Внезапная злость на представителя знатного рода и моего похитителя в одном лице моментально улетучилась, стоило только оказаться под приветливым солнышком. Казалось, небесное светило напрочь забыло, какое сейчас время года. Лучи приятно грели кожу, не давая замёрзнуть в платье без верхней одежды.

Шагая по ровной дорожке, я вдруг осознала, что за всё время пребывания здесь впервые вышла на лужайки перед парадным входом. Все занятия проходили либо внутри замка, либо на заднем дворе.

В день своего появления в академии я находилась в некой прострации и даже не заметила, насколько здесь красиво. А сейчас аж дух перехватило. Я прямо залюбовалась фигурно постриженными кустами и цветником, пестрящим всеми цветами радуги.

А ещё здесь было немыслимое количество скульптур. Хотелось подойти и рассмотреть каждую. Девушку, точно лесную нимфу, высеченную из изумрудного камня, чьи руки украшали тонкие лиственные лианы, подобно изящным браслетам. Поджарого мужчину из тёмно-оранжевого топаза с острой бородой и причудливыми косичками в волосах, заносящего над собой два, похожих на скандинавские, боевых топора. Жемчужную пожилую даму с подвеской в виде восьмиконечной звезды.

Детализация просто поражала. Разглядывая произведения искусства, я не заметила, как дошла до ворот. Огромные, арочные к вершине, с затейливыми коваными узорами. И открытые. Такое явление можно было наблюдать лишь в выходные дни. В будние они всегда запирались.

И вот, глядя на зазывающе приоткрытые створки, в голове промелькнуло: а может, ну это всё? Взять и сбежать прямо сейчас.

Сомнительные идеи разлетелись подобно перепуганной стайке птиц, стоило чьим-то пальцам прикоснуться к моим. Кратко и осторожно. Будто пролетавшая бабочка задела крылышком и упорхала дальше.

— Всё в порядке? — поинтересовались приятным низким голосом. — От тебя пахнет тревогой.

Я затолкала нежелательные мысли подальше, на задворки сознания. Грех предаваться хандре в такую чудесную погоду и в столь приятной компании. Да и праздник же, в конце концов!

Выдохнула полной грудью, отпуская всё плохое.

— Да, уже в порядке, — почти честно произнесла я, переводя взгляд с ворот на чрезмерно проницательного знакомого. Да чуть не ослепла.

Казалось, что солнце раздвоилось — настолько ярко сияла физиономия Бьёрна. Прекрасные глаза с какой-то подозрительной радостью следили за тем, как лёгкий ветерок играет с моими волосами.

Оборотень был в тёмных штанах и светлой льняной рубашке свободного кроя с небрежно распущенной шнуровкой на груди; пришлось отвернуться, чтобы не пялиться на проглядывающиеся бугристые мышцы.

— Я правильно понимаю, что помимо сверхсилы и скорости, природа наградила вас и чутким обонянием? Настолько чутким, что вы улавливаете даже эмоции окружающих, — озвучила я догадку, приходя в движение и направляясь к воротам.

— Ты наблюдательна, — улыбнулся старшекурсник, подстраиваясь под мой неспешный шаг. — Но дела обстоят немного иначе. Всё имеет свой запах: люди, предметы, эмоции, магия. И мы его чувствуем… Однако не всегда удаётся это сделать, — поспешил успокоить Бьёрн, увидев мои округлившиеся глаза. — Зачастую маги и волки умеют закрываться, а ведьмы натираются аконитовой травой. — При упоминании растения ноздри оборотня дёрнулись, и он слегка поморщился, будто защекотало в носу. — Редкостная гадость. К тому же, запахи имеют скверное свойство накладываться один на другой. Когда их слишком много в одном месте, сложно выхватить что-то одно. Это как разматывать клубок запутавшихся ниток.

— В библиотеке ты сказал, что я пахну иначе, чем другие ведьмы, — припомнила я, ступая на каменный мост. А когда мы вышли на дорогу, уводящую вниз к городу, бросила беглый взгляд на газончик справа. Именно сюда почти две недели назад телепортировал нас Шейн. Интересно, этого гада хоть иногда мучает совесть за содеянное?

— Так и есть, — согласно кивнул Бьёрн. — Я сразу почуял новый запах, стоило тебе перешагнуть порог столовой. Мы все почуяли. Обычно от ведьм несёт сырой землёй, мхом и травами. Но не от тебя…

Я запнулась, едва не пропахав землю носом. Это что же получается: ещё в первый день моего появления все оборотни тайком таращились на меня, а я и знать не знала?

