Девушка закинула сумку на плечо и уставилась на меня.

— Ты чего расселась? Живо одевайся!

— Зачем? — растерялась я.

— Ты что, не слышала, что я только что сказала? На занятия лучше не опаздывать!

— Если на них не пойти, то и не опоздаю, — отшутилась я. Конечно же я сразу поняла, о чём толкует Беллс, но действовать с пылу с жару было неразумно. Во-первых, я даже не знала, на какой факультет зачислена. Во-вторых, у меня не было ни расписания, ни представлений о предметах, которые мне предстоит изучать. Хотелось хотя бы вникнуть в основные понятия. Ну, и в-третьих, у меня были ничтожные шансы успеть найти нужную аудиторию.

— Пропустить занятия без уважительной причины ещё хуже. За это могут и отчислить. Стоит напомнить, что ты и так пропустила два дня?

Напоминать мне об этом не было нужды, как и о том, чем грозит отчисление из элитной академии. Под требовательным и выжидающим взглядом рыжеволосой я нехотя встала с кровати.

— У меня даже нет расписания, и я не знаю, куда идти…

— А я тебе на что? — изумилась рыженькая. — Мы же учимся на одном курсе, балда. А расписание у тебя на столе, вообще-то. — Девушка в несколько шагов оказалась у моего письменного стола и, схватив листок со стопки книг, помахала им в воздухе. Беллс взяла со стула со стула такую же сумку, как и у неё: прямоугольную, с длинным ремешком, и принялась нагружать туда учебники.

— Одевайся, кому говорю! — прикрикнула она, и я сдалась.

Форма висела на дверце платяного шкафа. Быстро облачилась в белую рубашку и чёрную юбку с крупными складками, затем, последовав примеру соседки, надела чёрный приталенный жилет, на груди которого с левой стороны красовался изумрудный камень. Пиджак, входивший в комплект формы, оставила висеть на вешалке.

Наспех завязала волосы в высокий хвост, обула чёрные туфли на невысоком широком каблуке, поражаясь, как удобно села по ноге новая обувь. Да и форма сидела идеально, будто сшитая по моим меркам. Юбка, разве что, была короче на сантиметра два, чем у Беллс, отчего колени приоткрывались. Возможно, виной была разница в росте: рыженькая ведьма была ниже меня чуть ли не на пол головы.

Беллс передала мне мою сумку, и мы помчались по безлюдному коридору общежития. Должно быть, все уже давно сидели по аудиториям.

Пока мы спускались по лестнице, я размышляла, насколько легально моё пребывание здесь. Впрочем, зная Виктора, можно не переживать на этот счёт. Что ж, хотя бы повезло избежать бумажной волокиты с документами.

Мы миновали уже знакомый каменный холл и свернули в учебный корпус. Вот тут-то я и поняла, что ошиблась. Далеко не все студенты сидели в аудиториях. Десятки парней и девушек сновали по коридорам, словно муравьи. У каждого на груди поблескивали камешки. У кого-то красовался рубин, у кого-то сапфир или оранжевый топаз, а у кого-то, как и у меня, изумруд.

Примечательно, что девушки с красными и оранжевыми камнями носили брюки, а с синими и зелёными — юбки.

— Это факультетские камни, — перехватив мой взгляд, сообщила Беллс. — Рубин у оборотней, топаз у берсеркеров, у магов — сапфир, ну, а у ведьм, как ты догадалась — изумруд, — пояснила она, уверенно лавируя между студентами.

Удивилась ли я, услышав, что нахожусь в одном помещении с настоящими оборотнями? Нет. Встречать, конечно, мне их не доводилось, в отличие от берсеркеров, но об их существовании я знала. И первые, и вторые были такими же людьми, только вместо магических способностей у них сверхразвиты физические умения. Ну, и оборотни, если верить слухам, могли превращаться в зверей.

— Первая у нас проклятология. На парах Брэма Дарвелса веди себя как мышка. Никогда не спорь, а лучше вообще молчи в тряпочку, пока он не задаст вопроса, — наставляла Беллс.

Вошли в аудиторию мы одновременно со звоном башенных часов. Комната оказалась небольшой, с длинными столами в несколько рядов. Все однокурсники уже сидели на своих местах. И, к сожалению, преподавательский стол тоже не пустовал.

