— Виктория Николаевна, там документы, которые требуют немедленного рассмотрения! — противным голосом пищит секретарша, когда понимает, что я иду иду в кабинет. — От собственника!

И убедившись, что привлекла мое внимание, барским взглядом указывает на лежащие на краешке стола распечатанные бумажки, а потом как бы невзначай поглядывает на настенные часы у меня за спиной. Так и вижу, как в ее тоннельном сознании существует прямая связь между мои семнадцатиминутным опозданием и ее возможной премией имени Павлика Морозова.

— Прямо немедленного? — иронизирую изо всех сил. — А что случится, если я сначала выпью кофе? Солнце обидится и решит больше не подсвечивать наши экологические генераторы, «Гринтек» обанкротится и вы останетесь без денег на любимую кровяную колбасу и бублики?

Валентина Григорьевна замолкает, но ее лицо вытягивается почти в прямую вертикальную линию. Даже не знала, что человеческая физиология позволяет такие трансформации. Хотя, насчет расы своей секретарши я все еще в сомнении. Скорее склоняюсь к тому, что она прилетела с какой-то Альфа Центавры и на самом деле выглядит как скисшее расплывшееся желе.

Захожу в кабинет, но дверь не закрываю — поняла, что здесь это считается еще большим преступлением, чем опоздание на семнадцать минут. Все должны видеть, что в своем кабинете в рабочее время ты не сидишь в телефоне и не плюешь в потолок, а в поте лица трудишься на благо очередного миллиона для Всемогущего Собственника.

Поэтому, когда моя «очаровательная» секретарша, схватив бумаги утиной походкой идет до двери, я догадываюсь куда и зачем направился ее безразмерный зад. Вперед, пусть бежит жаловаться Большому Боссу, хуже этот день уже все равно не станет.

Хоть я решила больше не наряжаться на работу и вместо этого на полчаса больше поспать, сегодня я все-таки одела стильный брючный темно-серый костюм от итальянского бренда и даже почти профессионально за пять минут уложила волосы. Вышла из дома, почти дошла до станции метро… и там меня окатил из лужи какой-то умалишенный. Я несколько минут стояла и смотрела, как грязь стекает по прекрасной итальянской шерсти, оставляя безобразные следы и пятна. По шерсти, которая стоит больше, чем вся долбаная тачка того придурка!

Пришлось возвращаться, переодеваться в первое, что попало под руку — джинсы и свитер, и со всех ног нестись на работу. И когда вышла из метро, и до офиса оставалось всего сто метров — на моем пути встретился второй адский гонщик. И на этот раз грязь залила меня с ног до головы. Буквально. Включая волосы и лицо.

За что мне все это?!

Может, как любит оговорить моя подруга Аня — это сглаз и порча? Я, конечно, не верю во все эти магические войны, но после того, что происходит в последние дни, готова бежать к любой бабке и выкачиваться на яйцах, лишь бы весь этот кошмар прекратился.

Когда через пару минут Валентина Григорьевна возвращается, я демонстративной выглядываю из-за стола и улыбаюсь ей самой едкой улыбкой из своего арсенала. Машу рукой, интересуясь, почему она без расстрельной группы и без смертного приговора. В ответ она смотрит на меня такими змеиными глазами, что у меня пропадают всякие сомнения в природе ее инопланетянского происхождения. Но когда у меня буквально сразу звонит телефон, а на экране высвечивается имя Лекса, я чувствую, что радовалась преждевременно.

— Если вас, Виктория Николаевна, не будет в моем кабинете через шестьдесят секунд, я уволю вас за тридцать.

И кладет трубку, не дав мне даже пискнуть в ответ.

— Человек-секундомер, — зло шиплю себе под нос и иду на «зов», даже не заморачиваясь на тему своего внешнего вида.

Гори оно все синим пламенем.

Да здесь половина офиса в своих лучших шмотках выглядит хуже, чем я в наряде «Фиаско». Мой план по соблазнению Лекса все еще в силе, но сегодня абсолютно не тот день, когда я готова изображать горячую штучку. Даже во благо собственной сытой жизни.

