— Салина жила многие годы с теми волками, и они заменили ей семью. И вот однажды в одну из лунных ночей ведьма отправилась к реке за водой. А когда вернулась, не поверила своим глазам. Вся стая, даже молодняк, были убиты. Над их безжизненными телами потешались мужи из племени берсеркеров, что жили по соседству. И всё бы ничего, но истребили они стаю забавы ради… Салина была в дикой ярости; горю её не было предела. И тогда она, пожираемая гневом и отчаяньем, прокляла убийц. Проклятие оказалось настолько мощным, что ни один мальфар не смог его снять. Ни тогда, ни по сей день. В наказание за содеянное ведьма обрекла виновных мужей и всех их последующих потомков превращаться в зверя каждую ночь, когда на небе появляется полная луна, как и в ту ночь, когда было совершено злодеяние.

Повисла выжидающая пауза.

— Собственно, так и появились первые оборотни. И да, именно с тех давних времён тянется наша неприязнь к ведьмам. У кого-то это до сих пор заложено на уровне инстинктов, другие же сумели перебороть.

Бьёрн закончил рассказ, а я не знала, что и сказать. История оказалось грустной и совсем не радужной. Поэтому я продолжала идти, изучая дорогу под ногами.

— Это было очень давно, Кэсс, — словно почувствовав моё настроение, произнёс Бьёрн. — Один из плюсов прошлого в том, что оно в прошлом.

Я кисло улыбнулась. Волк прав, это было давно, и мы не можем ничего изменить. Тем более, раз уж он не растерял праздничного веселья, то и я должна последовать его примеру.

— Вот и пришли, — объявил старшекурсник.

Я подняла голову, и моему взору предстала праздничная вакханалия. Толпы людей запрудили площадь: одни разбились на небольшие кружки, с энтузиазмом о чём-то беседуя, другие топтались у длинных дубовых столов, заваленных угощениями. Аромат в воздухе витал такой, что впору было облизнуться. Запах свежего хлеба и пряностей переносил в воспоминания о детстве. Возвращаясь со школы, я всегда забегала в пекарню по соседству, чтобы ухватить хрустящую, ещё горячую буханку. На душе вдруг стало светло и уютно.

Где-то играла тихая музыка, бегала хохочущая детвора. Ветер колыхал разноцветные флажки и ленточки на ветвях деревьев, растущих прямо из каменистого покрытия площади. Царила атмосфера радушия и радости.

— Пойдём. — Бьёрн смело нырнул в толпу, увлекая меня за собой. Могучей грудью он рассекал столпившихся, словно крейсер «Аврора», пока мы не добрались до одного из столов. — Я же говорил: ты обязана попробовать медовые лепёшки. — Не успела и опомниться, как у меня в руках оказалось пахучее печёное изделие.

Я скептично посмотрела на кругляш в своих руках, но стоило только откусить кусочек, как пожалела, что не сделала этого раньше. Настолько было вкусно, что таяло во рту. Умяв по лепёшке, мы продолжили прогуливаться вдоль стола, ломившегося от яств. Здесь были запечённая тыква и яблоки, караваи, пироги, какие-то блюда из незнакомых мне плодов. Удивительно, но всё это оказалось абсолютно бесплатным, любой мог взять столько, сколько захочет.

Наевшись сладкой вкуснятины, мы отправились бродить по площади. Болтали о всякой ерунде, смеялись, подшучивали друг над другом. Пожалуй, впервые за эти две недели мне было настолько хорошо. В итоге мы так разговорились с представителем клыкастых, что я даже поведала, как против воли угодила в нашу распрекрасную академию. Умолчав о некоторых нюансах, разумеется.

— Я бы этому деятелю, что сопроводил тебя, нос сломал, — честно заявил оборотень; и я вот как-то моментально прониклась к нему ещё большей симпатией и уважением.

Кто бы мог подумать, что такая возможность предстанет перед Бьёрном в этот же вечер.

На город опустились сумерки, улицы осветили фонари, и атмосфера вокруг ощутимо изменилась. Разговоры стихли, дети угомонились, музыка стала громче. А затем в танце закружилась одна пара, вторая, третья. Очевидно, наступила танцевальная часть мероприятия, которую так ждала моя соседка по комнате.

Я следила за кружащимися жителями Мальфгарда с беспечными и счастливыми лицами, пока мой взгляд не наткнулся на знакомое хмурое лицо. Внутри всё перевернулось. В нескольких метрах от нас стоял Шейн Анварен собственной персоной.