— А как пахну я? — с любопытством покосилась на спутника.

— Как воздух после грозы. Свежестью, — ответил оборотень; крылья его носа расширились, втягивая воздух, а рот растянулся в белоснежной улыбке, отчего парень стал похож на довольного щенка.

— Ну прям освежитель воздуха какой-то, — не выдержала я и расхохоталась. Студент пожал плечами, мол, как есть, и, видимо, не до конца понимая, о чём именно я толкую, улыбнулся ещё шире.

Некоторое время мы шагали в безмолвии. И не было в этом никакой неловкости. Не знаю почему, но с Бьёрном мне было действительно легко и комфортно. Будто мы взаправду старые знакомые.

Дорога привела нас к узенькой улочке, вымощенной брусчаткой. По бокам теснились серенькие двухэтажные дома с малюсенькими оконцами. Это хорошо, что сейчас день и рядом брутальный, сильный оборотень, а вот ночью я бы не хотела здесь очутиться.

— А откуда ты узнал, как меня зовут? — всё же решила полюбопытствовать.

— Дак из газеты, — на полном серьёзе заявил парень.

— Какой ещё газеты? — ахнула я, чувствуя, как роняю челюсть.

— Студенческой, — сообщили мне таким тоном, словно это само собой разумеющееся. — Всю главную страницу заняла своим личиком, — весело отрапортовал оборотень, а потом и вовсе залился смехом, заметив, как я провожу ладонью по лицу. Ну приплыли. Чего ещё не хватало. — Это же сенсация! В академию поступила дочь Виктора Блэквуда. Существование которой чуть ли не держалось в строжайшей тайне.

— Поэтому ты мне помогаешь? — в лоб спросила я. На секунду стало даже грустно. Опять всё упирается в отца.

— У-у-у. Всё настолько плохо?

— Ты о чём?

— Слышала когда-нибудь о таких вещах, как доброта и бескорыстие?

— Хм-м, «доброта», «бескорыстие», — протянула я, задумчиво постукивая пальцем по подбородку и усердно делая вид, будто пытаюсь вспомнить. — Кажется, что-то такое припоминаю. — Бьёрн звонко расхохотался и махнул рукой в сторону поворота, указывая направление.

— Так что там произошло между оборотнями и ведьмами?

— Знаешь, кто такая Салина Гринвальская?

Я отрицательно качнула головой, а старшекурсник удивлённо выпятил глаза, явно не ожидая такого ответа.

— Отвались у меня хвост! Ты, должно быть, шутишь? Это же чуть ли не самая сильная ведьма в истории, — поразился Бьёрн, на что я развела руками, мол, бывает и такое. — Жила она ещё в те времена, когда на месте нынешней столицы рассыпалась лишь одна галька…

— Ага, то есть вы точите клыки с незапамятных времён. Что же она такого учинила? Приворожила главу племени, а потом бросила?

— Не перебивай, а слушай. Или я тебя покусаю, — пригрозил оборотень с озорным блеском в глазах. — Салина была немного странной…

— Это объективное мнение или в тебе говорит волк? — Я украдкой глянула на Бьёрна и прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Но нюхастый проныра в два счёта раскусил, что его поддразнивают.

— Я предупреждал, — угрожающе огласил представитель мохнатой расы, сделав шаг в мою сторону. Я взвизгнула, смеясь, и отскочила в сторону.

— Всё, всё, — выставила руки в защитном жесте, — я молчу, — изобразила пальцами, как закрываю рот на замок и выбрасываю ключ. Бьёрн смерил меня взглядом и, убедившись в серьёзности моих намерений, начал повествование:

— Ещё в отрочестве Салина покинула своё племя. Сбежала из дома и поселилась в лесу. Достоверных данных, почему ведьма так поступила, — нет, но и не в этом суть. Все думали, что девочка не выживет, что в первую же ночь её растерзают звери. Но этого не случилось. Ни в первые сутки, ни в последующие. Более того, стая волков, что обитала в том лесу, приняла девочку и вырастила как полноценного члена стаи. В те времена ведьмы имели магическую связь не только с природой, но и с животными. — В этот момент мне вспомнилось, что ни одна ведьма академии не ела в столовой мясо. Интересно, это как-то связано?