— Шон, — говорю я одновременно и как предупреждение, и как мольбу.

— Чего ты хочешь, Девни? — его взгляд скользит по моим губам, а затем возвращается к глазам.

Я хочу, чтобы он поцеловал меня. Боже, только не снова.

Я качаю головой.

— Ты хочешь мои губы?

Да.

Я держу рот закрытым, не желая говорить ничего, что могло бы привести к ошибке.

— Скажи что-нибудь, — просит он. — Скажи, что ты хочешь меня.

Головокружение настолько сильное, что мой разум и сердце враждуют друг с другом. Я хочу его. Он хочет меня. Это должно быть так просто, и все же что-то удерживает меня.

— Я… я не… Я не знаю.

— Закрой глаза, — приказывает он.

Я закрываю их, и мои остальные чувства обостряются.

— Что теперь? — спрашиваю я, прижав руки к дивану.

Я не могу до него дотронуться. А если дотронусь, то точно знаю, что скажу.

— Почувствуй… — его голос низкий и успокаивающий.

Проходят секунды, а внутри меня нарастает тревога от того, что будет дальше. Эмоции накапливаются, как кирпичи, с каждым тиком часов. И вот, когда я уже готова открыть глаза, потому что не могу больше терпеть, я чувствую, как его губы касаются моих. Поцелуй такой мягкий, такой легкий, что я почти боюсь, что он ненастоящий, но он реальный. Он замирает на месте, наше дыхание смешивается, учащаясь по мере того, как боль внутри меня становится все сильнее. Я хочу его. Я хочу этого, и нас, и того, чем мы могли бы стать. Мне нужны его губы на моих губах больше, чем все остальное. Это безумие и безответственность — позволять себе такое, но я знаю, что не смогу остановить его. Не могу.

— Почувствуй нас, — призывает он. — Почувствуй меня.

Мои пальцы сами собой поднимаются, и подушечки касаются напряженной кожи его спины.

— Да, — голос Шона мягкий. — Вот так. Почувствуй меня, Девни.

Моя спина выгибается, нуждаясь в прикосновении его груди, которую он держит на расстоянии. Я медленно провожу руками по его позвоночнику, стараясь запомнить каждую ложбинку и вершину. Его губы переходят на мою шею, целуя и нежно посасывая чувствительную кожу.

— Шон, — тихо говорю я.

— Скажи мне. Скажи, что тебе нужно от меня. Все, что ты хочешь, милая, я тебе дам.

Я не позволяю себе включить голову. Я просто чувствую и говорю ему то, чего хочу.

— Поцелуй меня.

Он возвращает свои губы к моим, и на этот раз в них нет мягкости. Он целует меня, как безумный и голодный мужчина. Наши губы двигаются вместе, и он наконец позволяет своему весу опуститься на меня. В моих прикосновениях больше нет нежности, а мои ногти впиваются в его спину, пытаясь притянуть его к себе. Все в этот момент правильно. Он. Мы. То, что мы делаем. Я позволяю своим рукам блуждать по его телу, ощущая, какой он сильный, и наслаждаюсь тем, что это происходит. Мы с Шоном снова целуемся. Вместо того чтобы придумывать миллион причин, почему я не должна этого делать, я погружаюсь в этот момент еще глубже.

— Боже, ты такая красивая, — говорит он, прежде чем снова прильнуть ко мне губами.

Услышав эти слова от него, я что-то чувствую. Он никогда не лгал мне. Мы всегда рассказывали друг другу все самое неприятное, потому что не боялись, что другой уклонится. Поэтому, когда он говорит это, я знаю, что он имеет в виду именно это. Он отступает назад, глаза пылают желанием, а дыхание перехватывает. Он наклоняется, касаясь лбом моего лба.

— Почему ты остановился? — спрашиваю я.

— Потому что, если бы я этого не сделал, ты была бы голой, а я был бы в тебе.

Я не уверена, может быть, это потому, то я возбуждена так сильно, как никогда раньше, но я не вижу в этом проблемы. Я глажу его щеку своей ладонью, ценя то, что он отстранился, зная, что я, скорее всего, пожалею об этом.

— Спасибо.

Его глаза встречаются с моими, когда он пытается улыбнуться.

— Не благодари меня. Я все еще лежу на тебе с бешеным стояком, твои губы распухли, и я никогда не хотел ничего больше, чем этого.

