- Они меняются, становятся умнее, лучше, сильнее… Мы останемся такими же даже спустя века, постепенно умирая от их силы и разума… Как ты думаешь, можем ли мы когда-нибудь закончить с этим? Или рано или поздно, наш мир просто сломится под их натиском? - Я решила не менять тему разговора, доведя ее до конца и наконец узнав ответ. После чего, стоило перестать пугать девушку, которая видимо, оказалась совсем не готова к подобным темам, опасливо оглядываясь по сторонам, словно веря, что мои слова привлекают их. Аколит войн научила меня, что простое упоминание демонов не несет опасности, лишь их имена действительно служат маячком, ровно так же, как имена ангелов запрещено упоминать вне молитвенных песнопений, именно из-за того, что таким образом мы начинаем звать их к себе.
- Лиз, с тобой точно все хорошо? Не ври мне, если тебе плохо, то стоит вернуться. - Кажется, я действительно напугала ее… наверное, стоит чуть аккуратнее обращаться со словами, иначе подобное может очень быстро привести к неутешительным последствиям, которые явно не стоят ни ее беспокойства, ни опасений. Пусть мне и было интересно, это не стоило ее страха, нужно было убедить девушку, что все хорошо… . Пока еще не поздно. Она была внучкой Годрика, демоны и без того являлись больной темой, пожалуй, я действительно слишком наседала на нее...
- Я просто очень сильно задумалась, Гвин, поверь, я не одержима, никто не шепчет мне, ничего такого… мне лишь интересен твой ход мыслей, это все. Я… знаю, что делать, в случае чего. Не переживай за меня. - Кажется, это сделало ситуацию чуть лучше, Гвин вновь встала ровно, ее шаг перестал казаться напуганным и напряженным, глаза стали постепенно успокаиваться, переставая метаться из стороны в сторону, но при этом, отражая опасения и беспокойства. Вот поэтому я не любила говорить вслух то, о чем думала, многие попросту терялись, пугались, начинали зазря беспокоиться, будто бы я призывала демона прямо перед ними, хотя все, чего я искала, было ответами на вопросы. Но Гвин... Здесь было что-то другое. Она боялась за меня, и это грело душу, потому я всеми силами старалась не обижаться и не злиться на подобное. Я была для нее центральной фигурой беспокойства, а вовсе не ее собственная жизнь. Мне стоило быть благодарной... И я была. - Если ты не хочешь, можешь…
- Я не знаю, Лиз… Но я верю, что Они защитят нас, что в случае наших поражений, Близнецы помогут. Как помогали уже не раз, они ведь наши хранители, они не дадут нам пасть под их натиском. - Мне не была близка такая позиция, но… ее можно было понять. Я коротко кивнула, продолжая неспешно идти в лесу, уже не чувствуя того наслаждения и радости, что ранее. И это не была вина леса, он оставался таким же прекрасным, чарующим, неизведанным и желанным для изучения. Просто настроение растворилось, в недавних размышлениях. Казалось, будто у меня отняли счастье и радость, но я знала, что это все попросту шутки разума, и получив от Гвин ответ, нужно попытаться забыться. Чем быстрее, тем лучше и безопаснее. - А ты? Как ты думаешь, что нам надо сделать?
- Я не знаю… - Ложь, но к сожалению, Аколит дала мне очень ценный урок, основанный на горестной правде, которую я и так знала, но которую мне нужно было подтвердить. Мысли и слова, порой, пугают куда сильнее чем действия, особенно слова той, кто вынуждена скрываться от Солнца, что испокон веков, считалось божьим даром. Никто не страшится умелого воина так, как люди страшатся тех, кто смотрит на высшее, задет о нем вопросы, желает постичь и подчинить. Так говорила Аколит, порой забываясь. Было видно, что она познала это куда сильнее, чем я. Люди страшатся ищущих истины куда сильнее, чем убийц, насильников и грабителей поскольку последние ломают устои мира, к которым привыкли все остальные. И именно так, она завершала свой печальный монолог, возвращаясь к молитвам. И я знала, что Гвин будет в ужасе, услышав о союзах или слиянии с демонами, она может даже обидеться, потому… я решила солгать во благо, во имя прекращения возможного конфликта. Когда-нибудь, возможно, я смогу поведать ей об этом.