За столом сидел высокий мужчина средних лет. Чёрные, словно смоль, волосы спадали на плечи и прикрывали часть лица. Его рубашка и брюки оказались в тон волосам, отчего он походил на большую чёрную ворону. Длинный нос с горбинкой добавлял ещё большего сходства.

В нашу сторону профессор даже не посмотрел, внимательно изучая журнал перед собой. Мы с Беллс облегченно выдохнули, посчитав, что остались незамеченными.

Пробираясь к свободному месту, я ловила на себе разные взгляды: от любопытных, до осуждающих и насмешливых. И только щуплый парень с тёмными засаленными волосами смотрел на меня с ненавистью. Его болотного цвета глаза просто прожигали меня, желая уничтожить.

Да что ж это такое? Ему-то я чем успела насолить?

Пока я играла в гляделки с подозрительным парнем, Беллс заняла единственное свободное место в последнем ряду. Оставалось два свободных стула за первым рядом — а садиться туда и мелькать перед самым носом у преподавателей я была ещё не готова — и во втором ряду. К слову, второй ряд был абсолютно пустым, если не считать сидящую там одну единственную девушку с зелёными волосами.

Туда-то я и решила сесть.

Девушка удивлённо взглянула на меня из-под длинной зелёной чёлки, а после усердно вперилась взглядом в учебник. Она даже голову втянула в плечи, словно стараясь сделаться незаметной.

Я открыла сумку и принялась быстро перебирать корешки сложенных книг. Отыскав надпись «Основы проклятологии», я выудила учебник горчичного цвета из сумки и положила перед собой на стол. Перевела взгляд на преподавателя и тут же наткнулась на угольно-чёрные глаза профессора Дарвелса.

— Закончили? — Голос профессора пронёсся по аудитории словно раскат грома.

Я неуверенно кивнула.

— Замечательно, — так же холодно произнёс мужчина. В его чёрных глазах не было ненависти, как у того парня с задней парты, или хоть малейшего намёка на злобу. Более того, казалось, что эти глаза вообще не способны выражать человеческие эмоции.

«Замечательно», — эхом отозвалось у меня в голове. Вот только пристального внимания преподавателей мне сейчас не хватало. Впрочем, чего я ожидала?

— Я несказанно счастлив, что столь важная персона нашего факультета решила почтить нас, простых смертных, своим присутствием, — язвительно прокаркал профессор. — Но позвольте вам напомнить, что все студенты обязаны соблюдать регламент академии. Вне зависимости, зачислены они за свои знания, старания и многолетние труды, или их пропихнул влиятельный отец из Совета.

По аудитории пронеслись смешки. Очевидно большинство однокурсников разделяли взгляды профессора. Никого не волновало, рвалась я учиться в их великолепной академии или нет. Для них я была избалованной девочкой, не заслуженно занявшей чьё-то место на факультете.

Да уж, спасибо, папа. Удружил. Теперь у меня превосходная слава.

— Поэтому настоятельно рекомендую: впредь не пропускать мои занятия, — тем временем продолжал Брэм Дарвелс. — И не опаздывать.

— Я и не опаздывала, — не выдержала я. — Фактически, во время «звонка» я уже находилась в кабинете.

Атмосфера в помещении моментально изменилась.

Повисла такая тишина, что если бы по кабинету пролетела муха, её бы обязательно услышали. Затаив дыхание, все следили за дальнейшим развитием событий. Зеленоволосая соседка ссутулилась ещё сильнее, будто гнев преподавателя ненароком мог задеть и её.

Что там говорила Беллс? Вести себя как мышка?

Кажется, что-то пошло не так.

— Фактически, — с нажимом повторил Дарвелс, наклонившись вперёд и сурово глядя на меня из-под густых бровей, — в это время вы должны были сидеть на своём месте и не открывать рот, пока вас об этом не попросят. Минус три балла за опоздание и пять за пропущенное занятие. — Он сделал какие-то пометки в своём журнале.

Кто-то с первого ряда шокировано ахнул. О каких баллах шла речь, я могла только догадываться. Возможно, здесь так же, как и в моём старом университете: некоторые преподаватели допускали к экзаменам исключительно по достижению определённого количества баллов.