— Это совсем не так, — не поддержал мои сетования Шейн. Вместо этого бережно дотронулся до пальцев и повёл мои руки в стороны, словно шторы на рассвете, желая впустить в комнату робкие лучи восходящего солнца. Небесное светило не показалось, зато неуверенная физиономия одной струсившей студентки предстала во всей красе. — Никакая ты не трусиха, — попытались мне внушить с настойчивостью опытного психиатра. — Кассандра Блэквуд, которую я знаю, может быть невыносимо упрямой, чрезвычайно безрассудной, безудержно вспыльчивой, но точно не трусливой.

Я наградила мальфара взглядом, спрашивающим: «а ты точно пытаешься меня поддержать?»

— Ты очень смелая девушка, — смилостивился Шейн, мягко улыбнувшись и одарив задорными ямочками на щеках.

— Вовсе нет. Я так боюсь…

— Бояться это нормально. — Временный преподаватель по нежителогии оборвал поток сомнений и будто для убедительности посильнее сжал мои пальцы. — Все чего-то боятся, Кассандра. Но разве не в этом кроется смысл? Как бы ты ни боялась, ты идёшь и делаешь. Вопреки вгрызающемуся в душу страху и трясущимся поджилкам. Это и называется быть смелым.

Шейн собирался сказать что-то ещё, но я уже привстала на носочки и прижалась к его губам своими. Всего на краткий миг. Даря лёгкий, но оттого не менее волнующий поцелуй. Волны счастья растеклись по телу. Взгляд Шейна потемнел, а лицо приобрело подозрительно хитрое выражение. Он потянулся к моим губам, рассчитывая на новую порцию наслаждения, уже не такую крохотную, но я ловко выскользнула из его рук и шустрым шагом пустилась к лестнице.

— Если ты по-прежнему планируешь сначала заскочить к себе домой, то стоит поторопиться, — выкрикнула, оглядываясь на остолбеневшего мужчину, и широко улыбнулась. До того было умилительно смотреть на его растерянную моську, словно у кота, не понимающего, куда делась ящерка, ещё секунду назад трепыхавшаяся в его лапах. А та вильнула хвостом у соседней лужайки и скрылась в густой траве.

До конца отведённого времени оставалось почти четыре часа. Поэтому Шейн без лишней спешки переоделся из деловой одежды в более удобную. Свободные хлопковые штаны на резинке и чёрную футболку, бессовестно облепившую бугристые плечи и великолепный пресс. Тонкая ткань откровенно призывала подойти и прикоснуться к натренированному телу, ощутить твёрдость грудных мышц, провести пальцем по каждому идеальному кубику на животе.

Я кашлянула, прогоняя наваждение, чем только привлекла внимание к своей персоне. Торопливо опустила голову, чтобы не спалиться, и уставилась на кристалл, который вертела всё это время в пальцах. Мысленно помолилась, чтобы мой кашель не был воспринят как «одна крайне впечатлительная чародейка подавилась слюнками», и снова украдкой взглянула на объект любования.

К счастью, Шейн не заострил внимания на моём странном поведении. Проплыл мимо обеденного стола, за которым я сидела, и занял место у плиты. На совместном консилиуме двух неутолимых приключенцев было решено, что выделить тридцать минут на завтрак мы можем себе позволить. Поэтому я тихонечко сидела на стуле, подперев подбородок локтем, и восторгалась, как во всех смыслах удивительный мужчина виртуозно управляется с кухонной утварью. Наблюдать, как представитель сильного пола готовит завтрак, — что-то запредельно волшебное.

— Необходимо поесть как следует перед выходом. Нам несколько часов сидеть в засаде. И что-то мне подсказывает, что обед мы тоже пропустим, — резюмировал Шейн, выкладывая на скворчащую сковороду ломтики бекона. — Сегодня ночью я ещё раз наведался в Пустошь. Ничего подозрительного. Но всё же стоит прийти заранее и осмотреться, — так же не оборачиваясь, увлечённый своим делом, проговорил он, а я окончательно растратила всё своё душевное спокойствие.

