Четвёрка студентов, среди которых мелькал рыжий затылок Винса, скрылась в деревьях, и я не без тревоги отметила, что кроме нас с Беллс никого не осталось: ни на заднем дворе, ни на поляне. Мы были последними.

Я обогнала рядом идущую ведьму и уже собиралась сорваться на бег, чтобы не опоздать, но недавно открывшаяся правда о ней не отпускала, подталкивая к опасному разговору. Я должна была прощупать почву и понять, знает ли Беллс о проделках своего ковена, прежде чем нагнать остальных адептов.

Самым разумным мне показалось ненавязчиво заговорить об Эмили и посмотреть на реакцию. Если девушка будет искренне убеждена, что её сестра поселилась далеко в глуши, оборвав все связи, значит, родители не посвятили её в семейную трагедию и кровавые ритуалы ковена.

— Беллс, ты как-то рассказывала, что твоя сестра тоже училась в нашей академии, — припомнила я. — А где Эмили сейчас? Она осталась в Мальфгарде или уехала работать в приграничные города? — постаралась спросить как можно спокойнее и непринуждённее.

Заминка с ответом и стихшие шаги за спиной заставили напрячься и сбавить темп.

— Я не говорила, что мою сестру зовут Эмили, — мертвенным голосом ответила Беллс.

Мысленно отругав себя за оплошность, я остановилась и, продумывая, как оправдаться, развернулась к ведьме. Беллс стояла в двух метрах, склонив голову и спрятав лицо за водопадом рыжих волос. А затем вдруг сбоку что-то пронеслось, и мой висок прострелило страшной болью. Перед глазами резко потемнело, и мир померк.

В сознание я приходила медленно и болезненно. Голова раскалывалась, а веки упорно не желали мне подчиняться. Сквозь спутанное и смазанное восприятие прорывались чьи-то голоса. Они звучали приглушённо и далеко, будто я находилась под толстой коркой льда.

Чувствительность тела возвращалась постепенно, вместе с ней же возвращалась и способность двигаться. Поясница нестерпимо затекла, будто я несколько часов находилась в неудобной позе, а в спину давило что-то твёрдое и холодное. Собиралась перекатиться на бок, но тут к своему ужасу натолкнулась на препятствие. Что-то удерживало мои ноги и руки, обжигая кожу тугой хваткой.

Меня что, связали?

Нахлынувший страх помог разлепить глаза, но это не слишком изменило ситуацию. Я оказалась в темноте. Лишь островок неба, окружённый чёрными верхушками деревьев, подсказал, что я больше не на территории академии. Первые звёзды несмело подглядывали за беспределом, творящимся внизу, — значит, я пробыла в отключке до самого вечера и за это время меня никто не отыскал. Паршиво.

Где-то вне поля моего зрения разговаривали люди. Я затаилась и прислушалась. Хотя в моём положении «затаилась» — это громко сказано. Скорее, старалась не привлекать внимания, чтобы изучить обстановку.

— Девочка просто запаниковала. Необязательно её наказывать, — проговорила какая-то женщина; тембр и темп речи выдавали её волнение и испуг.

— Наказывать? — отозвался другой женский голос, низкий и шуршащий, словно шелест листвы. В нём ощущалась власть и притаившаяся угроза. — Что ты, Беллатрикс заслужила свой первый обряд. Она встанет в кольцо вместе со старшими.

От этого заявления в голове загудело, как после оплеухи. Беллс с ними заодно. Однако полностью погрузиться в вызванные чувства от предательства подруги не получилось. Зазвучал третий, но уже знакомый голос.

— При всём моём уважении, Повелительница, — плохо сдерживая раздражение, вмешалась Кибела Гримальди, — вы поощряете Видвулл вместо того, чтобы проучить за самодурство? — с искренним недоумением переспросила мой куратор.

— Беллатрикс смогла сделать то, чего тебе, моя милая Кибела, не удавалось добиться на протяжении трёх месяцев, — одёрнула ведьму таинственная «Повелительница». Что-то в её тоне заставило холодные противные мурашки поползти по моему позвоночнику.

Так, всё, спасибо, належалась, отдохнула. Пора бы и честь знать. Я тихонько завозилась, проверяя путы, связывающие мои руки и ноги, на прочность. Глаза привыкли к темноте, поэтому я уже различала каменные столбы: два в изголовье, два в ногах, и веревки, тянущиеся от них к моим конечностям.

