Лекс прекрасно знает, в каком я безвыходном положении, но мне даже обижаться на него особо не за что — с учетом пережитого и приобретенного опыта, я теперь тоже десять раз подумаю, чем вкладывать деньги в чью-то сытую жизнь.

— Хорошо, и что ты предлагаешь? — От злости набрасываюсь на рыбий стейк, почти не жуя, проглатываю сразу несколько кусов.

— У нас есть номер, где тебе все нравится, мы можем провести в нем оставшихся два дня, все расходы, которые придут в твою светлую голову, автоматически ложатся на мои плечи. От тебя требуется просто не компостировать мне мозг очередными идиотскими идеями. Все просто. — Лекс с довольной ухмылочкой разводит руками.

Надо было хоть для проформы дольше сопротивляться, эх.

Но мне в голову тут же приходит одна безумная идея. Именно безумная, потому что здоровым и нормальным то, что я собираюсь выкатить, назвать будет трудно, но Лексу, как он сам выразился, некуда будет деваться.

— Значит, один номер, одна кровать, один душ, — перечисляю вещи, которые тяжело впихнуть в рамки «сугубо деловых отношений начальника и подчиненной».

— Я могу спать на коврике, — легко соглашается Лекс.

— Рада, что ты сам это предложил, но на всякий случай… — Беру паузу, чтобы еще немного его помариновать. — Я включу свой телефон на запись, чтобы фиксировать все, что будет происходить в комнате.

— Эм-м-м-м… — Брови Лекса медленно и удивленно ползут вверх.

— Ничего личного — всего лишь моя страховка от твоих попыток использовать служебное положение. Если ты попытаешься затащить меня в постель или к чему-то принудить — все это окажется на видео, и будет мгновенно использовано против тебя везде, где это можно будет использовать.

Вот это номер — впервые за время его возвращения, я вижу Лекса по-настоящему растерянным. Он как будто пытается — и не может переварить то, что услышал, хотя я озвучила свои требования предельно четко. И с каждой секундой пока он тормозит, я все больше убеждаюсь, что выкатила правильные условия. Но зато теперь все предельно справедливо — он вынудил меня плясать под его дудку, пользуясь моим безвыходным положением, а я заставлю его принять мои условия или признать, что он собирался меня домогаться. Будь это Марат — его бы такое пятно на репутации даже в глазах всего одной женщины абсолютно бы не смутило, но Лекс не такой — он явно не привык получать женщин шантажом и подкупом.

— То есть ты боишься, что я буду тебя домогаться? Просто хочу уточнить, правильно ли понял твою эскападу.

— Слово-то какое нашел, — не могу не хохотнуть в ответ.

— Извини, но твое условие вогнало меня в ступор.

— Ты все правильно понял, Лекс. Все, что будет происходить в нашем номере, будет записано на мой телефон. Но ведь тебе нечего бояться? У тебя же ничего такого и в мыслях не было, да?

— Хорошо, будь по-твоему. — Он вскидывает руки. — Правда, я думал, телефон будет тебе нужен для личных нужд, но раз ты настолько боишься за свою невинность, то я, как порядочный человек, должен согласиться.

— Но сон на коврике это не отменяет, — быстро добавляю я, но Лекс без проблем соглашается и на это. Кажется, готов выполнить вообще все мои условия.

И это тоже слегка настораживает, но я не подаю виду.

— Значит, скрепим договор рукопо… — Лекс не успевает закончить, потому что его проклятый телефон снова звонит. Он бросает взгляд на экран — и что-то в его лице едва заметно меняется, как будто смягчается и становится более меланхоличным.

Ясно, куда же без его драгоценной возлюбленной. Они же только недавно разговаривали! Она что — теперь каждый час будет ему названивать?

— Я на минуту, — извиняется Лекс и его буквально сдувает из-за стола.

И только когда его спина больше не загораживает мне обзор, я замечаю сидящую прямо напротив знакомую рожу.

Нина. Даже здесь, хотя мы на другом конце города от места проведения форума, на котором она оказалась вообще не пойми как и в качестве кого. Но зато теперь я вижу. Что она-то меня видела с самого начала и как только представляется возможность, машет рукой. А когда я прикидываюсь шлангом и делаю вид, что в упор ее не замечаю — в наглую подсаживается ко мне, прямо на место Лекса.

