- Не думай о ней, подчиняйся песни! Забудь обо мне, я ничто! Мои мысли не предназначены для тебя, Лизистрия Рихтер! - Завыл жрец, выгибаясь и вздымая морду к потолку. С его глаз текли кровавые слезы, горло пульсировало венами, которые вздулись по всему телу, что трещало и ломалось, вот-вот готовое надорваться. Его пасть кровоточила, казалось, будто разум испытал сильнейшую боль. Он дрожал, дрожал не от страха, словно его кости не выдержали силы, которую тот впустил в себя, начав трескаться, превращаться в пыль, которая вмиг становилась частью его плоти и Крови. Обессиленная Гвин взметнулась с земли, вонзила второй клинок в его хребет, вспорола ему спину, заставляя Волк дернуться и рефлекторно отбросить ее в сторону, уже не контролируя свое тело в полной мере. Его рука разжалась, но это было неважно, он успел сделать все, что от него требовалось. Я рухнула на пол, продолжая утопать в его крови, из тела жреца вырывались кости, несущие с собой остатки кожи и мяса, хребет прорвал плоть, вой усилился, казалось,будто он сотрясал небеса и недры, тьма настигла помещение, погасив всякий свет, даже Гвин не смогла подняться, замерев на коленях. Песнь добралась до нее, подчинила, уничтожила защиту исходящую от родовой крови... Что было просто невообразимо, этого не могло случится! Я не верила... С губ девушки полилась кровь, уши и лицо побагровели, руки разжались, пальцы дрожали, после чего, она безвольно легла на землю. Под истерзанные стоны и крики жреца, чья кровь вырывалась из тела, разрывая его на клочья, я смогла узреть, как черная кровь испарялась с его тела, исчезала... Уступая место багровой, человеческой. И вмиг, растворяясь в воздухе, становясь чем-то большим. - Приди же, владыка, я сделал все, что ты желал! Явись в наш мир, стань новым вестником конца! Отомсти за все, что они делали с нами!
Новые образы, неясные силуэты, слова и картины, мелькающие перед взором ввергали в ужас, но мне не дано право выбора. Я заново видела жизнь, я слышала шепот, я была богом, смертным и всем миром вокруг... Я говорила всеми голосами, я слышала свой голос со стороны, я была всем и одновременно нечем... И рядом, под моим надзором, стояла одна фигура... Которая приковала мой взгляд, такой страждущий, интересующийся, игривый. Игрушка, Телиас... Верный слуга, таких тысячи, но этот был особенным. В нём таилась ненависть, которую я не видела, он был не просто одним из волков, он был благословен, и из-за этого, взгляд пал именно на него. Позади осталась разоренная деревня, пылающая под протяжный вой убегающих прочь людей, никто не приказывал им делать это, они подчинились насилию, они избрали его как свой единственный путь, и они бегут, двигаются дальше, не останавливаются ни на секунду, зная, что дальше еще более беззащитных, лишенных оружия и силы людей, некоторые из которых присоединятся к стае, а иные будут пищей. Они бегут на четырех лапах, с кусками плоти между кривых клыков, растущих прямо среди прежних зубов, выбивая и заменяя их, на них остатки одежды, но те срываются под ветром, они забылись, они потеряны... Их тела пылают, на месте ожогов расцветает новая шерсть, пальцы скребутся о собственные кости, стачиваются, меняются... Когти растут, боль, Телиас боится боли, но именно он ведет стаю вперед, боль гонит его вперед, он привыкает к ней, и это только он слышит песнь и зов, которые опьяняют его, которые становятся для него жизнью, прошлое рушится, сгорая в вихрях алой луны, пульсирующей на небе, под протяжный вой сотен и сотен волков... Уже нет никакого крестьянства, все люди одинаковы, они все мясо, пища для Волка, и слуги его. Он знает, стремится вперед, ведет за собой все новых и новых волков, стая Телиаса неуклонно растет, разоряя заставы, уничтожая деревни и опустошая города. Им нет преград, они движутся яростно, песнь наполняет их тела, больше нет ни боли, ни мысли, только кровь, бесконечная резня, он счастливо воет, новая жизнь прекрасна, она опьяняет его, наполняет смыслом, новыми силами, раз за разом, он всё больше подчиняется этому, становится ближе к своему господину... Пока однажды, все не обрывается ударом булавы, которая крошит кости, приносит новое чувство, забытое за победами, боль. Мне виден облик рыцаря... Одновременно, я и Телиас, и божество, которое наблюдает за этим. Облик движется к раненому волку, страх наполняет тело, в воине из стала есть сила, другая, могущественная, страшная, его глаза светятся золотом, на его поясе болтается шкура собрата, он убил его, не испытывая злости и ненависти, ему нравится убивать, как и Телиасу, но он не откликается на песнь, за спиной таких сотни, тысячи, штандарты заполнили небо, закрыли Луну, песнь утихает, вой не призывает ее, еще один удар сотрясает челюсть, клыки ломаются, Телиас падает на землю, отчаянно пытается огрызаться но воин ломает лапу, всего лишь сжав ее своими стальными руками, его кости натужно трещат, вокруг тела братьев, пламя и кровь... Но на этот раз стаи, его стаи, все вы проигрываете, но он уже забыл какого это, страдать, рыцарь бросает тело на земь, на обломанные доски и остатки мертвых волков. Песнь утекает из обломанных когтей вожака, она рушится, её перебивает молитва, Телиас горит, но не умирает, он не умрет никогда. Вожак живой, вожак будет жить, покуда жив его бессмертный господин! Завывая в последний раз, Телиас счастливо встречает свою первую смерть, но он знает, это не конец, что план господина не был исполнен, и его миссия ещё не окончена.