Пока я пыталась высвободиться, на поляне разгоралась ссора.

— Я подставила себя под удар, подчищая за мерзавкой Видвулл! — теряя самообладание, воскликнула профессор Гримальди. — Из-за неё мы все были под угрозой! Это мне пришлось избавляться от факультетского камня Блэквуд, и это я рисковала своей шкурой, чтобы протащить чародейку под носом у преподавателей. Повезло ещё, что все были отвлечены разборками оборотней. — Кибела сделала передышку в своей гневной тираде и совсем по-змеиному зашипела: — Не обманывайтесь, Сибилла, чародейка здесь только благодаря мне. Заслуга вашей мелкой ведьмы лишь в необдуманном поступке, повлекшем за собой…

— Хватит грызться, она пришла в себя, — неожиданно вклинился в их разговор парень.

Меня словно окатили ледяной водой из ведра. Услышать здесь его голос я никак не ожидала. Факт, что Кельвин Скруп оказался среди ведьм Четырёхлистника, встревожил сильнее, чем то, что они заметили моё пробуждение. Значит, и староста нашего курса состоит в ковене! Почему же он всегда смотрел на меня волком и подверг откровенной опасности, отправив в полнолуние на улицу? Разве не должен был переживать за сохранность ценного объекта?

— Альва, что там у вас? — поинтересовалась у кого-то Сибилла.

— Почти всё готово, — крикнули ей в ответ с другого конца поляны. Что там у них «готово» и как вообще выглядят все эти люди мне никак не удавалось посмотреть. Все они находились за моей головой.

Но вот тьма вокруг меня трусливо поползла к лесу, послышались приближающиеся шаги и заплясали тени от факелов. Больше не осторожничая, я с остервенением задёргала рукой и потянула кисть из петли, сдирая кожу запястья. Но все мои усилия не принесли необходимого результата. По бокам от ритуального камня, на котором я была распластана, начали появляться люди в тёмных балахонах, длинные капюшоны покрывали их головы и прятали лица.

Паника захлестнула меня. Всепоглощающая. Объёмная. Она сдавила грудь и вынудила заметаться, точно кролик, попавший в капкан. Не справившись с верёвками физически, я попыталась воспользоваться магией, но та не отозвалась. Вместо силовой волны, которая должна была отбросить от меня адептов ковена, что-то засверкало в районе груди. Я скосила глаза вниз и увидела там вместо ожерелья, вручённого мне Шейном, неизвестный амулет. На серебряной капле, размером с детскую ладонь, были выгравированы магические руны, и сейчас они светились янтарными линиями. Это значило только одно — напитаны они магией мальфара. Ведьмам точно кто-то помогал.

— Можешь не стараться, артефакт глушит любую магию, — не без злорадства оповестил Кельвин, устанавливая факел в специальное отверстие на столбе у моих ног. На ведьмаке, как и на его подельниках, болталась тёмно-коричневая мантия, только в отличие от остальных он не стал прятать лицо под капюшоном. У меня даже сложилось ощущение, что тот очень хотел быть узнанным. — Ты и вообразить не можешь, как долго я ждал этого дня, — поделился откровением парень, разворачиваясь и неспешно подбираясь ближе.

Я отползла от него подальше, насколько это позволяли сделать верёвки. Слишком одержимо и кровожадно блестели его глаза. Казалось, ещё немного — и он вцепится мне в горло голыми руками. И ведь свидетели не помогут. Те пять ведьм, что встали по двум сторонам от меня, вообще превратились в статуи. Сложили перед собой руки, как примерные первоклассники, и стояли молча, даже не шевелились.

— Почему? Что я тебе такого сделала? — спросила, поглядывая то на пугающего ведьмака, то на каменные столбы. Нужно было заболтать и отвлечь Скрупа. Пока сюда не пришли Кибела Гримальди с их повелительницей и не начали свой кровавый ритуал, у меня было время получше осмотреться при свете огня. И постараться отыскать способ сбежать отсюда.

— Что ты мне сделала? — плюясь ядом злости и раздражения, ведьмак опёрся руками о край камня, на котором я лежала, и навис надо мной, словно мрачная тень. Он презрительно сузил глаза и вкрадчиво прошипел: — Ты разрушила мою жизнь, Блэквуд. Отняла самое дорогое, что у меня было.