— Вот теперь я вспомнила, что забыла купить в сумочку, — киваю на ее руки, настолько полные, что на столе выглядят растекшимся несвежим тестом. — Антисептик. Как только ты уберешься — попрошу официанта провести дезинфекцию. От паразитов.

— Тебе уже говорили, что твои шутки не смешные? — кривляется Нина, но ее мой выпад точно задел, о чем красноречиво свидетельствует ее покрасневшая шея.

— А кто тебе сказал, что я шучу? Пытаюсь быть достаточно токсичной, чтобы ты просто убралась откуда пришла и не портила мне аппетит. Хотя. — Откладываю вилку, промокаю губы салфеткой, за чем Нина наблюдает с подчеркнутой брезгливостью. — Ты уже и так с этим справилась. Знаешь, если вдруг тебе когда-нибудь понадобятся деньги, я готова рекомендовать тебя девочкам, которым не хватает силы воли держать рот на замке — пяти минут разговора с тобой достаточно, чтобы аппетит умер в мучениях.

— Вот-вот, кстати, очень хорошо, что ты сама начала этот разговор! — Нина, несмотря на мои попытки избавиться от ее общества, пододвигает стул и уже внаглую заваливает локти на мою половину стола.

— У тебя с головой вообще как? В порядке? — На всякий случай отодвигаю тарелку подальше, чтобы на нее не попадало даже ее гадкое дыхание.

— Просто хотела напомнить, что в отличие от многих поклонников Виктории Янус, которым она видится этакой богиней и непорочной девой, я знаю, кто она на самом деле.

Вот же бля…гм-м-м… поганое приставучее насекомое!

Хорошо, что у меня где-то на уровне рефлексов закреплена привычка улыбаться даже когда дела летят в пропасть. И как бы пристально Нина не всматривалась в мое лицо — вряд ли она найдет там хотя бы намек на то, что ее слова произвели хоть какой-то эффект.

— Ты мне угрожаешь? — придавая тону нотку насмешки, интересуюсь я, хотя и ежу понятно, что именно этим она и занимается.

— Скорее, предлагаю сотрудничество.

Честно говоря, я рассчитывала услышать какой угодно ответ, но только не тот, который в итоге прозвучал. Потому что даже если бы она сказала, что хочет чтобы я покормила ее из ложечки, это и то звучало бы куда логичнее, чем предложение сплестись в деловом. Прости господи, экстазе.

— То есть ты посидела, пошевелила своими змеиными мозгами и решила, что я могу каким-то образом помочь тебе или твоей конторке, на которую ты работаешь, как-то продвинуться в плане сотрудничества с «Гринтек»? — Произнесенная вслух, эта идея звучит еще абсурднее, хотя чего еще ожидать от человека, который утверждает, что слил меня жене Егора исключительно «по доброте душевной и ради моего же блага». — Знаешь, я искренне советую тебе больше не злоупотреблять коктейлями в первой половине дня, даже если они бесплатные.

При любом другом раскладе, я бы уже давно встала из-за стола и избавила себя от необходимости хоть как-то взаимодействовать с гадюкой, но это, черт подери, наш с Лексом стол!

— Что-о-о-о?! — Вопреки моим ожиданиям, Нина пропускает намек на пьянство и начинает ржать. Да, звук, выходящий из ее рта именно такой (хотя, кажется, лошади издают его более благозвучно), чем тут же привлекает внимание посетителей за соседними столиками. — Вика, дорогая, причем тут «Гринтек»?

Как бы сильно я не владела собой, но прямо сейчас чувствую неприятный запах того, что очень хорошо можно охарактеризовать всего одним матерным словом, но на языке приличного человека звучит примерно как «подстава». Если ей не нужен контракт с «Гринтек», то что тогда ей, черт подери, нужно?!

— Кстати, — Нина многозначительно прищуривает свои размалеванные как на дискотеку глазища, — а тут с тобой за столом разе не Алексей Яновский сидел?

— Разве нет, — на голубом глазу вру я.

— А по-моему он. Знаешь, у меня вдруг появилось так много вопросов… — Она наглеет окончательно и пытается стащить с моей тарелки ломтик рыбы, причем делает это абсолютно по-свински, просто хватая его своими короткими толстыми, как сардельки, пальцами.