их сильно оболгали. С одной стороны их назвали больными и якобы излечили, а с другой — придумали много глупых поверий. Так называемые вампиры не избегают солнечного света, не умирают от осины и не убивают при… еде. Тех, кого мы называем вампирами, честнее называть магами крови — это их конечная трансформация, приводящая к максимальному владению своим телом и дыханием богов. Они научились переводить дыхание богов в материю и обратно, придавая ей какую угодно форму. Они почти боги, потому их так боится храм.

Вик сперва расцвела в непонятной улыбке, а потом задумалась. Брок молился всем богам сразу, чтобы она не думала об Эване и его возможной трансформации. В конце концов магией крови много кто балуется, но в вампиров никто еще не превратился.

— Проклятье Ничейной земли раньше, когда не было длительных окопных войн, называлось Кровавым перерождением… Так вот, считается, что в местах кровопролитных боев, в местах скопления ненависти, злости, боли, гнева и ярости, в местах скопления мертвого дыхания богов превращение магов, склонных к абсолютному владению дыханием богов, происходит чаще, чем где-либо. Этому способствуют многочисленные души, не ушедшие к Богам, кровь и гнев.

В кабинете надолго повисла тишина.

Анна осторожно уточнила, может ли она ехать домой, и с разрешения Виктории ушла в сопровождении Кейджа и… Хогга — тот удалился за ними по распоряжению Грега.

Вик потерла висок:

— Я правильно поняла, что в Ничейной земле Вернии Каутела специально рассеивала души, чтобы дождаться появления абсолютных магов?

Брок предпочел отмычаться, а Грег кивнул. Он подумал и резюмировал все, что они узнали за последнее время:

— Каутела создает свою армию из вампиров. — Он вспомнил неру Орвуд и поправился: — Или они сами хотят стать вампирами, надеясь, как нера Орвуд, перенести на себя то, что они считают болезнью.

Грег прикрыл глаза. То, что немертвые рождаются на Ничейной земле, он знал и раньше. Это многие маги знают. Зато теперь стало ясно, что их появление провоцирует. Еда. Вкусная, пропитанная эфиром еда. Он не сдержал дрожи: души в качестве еды — это как малость невероятно. Чудовищно. Души — часть богов, души должны к ним возвращаться. Тварям в этом мире достаточно крови и плоти себе подобных. Нельзя посягать на души. Он вцепился руками в край подоконника, на котором до сих пор сидел. Пальцы побелели от усилий. В душе вскипал гнев — на адера Уве, на монахов, на эту непонятную Каутелу. Ему сейчас нельзя злиться. Это только лишит ясности мысли. Надо успокоиться, надо превратить этот обжигающе горячий сплав ярости и бушующей в душе злости в стальную решимость довести все до конца. Океан в сердце изо всех сил пытался помочь. Солнце грело спину, словно тоже утешало. Шум на улице напоминал, что несмотря на монстров в сутанах монахов, мир жив, и он не злой. Он может стать лучше, если ему помогут.

Немертвые — это, действительно, не нежить. Проклятье Ничейной земли не порождает чудовищ, ведь ставшие немертвыми не умерли — они переродились в вампиров. Хотя нет, все же проклятье породило чудовищ — адера Уве и ему подобных монахов Каутела.

Рядом зашевелился Брок: заскрипел ножками по полу передвигаемый стул, рыжий, ругаясь себе под нос небесами и пеклом, сел, — и Грег открыл глаза. Он еще не был спокоен, но уже хотя бы неопасен для окружающих.

Вик, косо посмотрев на Грега, откинулась на спинку кресла и медленно начала:

— Каутела решила вернуть в наш мир вампиров. Абсолютных магов. Так?

Грег кивнул — он пока не решался говорить, гнев мог прорваться в голосе, выдавая его. Брок же не сдержался — чуть хрипловато из-за рвущегося кашля он пробурчал:

— Еще один Ренар Каеде на нашу голову. Тот тут оживлял вещи и деревья, а эти во главе с адером Уве решили вернуть вампиров.

Продолжать Брок не стал, и Вик принялась дальше рассуждать:

— Ради возвращения немертвых они помогали заключать важные сделки с сиятельными, заставляя клясться душой.

Что-то царапнуло Грега в словах Виктории, но обдумать мысль он не успел — все же даже остывающая ярость сбивает с толку. Он заставил себя разжать пальцы — океан в сердце пытался ему помочь окончательно успокоиться. Как же ему повезло с Лиззи — если бы не она, то ему бы пришлось всю жизнь сидеть на успокаивающих зельях.

Вик обеспокоенно смотрела то на Грега, то на Брока — кажется, тот тоже плохо владел лицом:

— … Видимо, беспричинно забирать чистые души они побоялись — не хотели запачкать собственные. Инквизиторы бы легко вычислили деятельность ордена за столько лет, а души клятвопреступников не марали самих каутельянцев. Души клятвопреступников они не развеивали, а оставляли себе.

Грег выругался сквозь зубы:

— Хррррррень… Я идиот! — Он посмотрел вверх в попытке успокоиться и резко выдохнул: — Надо было расспросить нериссу Анну о том, где могут храниться души.

Брок признал очевидное — то, что не дошло еще до Грега в его внезапном порыве самоедства: