Я жду хотя бы какого-то поддерживающего бубнежа от коллег по несчастью, но они все как в рот воды набрали. Поворачиваюсь на них, вопросительно таращусь, предлагая воспользоваться шансом устроить бунт на корабле и выторговать хотя бы пару дней на подготовку, но натыкаюсь только на их перепуганные, заколоченные, как ставни старого дома лица. И еще один неутешительный штрих — все они пришли с горами толстых папок, кто-то даже ноутбук притащил, а одна девушка возраста «прямо со школьной скамьи» притащила штук пять сегрегаторов, как будто готовилась, в случае чего, сооружать из них пулеметный дзот и отстреливаться от нового злого начальника.

«Ясно_понятно». Дал же боженька союзничков.

— Мне нужно взять документы… — в последнюю минуту вспоминаю, что в том письме было сказано, что должны присутствовать начальники, их замы и помощники. Кто-то же должен был делать мою работу, пока я ни сном, ни духом. Это же не целый экономический отдел, а не какой-нибудь… «отдел по поклейке разноцветных стикеров». — Мой зам должен быть в курсе. Я буду готова в конце, когда выступят остальные.

Я не дура, кто бы там что ни думал, а главное — умею быстро схватывать на лету. Да я в школе стихи наизусть учила на перемене за пять минут до урока, и всегда получала одиннадцать балов! Чтобы заговорить Лексу зубы мне хватит хотя бы похватать по верхам. В конце концов, это же просто отчет о работе, а не экзамен с конкурсом в десять человек на место, не станет же он нарочно меня топить.

Или… станет?

— Ваш помощник? — переспрашивает Лекс, и за спиной снова раздается придушенный едкий смех. Что ж, теперь я точно знаю кое-что важное о моих коллегах — этот тот еще гадючник, и лучше сразу не рассчитывать ни на какую поддержку. — Насколько мне известно, эта должность вакантна уже несколько месяцев. Как раз с тех пор, как уволился ваш предшественник и вы лично возглавил экономический отдел. Ничего не хочу сказать, но я впервые вижу, чтобы владелец целых десяти процентов акций лично руководил рабочим процессом. Но уверен, что именно на вашем, Виктория Николаевна, участке работы, самые лучшие показатели. Ведь вы как никто другой должны быть заинтересованы в стабильности и процветании «Гринтек».

Вот же мудак!

Да у него на роже как на футбольном табло огромными красными буквами написано: «Мне все про тебя слили!» Что вообще не удивительно — на фоне грядущей «оптимизации» каждая крыса будет пытаться выслужиться, чтобы сохранить теплое местечко.

— Не хотелось бы вас торопить, Виктория Николаевна, но… — Лекс делает вальяжный приглашающий жест.

Но обвести меня своей расслабленной позой у него не получится. Я хорошо знаю этот цепкий ледяной взгляд. Видела однажды, хоть и на другой роже, но запомнила на всю жизнь. А вот в исполнении Лекса вижу впервые. Ему такая рожа вот вообще не идет, хотя вынуждена признать — роль «властного властелина» добавляет плюс миллион очков его сексуальности. Особенно в этом модном костюме и рубашке а ля Великий Гетсби.

«А-ну соберись, тряпка!» — мысленно бью себя по щекам, и моментально прихожу в чувство.

Давно со мной такого не случалось, чтобы вот так западать на мужика.

Точнее, случилось только однажды, и у того… гм-м… представителя мужского пола, была такая же энергетика, которой сейчас так же яростно фонит от Лекса. Может, в этом все дело? Просто нахлынули болезненные воспоминания о ком-то похожем, а Яновский-младший тут вообще не при чем.

Пока я лихорадочно придумываю новую достойную отмазку, у Лекса начинает звонить телефон. Он берет трубку, напряженно случает. Я мысленно скрещиваю пальцы в надежде, что у него случилось какое-то дерьмо, и теперь точно не до меня. Ну хотя бы на какое-то время.

Лекс извиняется, просит никого не расходиться и выходит в коридор.

Я обессиленно сажусь на стул, как будто пережила схватку с тигром.

— А он ничего так, — слышу женские разговоры за спиной.

— Ничего?! Да он офигенный!

— Мне бы такого мужика — уж я бы точно не упустила, как некоторые…

Камень в мой огород. Хочется огрызнуться, но я молчу. Нужно воспользоваться передышкой и сделать так, чтобы когда Лекс вернется — мучить меня ему расхотелось. Зря я все-таки одела такой яркий костюм — не получится затеряться в серой безликой массе.

— Закатайте губу, — говорит мужской голос, — у него баба есть.

В смысле — «баба есть»?

Я чуть-чуть отклоняюсь на спинку стула, чтобы не вызывать подозрений, делаю вид, что что-то клацаю в телефоне, а сама тем временем ловлю каждое слово. Для моего запасного плана Б, эта информация лишней не будет.

— У меня друг работает в «Соло» — Яновский туда ее ужинать водит.

— Да мало ли кого и куда водят холостые богатые мужики, — фыркает девушка в блузке непонятного грязно-бежевого цвета. Вот уж кто точно ни черта не знает ни о богатых мужиках, ни об их привычках. — Сегодня одна, завтра — другая.

— А после завтра — наша Степнова! — шутит кто-то. — Галка на нового босса глаз положила.

Я мысленно закатываю глаза, приговаривая, что хотеть, конечно, не вредно, но лучше хотеть кого-то из своей «весовой категории», кто по достоинству оценит ее единственную приличную блузку.

— Ага, только Яновский водит в «Соло» одну и ту же бабу уже давно, — разбивает их влажные мечты мужик.

— Ну месяц два — подумаешь? — не сдается другой женский голос, до противного пискливый.

— А год не хочешь?

Год? Лекс уже целый год водит в один из лучших ресторанов города одна и ту же женщину?

Жизнь не готовила меня к такому обилию «приятных» новостей на тридцатиминутном отрезке времени.

Дверь в зал открывается и Лекс, сдержано извинившись за задержку, снова занимает место на троне. Я мысленно готовлюсь к своим пяти минутам позора, но он просит начать финансового директора. А на меня, как в самом начале, опять не обращает внимания.

Значит, у него есть кто-то постоянный. Одно дело — какие-то одноразовые девицы, с которыми богатые мужики любят тусить в свободное от заколачивания всех денег мира время. Я-то, в отличие от девицы в безвкусной блузке, прекрасно знаю, как устроен подковерный мир больших денег, особенно, если они лежат в кармане красивого мужика до пятидесяти лет. Но одна и та же девушка так долго — это серьезный звоночек. И Лекс не прячет ее на непонятных съемных квартирах — он водит ее в те места, где их могут увидеть и его партнеры по бизнесу, и друзья, и вообще все.

Пользуясь тем, что ни кому из присутствующих, включая Лекса, до меня нет дела, снова гуглю его имя. Не может быть, чтобы за целый год их нигде не поймали вдвоем. И речь не просто о случайных кадрах — он ведь не только в рестораны ее водит, но и на какие-то официальные мероприятия тоже. Разные благотворительные вечера — отличный способ показать миру свою пассию. На такие мероприятия мы с Маратом всегда ходили вместе, потому что явится туда без спутницы под руку — все равно, что нарушить строгий дресс-код. И с эскортницами туда тоже не ходят — такое уже давно стало признаком дурного вкуса.

Но в поисковике ничего нет. Те же фото, что были там раньше. И как бы я не изгалялась — ничего «свежего» там нет. Только какие-то фото из статей — студийные, отретушированные, на которых Лекс похож на голливудскую звезду. И в его Инстаграме все покрылось паутиной и мхом — последние фото выложил месяц назад, да и там только картинки без намека на текст. Но что самое неприятное — во вкладке «упоминаний» на него ссылаются только все те же журналы и газеты, которым он давал интервью. Всего несколько упоминаний, но среди них — ни одного личного аккаунта.

Я откладываю телефон, вооружаюсь блокнотом и ручкой, чтобы со стороны казалось, будто усердно что-то конспектирую, а сама тем временем подбиваю в голове неутешительные итоги.

Лекс уже год с кем-то встречается. Водит ее в люди и не скрывает, что у них все серьезно. Но при этом его девушка никак не фигурирует в его личном пространстве, не пытается заявить о себе обязательной отметкой в каком-нибудь сопливом посте с припиской: «Год бесконечной любви!» или «Спасибо за все, любимый!» Значит, у нее все в порядке с головой, она как минимум трезво смотрит на жизнь и, главное — абсолютно в нем уверена.