Несмотря на то, что они прибыли обучать нас военному делу, куда больше она рассказывала мне о тропах и богах. В словах я слышала печальную оторванность, словно Аколит войны говорила о давно потерянном доме, или утраченном рае. Иногда мне даже казалось, что сама она являлась демоном, которого все же подчинили, а возможно, заперли в теле юной девушке, что сейчас, уже не осознавала того, кем она была на самом деле. Здесь же, под ее чутким надзором и жестокими, острыми руками, что без оглядки оставляли на мне раны за ошибки, я училась основали религиозных ритуалов, святым гимнам, песням и молитвам, что признаться, было интересно. Я не любила и не умела петь, но это было нечто иным, здесь не нужен был лаконичный голос, способности и обучение, но нужно было напрягать, использовать нечто, что она называла силой веры, и попросту волю, ведь порой, одна песня могла занимать практически час непрерывного пения. Я узнала о религиозном течении, что происходят из множества различных обстоятельств, смогла принять то, что Близнецы не единственные боги, а лишь дети двух иных, первичных богов, Коргаха и уже упомянутой мной Вессилы. На второй год обучения, она впервые коснулась меня, но не для того, чтобы причинить боль. На секунду она перенесла меня на тропы. Это был мой опыт, и он прошел так безболезненно, как только мог, с ее же слов. Я узрела своими глазами все очаровательное уродство изнанки, полной безумия и тьмы, но имеющей свои четкие законы и правила. Я видела бесконечные узоры, что расписывают расколотое на множество фрагментов небо, в складках которого горит разноцветное пламя. Я стояла в небытие, ощущая, как оно тянется ко мне, как обвивает ноги, пытаясь поглотить. Я смогла сделать шаг, который озарил вспышкой света все пространство, а после, я начала падать, земля разверзлась, поглощая меня, я слышала крики, стоны, смех и грусть, демоны, люди, какие-то неизвестные мне сущности животных, все пронеслось перед глазами в бесконечной, сжирающий абсолютно все тьме, которая менялась каждую секунду, обрастая кирпичом, зато свежей плотью, а после льдом, который при таянии, оставлял подтеки крови. А после... Я просто открыла глаза, стоя на том же месте и тяжело дыша. Впервые, на ее губах промелькнула тень улыбки. Но даже так, несмотря на названную безболезненность, этот опыт оставил на мне множества ран, и еще в течение нескольких месяцев, по ночам, я проваливалась в эту бесконечную тьму, испытывая боль даже худшую, чем от кошмаров. Это оказалось единственным нашим занятием, о котором мне было позволено рассказать Гвин. Девочка казалась изумленной, ведь по ее словам… Парень, обучавший ее, ни разу ничего не говорил про изнанку, не заводил разговора о религии, лишь изредка называл Их имена. К моему сожалению, ей учитель не позволил рассказать мне о занятиях, потому, что именно происходит во время обучения Гвин, для меня осталось загадкой.
Последним из наших учителей оказался культист Ворон, один из последователей темного брата, Ливиса, по имени Дерек Корис. Его владыкой и покровителем был единственный бог, что оказался сотворен искусственно и в какой-то степени самолично, собрав себе свою силу и сознание из отчаянного плача Сивила, лившего слезы по судьбе потерянной Империи. Ливис смог обмануть своего прародителя, запечатал Ангела Слез в священное зеркало, Вириет, где тот провел десятилетия, пока на земле бушевала Великая Смута, в которой резвился и сам темный бог. Ливис был пойман Мирианом когла пытался переметнуться к Вессиле, покинув границы Империи, после чего темный брат отпустил своего создателя и собственное отражение из плена. С тех пор, в Империи он считается потерянным Богом, что благоволит таким же потерянным людям. Дерек открыл для нас иную сторону Империи, которая могла вполне сравниться с тропами по своим масштабам. Он с упоением рассказывал о дворцовых играх, хвастаясь своими достижениями в их продвижении или наоборот, в примирении враждующих родов. Воронов использовали многие знатные рода, но считается, что подчиняются они лично Императору, который должен одобрять их заказы, ибо в противном случае, Ворон объявлялся отступником. Также, Дерек во многом помогал мне с физическими тренировками, учил биться более хаотично, словно в уличном бою, показывал на слугах наиболее уязвимые точки для ударов, стойки для кулачного боя и броски, которые впрочем были ни к чему, мне было попросту не с кем тренироваться в подобном, поскольку Гвин считала это низким и подлым видом ведения боя. Девушка и так многое из этого знала сама, с детства обитая в атмосфере боя, потому во время таких тренировок занималась историей, но для меня этот ритм являлся неизведанным, и Ворон, несмотря на то, что сам он признавался в своем неумении ведения честного боя, смог помочь мне понять музыку сражения. Он научил нас делать “академически” верные перекаты и даже тренировал навыки уклонения, ударяя в нас фальшивым ножом с очень тупым лезвием. Когда мы не тренировались, он рассказывал о ядах, растениях и животных, что встречаются в Империи, иногда приправляя это своими историями или каким-то байками. Зачастую, на выходных, устраивал нам испытания, заставляя искать его в поместье. Чтобы все было честно, он оставлял подсказки, но в случае поражения мы оказывались вынуждены отдавать ему свои десерты в течение недели. На прошлой неделе мы, к слову, вновь проиграли, во многом из-за того, что Дереку хватило хитрости просто покинуть поместье, при этом оставив карту того, где именно он находится, но мы были уверены, что он не выходил за стены, из-за чего оказались обязаны отдать ему множество сладостей.