— Шон… ты говоришь это, но…

— Нет, ты не понимаешь. Это ты, Девни. Это ты и я, и я, блядь, не знаю, как мне потребовалось столько времени, чтобы понять это, но мы должны быть вместе. Где-то по пути мы стали больше друзья.

Я откидываю прядь волос, упавшую ему на лицо.

— Мне страшно. Я не хочу тебя потерять.

Он нежно целует меня, а затем откидывается на бок, притягивая меня к себе так, что мы оказываемся лицом друг к другу на диване. Мои руки упираются в его грудь, а его большой палец касается моего бедра.

— Я тоже не хочу тебя терять, но я не могу притворяться, что хочу быть просто друзьями. Впервые ни у кого из нас нет никого другого. Нет никаких сложностей или причин избегать этого.

Как же он ошибается.

— Есть куча причин.

— Например?

— Ты живешь в Тампе, а я живу здесь. Ты богат, а я живу в фермерском доме твоей семьи, потому что у меня нет денег на собственное жилье. У тебя есть работа, которую ты любишь, а я… ну, я благодарна, что у меня вообще есть работа. Ты знаменит, а я — девчонка из маленького городка, которая никак не может справиться с твоей жизнью.

Он испускает глубокий вздох.

— Ладно, давай разберемся с этим. Мы живем отдельно. Ну, ты можешь переехать ко мне, что снимет второй вопрос о жизни в фермерском доме моей семьи. Что касается работы, если ты приедешь в Тампу, то там полно мест, где нужен архитектор. На самом деле приятель Деклана, Майло, вместе со своим братом управляет компанией по продаже недвижимости, и я уверен, что ты будешь желанным дополнением к их команде. Что касается последнего пункта твоего списка… ты девушка из маленького городка, у которой есть парень из маленького городка, который хочет помочь тебе.

Я застонала, и моя голова упала вперед, чтобы лечь на его грудь. Я должна была знать, что он найдет способ сделать так, чтобы я казалась сумасшедшей.

— Мы не можем стать чем-то большим.

— Мы уже стали, — его большой палец проходит под моим подбородком, и он наклоняет мое лицо к своему. — Я просто жду, когда ты это поймешь. Мы не можем вернуться к тому, кем были, перед нами два варианта. Мы можем поддаться тому, чего хотим, или уйти, а я не могу этого сделать.

— Что, если это не зависит от тебя?

— Это зависит от нас обоих. А теперь давай посмотрим фильм, прежде чем я снова начну тебя целовать.

Он поворачивает нас так, что я оказываюсь на нем. Я смотрю на него через плечо.

— Ты же знаешь, это не значит, что я проиграла пари. Ты поцеловал меня.

Шон хихикает мне в ухо.

— Отлично. В любом случае, я выиграю все — твое сердце, твое тело и твои слова. Если я этого не сделаю, то наша дружба окажется не такой, как я всегда думал.

Я не понимаю, какого черта он имеет в виду. Наша дружба всегда была крепкой. Если я не пересплю с ним, то не из-за отсутствия желания, а из-за избытка самосохранения. Наглый засранец.

— Значит, ты хочешь сказать, что либо я даю тебе то, что ты хочешь, либо мы не друзья?

Он целует меня в шею, а потом откидывается назад, крепко обнимая меня.

— Нет, милая. Я просто говорю, что хочу большего, и думаю, что ты тоже. Наша дружба никогда не изменится.

И я знаю, что он говорит правду. В этом есть свобода. В том, что не нужно гадать, игра это или он просто хочет воспользоваться мной. Это доверие. А доверие — это все. Однако если его сломать, оно может разрушиться до неузнаваемости, и когда я больше не смогу скрывать все свои секреты, я не уверена, что он когда-нибудь простит меня.

Шон

— Как ты убедил Элли встречаться с тобой?

Пиво выплескивается изо рта Коннора, когда он смотрит на меня.

— Прости, что?

— Я подумал, что тебе пришлось применить какой-то трюк с котиками-джедаями или что-то в этом роде. Никто бы не стал добровольно встречаться с таким неудачником, как ты, так что же ты сделал?

Он закатывает глаза.

— Я был хорошим парнем. Я был рядом с ней. Я ни в чем ее не убеждал, она сразу же полюбила меня.