- Прочь, прочь! Ты должна быть мертва, ты должна подчиниться, не должна думать, искать ответы! Господин, господин... Неужели я не успел, явитесь ко мне! Дай закончить то, что мы начали! Я же чувствую, что ты здесь, что ты во мне! - Тело Телиаса рвется на части, его слезы текут по клочьям плоти и крови, сгорают только коснувшись пола. Гвин окончательно осела на земле, уже не пытаясь сжимать пальцы в кулаки или противиться песни, которая с упоением текла среди бьющегося в агонии жреца, что казалось, должен был умереть... В моих мыслях это отразилось несколько раз, никак не находя своего места. Телиас умирает... значит, он должен быть мертв! Действительно, все ведь так просто, он должен умереть. Этого хватило, и казалось, волчий жрец ждал только этого, воля отразилась иной стороной, я ощутила власть, которая закончилась тем, что вой Телиаса перестал иметь в себе песнь или силу. Это была агония, которую вызвала я. По телу жреца прошла пламенная вспышка, сжигая саму сущность жреца, уничтожая всякую плоть. Приказ исполнился, жрец умирает, так просто, что мне даже не верилось. Радостный лай раздается с его пылающей пасти, с его тела слезает кожа, рвется, обнажая скелет, в зрачках пляшет пламя, мир горит... Мир горит. - Наконец, наконец-то! Я исполнил свой долг, господин, пусть мир горит! Горит, горит, горит!
Слова отозвались в сознании, я вновь увидела то, чему долгие века назад суждено было произойти... Грязная повозка, тяжелые кандалы, боль по всему телу... Телиасу вырывали кости, сломали руки и ноги, бросили с преступниками, жалкой чернью, достойной смерти. Он не знает их, он не знает ничего, его нашла стража, допрос провален... Он умирает, он противится, он потерял все, забыл свое собственное имя, но помнит как сладка кровь и как прекрасна резня... Телиас дергается в оковах, пытается грызть их ломать, его действия животные, столь отчаянные, что остальные преступники хмуро смеются над ним, но ненадолго... Они не знают кого посадили в клетку, животная ярость, касание Бога, он вновь слышит песнь, он нашёл его, спустя века. Его кисти резко вырываются из оков, остатки некогда прекрасных когтей, которыми Телиас вырвал столько сердец, ударяют по дешёвой стали, что лопается под силой, извозчик оборачивается назад но уже слишком поздно, его удары уничтожают все, не щадя никого, его кровь кипит от боя, он ненавидит их, не зная, за что... Уже не помнит кем был раньше...не помнит свой жизни и смерти, всего того, что было до алой луны, до песни, есть только кровь. Но в нем зреет только одна мысль, что он обязан убивать, терзать и пытать, во имя его. Вновь он глух к мольбам и стонам, повозка разорванная, он бежал, пока не явились рыцари.. дальше, все дальше и дальше, не глядя куда, но Волк знает куда тебе нужно. Он нашёл себе новое тело, Волк смог обнаружить по прежнему верного себе последователя, что не отвернулся от песни, не погиб окончательно, под пытками Реаниькьей. Телиас отчаянно воет, надеясь призвать свою стаю, но они убили всех. Рыцари в стали, они сожгли всех. Внезапно Телиас вспоминает, как ему подобных рвали на части, как под молитвы они лишали стаи всего, как ему отрывали когти, оставляя кровоточащие обрубки, как ударом булавы сломали зубья и клыки, как жгли кожу и плоть... Они сделали это со всеми его братьями и слугами, их костры прожгли тело насквозь, и Телиас клянется, что отомстит рыцарям, ныне он гонимый только Им... И без труда исполнит любую Его волю, несмотря ни на что. Даже если пройдут века... Мир горит, горит, горит, горит! И это все... Благодаря Ему. Благодаря мне.