В приемной его кабинета никого нет и я вообще не уверена, что он решил оставить на этой должности секретаршу Марата, которую мой почти_бывший муж, судя по дошедшим до меня разговорам, выбирал чуть ли не на кастинге а ля «Мисс Вселенная». Я видела ее всего два раза в жизни и сделала вывод, что у моего фиктивного мужа целая куча комплексов. Интересно, а Эстетка тоже выглядит как клон Беллы Хадид? Очень бы хотелось, но что-то мне подсказывает, что она как раз чувствует разницу между красивой внешностью и тем, что приятно называть «модным лицом».

— Не знаю, уложилась ли я в шестьдесят секунд, но очень старалась, — говорю первое, что вертится на языке, когда захожу в кабинет Лекса.

Останавливаюсь всего в шаге от порога, дверь оставляю распахнутой.

Хотя Большой Босс удостаивает меня всего одним мимолетным взглядом, и даже не собирается вставать из-за стола. У него там что-то настолько интересное в телефоне, что просто глаз не оторвать? Нюдсы от любимой и бесконечной Эстетки?

«Спокойно, Вика, мы на таких перепадах настроения точно далеко не уедем», — нашептывает голос разума и на этот раз мне хватает силы воли к нему прислушаться.

— Виктория Николаевна, вам известно что-то о дресс-коде? — Он говорит это мне, но продолжает с ухмылочкой пялиться в телефон. — Почему, например, джинсы являются недопустимой формой одежды?

— Мне написать объяснительную? Сколько секунд у меня на это есть?

Лекс зыркает в мою сторону — и снова опускает взгляд.

— Вы едете со мной, — говорит всего три слова, но я чувствую себя в третий раз политой грязью с ног до головы.

— Никуда я с тобой не поеду! — выпаливаю как из пулемета. — Я тебе не голозадая вертихвостка из стриптиз-клуба, чтобы таскать меня как вздумается! А если так чешется одно место, то позвони своему братцу и попроси у него контакт безотказный девок! Придурок!

Лекс, наконец, откладывает телефон — мне даже кажется, что делает это подчеркнуто медленно, как будто хочет подчеркнуть, как ему не хочется это делать и как дорого я заплачу за то, что отвлекла Его Величество от важного занятия.

Встает из-за стола, обходит его.

Я даю понять, что успею выскочить в дверь до того, как он хотя бы подумать протянуть руки в мою сторону, но Лекс останавливается там же, очень по-барски, вальяжно, опираясь бедрами об стол. На нем сегодня темно-синий костюм и белоснежная рубашка с запонками, но нет галстука, так что я хорошо вижу его крепкую смуглую шею в трех свободно расстегнутых верхних пуговицах. Так и подмывает спросить, в каком именно пункте правил дресс-кода написано, что мужчинам разрешено ходить в офис с торсом наголо. Но если я сделаю это — Лекс тут же поймет, куда я пялюсь и о чем думаю.

— Очень благодарен, что вы так озабочены вопросами моего досуга, Виктория Николаевна, но поверьте — в тридцать пять лет я прекрасно знаю, где они водятся. Так что в данном случае мне нужны именно вы.

— Я не собираюсь исполнять твои… извращенческие прихоти даже ради этой работы! — выпаливаю еще быстрее, чем в прошлый раз.

— И все-таки я настаиваю, чтобы вы…

— Пошел ты знаешь куда?!

— … поехали со мной на трехдневный энергетический форум в качестве начальника экономического отдела, — спокойно, на удавьем языке заканчивает Лекс.

Я уверена, что в эту минуту мышцы моего собственного лица растягиваются и совершают такие же невероятные кульбиты, какие я до этого видела на лице своей грымзы секретарши.

То есть, все это время Лекс имел в виду не вояж к нему в койку, а деловую поездку?

— Мне очень лестно знать, что вы думаете о наших взаимоотношениях в таком… гм-м-м… ключе, — ёрничает Лекс, — но ваши шестьдесят килограмм веса интересуют меня исключительно в рамках наших деловых отношений.

— Пятьдесят восемь, — огрызаюсь я.

— Вылет сегодня ночью, так что будьте добры не опоздать на самолет в два сорок ночи. Само собой, «Гринтек» оплатит все расходы. И ваши командировочные тоже, само собой.

— Команди… что? — спрашиваю на автомате, но вовремя закрываю рот, чтобы не давать ему повода снова надо мной посмеяться. Достаточно и того, как я уже опозорилась.