Положила медовый артефакт на столешницу, слезла со стула и примостилась по правую руку от хозяина дома. Схватила глубокую миску с томящимися в ожидании своей очереди овощами и опустила под струю воды. Потёрла их как следует, но напряжение никуда не ушло. Сунулась помогать шеф-повару, получила отворот-поворот, мол, моя кухня — мои правила. И вообще ты гость, сиди на попе смирно. А сидеть смирно сейчас никак не получалось. Потому я сместилась ближе к окну, решив заняться хотя бы чаем.

Разлила ароматный напиток по чашкам и словила на себе заинтересованный взгляд. Шейн откровенно любовался моим присутствием на своей кухне.

— Что? — смутилась, удобнее перехватывая чайник.

— Нравится, — не стал скрывать мужчина, а потом непонятно к чему спросил: — Так и будешь там стоять?

Я на мгновение замешкалась, затем сделала шаг навстречу обаятельному шатену и совсем внезапно услышала сбоку:

— Простите, не мог поверить в увиденное. Хотел удостовериться, что не галлюцинирую. Вы больше пяти минут в одном помещении и ещё ни разу не попытались придушить друг друга.

Перестав играть роль подпоры дверного косяка, Гаспар пересёк комнату и, таинственно улыбаясь, выдвинул стул из-за стола. Сел. Уставился на нас. И выразительно так спросил:

— Ну?

Так как уточнений не последовало, я предпочла обсудить предстоящую вылазку в Дикие земли. Наполнила третью кружку горячим питьём — уверенности, что клыкастый товарищ оценит цветочные нотки, не было — и поставила перед нарисовавшимся гостем. После чего заняла место напротив него и, сцепив пальцы на своей кружке, принялась посвящать друга в события последних дней. Шейн же остался колдовать над своим кулинарным шедевром, периодически присоединяясь к разговору и приходя мне на выручку там, где требовалось успокоить распереживавшегося вампира.

— Как отреагировал твой отец? Что сказал на это? — с участием полюбопытствовал Гаспар, схватил чашку по старой привычке, сделал глоток и поморщился. Вернул кружку на место, отодвинул от себя на безопасное расстояние и в ожидании вылупился на меня своими небесно-голубыми глазищами.

— Виктор ничего не знает, — ответила, отпивая вполне себе вкусный чай и наблюдая за другом. — Не хочу волновать его, пока сама всё не выясню.

Гас переступил через желание поспорить и замолчал на некоторое время, обдумывая. Мы же с Шейном воспользовались моментом, чтобы не отвлекаясь закончить трапезу. Затем парни удалились по каким-то своим делам, а я прибрала со стола и помыла за нами посуду. Покончив с бытовыми хлопотами, я вновь взяла кристалл телепортации, опёрлась о столешницу и принялась водить пальцем по блестящим рёбрам многогранника, дожидаясь их возвращения.

Шейн объявился примерно через десять минут. Один. Широкий пластырь выделялся белым пятном на его запястье. Перехватив мой вопросительный взгляд, мальфар неожиданно смутился и тщетно попытался прикрыть его второй рукой. Странно моргнул и прочистил горло:

— Пора выдвигаться.

Я подозрительно сощурила глаза, отлипла от стола и продефилировала к мужчине, остановившись в нескольких сантиметрах от него. Подняла руку, демонстрируя артефакт в своих пальцах и намереваясь отдать его в более опытные руки, но в последнюю секунду не позволила этому случиться.

— Не расскажешь? — спрятав кристалл за спиной, я пытливо уставилась на клейкую полоску на руке собеседника, как раз зависшей в воздухе перед моим носом. Момент был идеальным. Не отвертишься. Но тут в дверях кухни показалось кучерявое недоразумение.

Насвистывая какую-то мелодию для привлечения внимания, Гаспар протопал внутрь и встал напротив нас. Обычно бледно-белое лицо парня обзавелось свежим румянцем, будто он пришёл с мороза, а глаза лучились жизнью, отчего те приобрели яркий цвет чистого неба. И вот весь такой светящийся и преобразившийся господин вампир стоял и выжидал, когда же два его товарища снизойдут до клыкастой особы.

— Потом расскажу, — запоздало ответил мне Шейн и, пока я раздумывала над внезапными внешними переменами друга, спрятал пораненную руку в карман. — У нас всё равно несколько часов в запасе, успеется, — окончательно убедил он меня. Уж в безлюдной пустыне мне точно никто не помешает получить ответы.