Моя жизнь, впервые за одиннадцать лет до того дня, стала наполнена каким-то смыслом и действием, чем взрослее я была, тем меньше меня раздражали даже школьные уроки, арифметика давалась все проще, писать могла в совершенстве, рука практически не уставала, несмотря на то, что писать нам заставляли много. Я чувствовала себя так, как всегда мечтала, вовлеченной в какое-то дело, зная, что обучаюсь чему-то, что поможет мне потом. Отношения с матерью действительно стали намного лучше, но из-за некоторых проблем с старшим братом, а точнее его отношений с одной девушкой из не дворянского рода, Сессиль часто пропадала в столице, оставляя нас на попечении учителей, слуг и самих себя. Из-за этих проблем, Отец появлялся в доме еще реже, чем раньше. Впрочем, уже меня это не пугало, я становилась все старшее, обучение у Дерека позволило уже не бояться вступать в открытый бой, а Гвин радовала одним своим существованием рядом, позволяя никогда больше не ощущать гнетущее одиночество. Правда, кошмары не оставили меня, продолжая являться, никак не изменяя своего содержания, но больше… они не приносили той боли и страха, которую раньше. Теперь, все было по другому, и я действительно была счастлива этому, даже несмотря на то, что до сих пор, мы тренировались фехтовать только между собой, заучивая стандартные армейские приемы, которые знали наши учителя. Последователи Архитектора Войн, что точно знали множество самых сложных тактик, большую часть времени проводили в молитвах, вне наших уроков вовсе не выходя из келии. Иногда мне казалось, что они вообще не были живы, ведь игнорировали пищу неделями, а порой и месяцами. Только сон оставался в них человеческой составляющей, но даже так... Кошмары мучали их даже чаще, чем меня. Порой, их крики разрушали ночной покой, будоража слуг и стражу
Сегодняшний день не обещал быть особенным, неделя без Сессиль дома должна была пройти так же спокойно, как и все предыдущие. Дэниль, мой старший брат, отчаянно отстаивал свои права жениться на своей возлюбленной крестьянке, даже имени которой я не знала. Сессиль пыталась образумить его, покуда отец улаживал множество проблем, что возникли из-за помолвок с дочерьми других родов. Я, в том числе из-за рассказов Дерека о мстительности и злопамятности мелких дворян, предпочитала не лезть в это дело, наслаждаясь своей жизнью вдали от дворцовых склок, которые Гвин назвала собачьей грызней. Мне было тринадцать лет отроду… уже достаточно, чтобы некоторые роды пытались добиться помолвки с своими сыновьями. Разумеется, до свадьбы подобное было вдалеке, но благо, либо никто из аристократии не желал видеть меня в качестве супруги для своего сына, либо отец, поверивший мне, Годрику и Близнецам, не видел моей жизни в качестве жены. Как бы то ни было, я была намерена отвергать любые предложения, не желая связывать себя с изнеженными детьми… Речь Годрика до сих пор производила на меня впечатление, несмотря на то, что звучала так давно… Но я исправно исполняла слово, данное ему, защищая Гвин и не давая себя расслабиться, став такой же, как остальные. Мне нужно было идти до конца, какой бы жестокий и сложный путь меня не ждал, я была уверена, что конец, станет достойным.