Демоны. Я ведь хотела с ним встретиться и расспросить о деталях, что скрыл отец. Почему же теперь, когда появилась такая возможность, у меня дрожат коленки и не получается сделать и шага в его сторону?

Мимо проплыла пара с хрупкой ведьмочкой, похожей на Беллс, а когда обзор вновь открылся, напыщенный мальфар пропал. Я спешно оглядела толпу, но никаких признаков высокородной шатенистой макушки не нашла.

Что б тебя, Анварен! Куда же ты делся?

Бьёрн подступил ближе, похоже намереваясь утащить меня в хоровод веселящихся горожан, но тут раздался знакомый до мурашек голос:

— Разрешите украсть вашу спутницу на один танец. — Я обернулась, и действительно: возле нас стоял зеленоглазый мальфар, причём подчёркнуто обращаясь исключительно к Бьёрну. Нет, ну не гад ли? А моё мнение его как всегда не интересует?

Не знаю уж, почуял Бьёрн моё раздражение или дело было в чём-то другом, но лицо его приобрело совсем недружелюбное выражение. Я вообще впервые видела его таким серьёзным и враждебным.

— Разве что только на один, — нехотя произнёс он, выдавливая подобие вежливой улыбки. Вышло у него совсем неважно. Ох, мой мохнатый друг, из тебя совершенно никудышный актёр. Я сдержала улыбку, не зная, смеяться или обижаться, что он так просто отдал меня в загребущие руки мальфара.

Тем временем Шейн шагнул ко мне навстречу, а через мгновение мужская ладонь по-хозяйски расположилась у меня на талии, породив бурю мурашек, которая волнообразными цунами двинулась от поясницы к затылку. Потребовалась вся сила воли, чтобы не дёрнуться. Не дав опомниться, мужчина притянул меня к себе, взяв во вторую руку мою ладонь, и уверенно закружил по площади.

Мальфар оказался умелым партнёром и вёл меня в танце легко и непринуждённо. Будто мы танцевали уже сотню раз, а не впервые. Сквозь тонкую ткань рубашки я чувствовала каменно-твёрдые мускулы его плеч, и это отвлекало, не давая сосредоточиться на тех вопросах, что намеревалась задать.

Мы вальсировали, удаляясь всё дальше и дальше, пока фигура Бьёрна окончательно не затерялась в массе празднующих. Шейн молчал и хмурился. Этот высокородный скряга снова был чем-то недоволен. И это бесило. Что же, хочет поиграть в молчанку, хорошо. Не пророню и слова, пока сам не заговорит.

В какой-то момент начало казаться, что мы так и протанцуем в гробовой тишине. Однако мужчина всё-таки прервал затишье. Хотя, лучше бы молчал и дальше, ей-богу.

— Тебя не предупредили, что покидать стены академии опасно? Иначе я не вижу объяснения такому безрассудному поступку, — от его слов повеяло таким холодом, что у меня аж скулы свело. — Или ты действительно настолько легкомысленная?

Вот же хам родовитый. Мало того, что тупицей обозвал, так ещё и таким жёстким тоном, каким даже Виктор не позволял себе меня отчитывать. Захотелось много чего сказать этому выскочке, причём с употреблением ярких нецензурных эпитетов. Но вокруг было слишком много зевак. А новое внимание к моей персоне мне совершенно ни к чему.

Поэтому вместо ответа я недобро зыркнула на партнёра по танцу и смачно наступила ему на ногу, жалея, что не на каблуках. Потом ещё раз. Случайно, разумеется. Мужчина плотнее сжал челюсти, но достойно стерпел мою пакость. А мне вот как-то даже легче стало.

— Отец рассказал тебе, кто и почему мне угрожает? — наконец озвучила интересующие меня вопросы.

— Нет. Но мне удалось кое-что разузнать, — Анварен ответил тихо и спокойно, словно мы вели светскую беседу; я вопросительно изогнула бровь, желая услышать подробности, но мужчина лишь качнул головой. — Не здесь.

Мы сделали несколько синхронных шагов в сторону и остановились рядом с деревом, похожим на каштан. Здесь было не так людно, но мальфар всё равно решил перестраховаться. На кончиках его пальцев внезапно вспыхнули золотистые искорки и так же внезапно исчезли. Я даже не успела рассмотреть символы, настолько быстро он сотворил магическое сплетение.