После этого, диалог вновь угас, на этот раз по обоюдному желанию. Гвин тоже о чем-то задумалась, я пыталась отвлечься и развеяться. Мне критически нужно было найти выход из этой ловушки, которую я сама себе построила. Вокруг было так много растений, ранее мною невиданных, что я решила взять их как то самое спасение, принявшись изучать и всячески осматривать, попросту для того, чтобы мои мысли изменили свой ход. Особенно красивые - брала с собой, аккуратно складывая их в сумку, но не надеясь, что те смогут пережить мой поход. Тем не менее, подобная пародия на деятельность помогала забыться, переключив сознание не осмотр красивых растений. Пока лес не стал меняться прямо на глазах. Вновь вызывая тревожность, но в тоже время, подогревая интерес.
Трава перестала пестрить цветом и живностью, что мелькала среди нее ранее. Теперь, никаких насекомых не было вообще. Постепенно, с каждым шагом, я видела как редеет лес вокруг, постепенно становясь все более и более истощенным, пока наконец, я не увидела практически выжженную землю, на которой остались размытые следы, то-ли людей, то-ли животных. Деревья либо остались поваленными, либо вовсе казались кем-то намеренно сломанными. Листья стали пеплом под ногами, что разлетелся, открывая под собой еще теплые угли и обугленные ветки. Воздух наполнился запахом мертвечины, крови, солнце явно постаралось как можно сильнее показать нам, что дальше лучше не идти, вынудив закрыть нос рукавом, только бы не ощущать ту зловонную вонь, которая исходила от поляны. И самое худшее, пропала песнь птиц, стрекот животных, шипение змей. Здесь была тишина, абсолютная… и скорее всего, чем дальше мы двигались, тем отчетливее она будет пронзать нас , тем сильнее я буду ощущать кровь и тем ближе окажется смерть. Но, переглянувшись с притихшей Гвин, которая выхватила кинжал, я поняла, что никто из нас не планирует разворачиваться и уходить, оставив эту тайну без разгадки. Среди следов и пепла, словно намеренно, оказалась видна некая тропа, что вела среди уже давно дымящихся деревьев и покрывала из трухи. По пути я видела мертвых, обескровленных животных, чьи очертания выделялись на фоне груд пепла, но тела которых растерзали, лишив внутренностей и глаз. Я не решилась трогать их, осматривать или что-то еще, прекрасно осознавая, что огонь может вспыхнуть вновь. Тем времен, Гвин быстро двинулась вперед, не дождавшись меня и явно намереваясь в случае чего, вступить в бой первой. Испугавшись за девушку, я бросилась следом, но оказалось, что она не прошла и нескольких метров, замерев на выступе, за котором, перед нами расположилась поляна, вторая по счету, сожженная недавним пожаром, но залитая кровью еще задолго до этого...
Это было пристанище разбойников, судя по наличию нескольких шатров, кострищу в центре и поваленному на бок каравану, который сейчас был разбит в щепки и наполовину сожжен, отчего больше походил на дымящийся курган. Я видела на остатках ткани, что порой колыхалась на ветру, метку нашего рода… на еще не сгоревших льняных полотнах, откинутых в бок и болтающихся на неровных, обломанных ветках деревьев, можно было увидеть следы запекшейся крови, что стекала с них, образовав в пепле на земле несколько кровяных озер. Котелок валялся в нескольких метрах, из него вылился недавно приготовленная похлебка, камни из которых и состоял костер покрылись черной кровью, смешанной с едой. Оружие бандитов, в основном кинжалы и мечи, сверкало на солнце среди остатков товаров, в основном ткани, и денег, рассыпанных по полу, возможно во время бегства. Мертвые кони лежали чуть дальше, на них виднелись отчетливые, глубокие, разъяренные следы волчьих когтей и клыков, что разорвали тела животных, опустошив их внутренности, но куда хуже дела обстояли с людьми. Пять человек, две девушки, всех их распотрошили, погрызли лица, оторвали конечности, разбросав их по округе. На них остались не только следы волчьих лап, но и рваные раны, абсолютно точно оставленные тупым, зазубренным клинком. Я видела их кости, вырванные из тела, что словно горы возвышались над остальной поляной, обтянутые плотью и мясом, постепенно стекающими по ней. Приглядываясь к мертвецам, я заметила, что у каждого, вырывали грудные кости, вскрыв тело и растерзав сердце. Это выглядело как ритуал, жестокий, похожий на тот, что исполнила Агат, но мне не было видно никаких магических последствий, только резня, что была претворена в жизнь руками сначала людей, а после прибежавших волков. Кровь из тел разбойников продолжала рисовать на кучах пепла свои узоры, маленькими ручьями растекаясь по месту недавней бойни. Некоторые из бандитов лежали практические около леса, видимо, пытаясь убежать, но… зачем бежать от волков? Это же абсурдно, здесь было нечто большее чем нападение животных, они не были на такое способны, но и на облаву людей не походило, слишком жестоко и бессмысленно, ведь товар по итогу все равно остался утерян. Тем более, у разбойников был огонь, волки бы не рискнули напасть, и скорее всего, именно из-за попыток отбиться огнем, все здесь запылало. Но кто тогда погасил пламя, и против кого они сражались огнем, если не против животных? Я ощущала здесь нечто большее, чем пожар, здесь был бой, на пепле остались следы, длинные прорези, которые точно были оставлены никем иным, как сражающимся воином, может, они подрались между собой из-за добычи? Это подтверждали порванные на лоскуты палатки, которые не до конца оказались сожраны пламенем. Но откуда волчьи укусы? И кто вырывал сердца? Здесь не проходила целая животная стая, ведь в противном случае, были бы видны следы на пепле, и волки вряд ли вырывали сердца. Значит, что-то большее, и я хотела знать, что именно, в особенности когда заметила лежащие на земле осколки какого-то герба, выщербленного на каком-то странном, остром камне, отлитого из стали, но разбитого в бою. На нем шла токная цепочка блестящих символов и букв, которые светились под солнечными светом, но несмотря на это единственная надпись, которую я смогла на нем разобрать, была составлена из древних, имперских символов, но понять смысл, оказалось не так сложно… Вечное служение. Или проще - рабство. Здесь был ритуал, какой-то очень темный ритуал, связанный либо с подчинением, либо с уничтожением, но я не ощущала никакой магии, только... Странную злость, витающую вокруг разбитого герба. Более того, кто мог провести этот обряд, только очень могущественный чернокнижник, либо, демон... Было действительно похоже на их работу, ведь они привносили в мир только разрушения, только страдания и боль, и здесь царили именно эти чувства, что роились среди убиенных бандитов, мертвых животных и погубленных деревьев. Я не могла поверить в то, что мы наткнулись на подобное, но и не могла отрицать очевидного, в душе постепенно сменялись сразу множество эмоций. Сначала был страх, но вокруг не было никого живого, никаких следов магии или демонов. После пришел интерес. Подозрительный герб, источающий злость, расколотый и лежащий около одного из трупов, казалось даже, что тот постепенно притягивается к нему, пытаясь коснуться плоти. Он... Мог быть живым? Я не знала, и не могла сказать точно, пока не коснусь, не приближусь, но по-прежнему, мы с Гвин стояли на краю, не решаясь подойти. Порой, некоторая ткань загоралась, затмевая поляну дымом, но тот, словно намеренно, быстро поднимался к небу, исчезая. Кажется, даже это место желает быть исследованным, и я не могла просто... Уйти отсюда. Выбора не было, я хотела изучить этот герб, но идти первой было слишком опасно, и тогда, Гвин, которая до этого смотрела на поляну со смешанным подозрением и непониманием, решительно двинулась вперед. Я поспешила за ней.
