Я до сих пор горевала о смерти Рю. И теперь ощущала такие угрызения совести и сожаление о содеянном, что готова была на всё, что угодно, чтобы изменить своё решение и вернуться обратно на площадь, чтобы сказать:

«Не трогайте дракона. Он — всего лишь бессловесная скотина. Я — ведьма, и та, кого вы так ненавидите. Вы хотели казнить меня. Сделайте это. Но у меня есть последнее желание: я хочу, чтобы вы отпустили дракона».

Эзру пристально смотрел на меня темными глазами без блеска.

— …чу, чтобы вы отпустили дракона.

Я обнаружила, что вновь стою на площади, а толпа скандирует: «Убить ведьму! Убить исчадие Ардун!».

Судья кивнул головой, и стражи потащили меня к колоде. Бросили на колени, сильно надавили на затылок, заставив положить голову на плаху. Я вновь увидела Охотника, неподвижной тенью застывшего в толпе. Неторопливо подошёл палач. Он размял плечи, затем замахнулся топором. Солнечные блики, отраженные сверкающим лезвием на песок, были так прекрасны…

Время застыло, и теперь тянулось, как резина. Я повернула голову, и как в замедленной съемке смотрела, как палач по миллиметру опускает топор на мою шею. Что же мешает мне просто встать и отойти в сторону? Я встала с колен, уклонившись от топора, поднялась на ноги и побежала прочь от площади. В этот момент время опять ускорилось.

Послышался чавкающий звук, с которым топор вошел в колоду на месте моей шеи. Палач удивленно смотрел мне вслед.

В этот момент произошло сразу два события.

— Ведьма! — заорала толпа.

А Рьюга рванулся и порвал цепочку. Затем начал увеличиваться в размерах, стал, наверное, раза в три больше. Размером побольше, чем песчаные грифоны. Теперь надо мной вздымался полноценный дракон. Стражи, по команде старейшин, начали стрелять в меня из арбалетов. Рю прикрыл меня своим бронированным крылом, и болты застучали, как град, падая наземь. Голос Рю рокотал, отражаясь от стен зданий, окружающих площадь.

— Видишь, у меня все под контролем. А теперь нам пора уходить. Забирайся на спину. Обычно драконы не катают на себе других существ, но ты — исключение. Потом поймешь, почему. Молодец, научилась управлять временем.

Я так и не пришла в себя от трансформации Рьюги, но послушно вскарабкалась к нему на спину по протянутому крылу. Уселась. И дракон без предупреждения рванул в небеса. Из меня вырвался сдавленный писк, я заскользила по чешуе, падая вниз, в сторону хвоста. Но, не успев толком упасть, услышала замогильный голос:

— Ты обещана мне.

Словно невидимый притягивающий луч поймал меня и Рю, неведомая сила тащила нас обратно к земле. Рю напряг все мускулы, но не смог преодолеть эту магию. Потом он перестал бороться, чтобы сэкономить силы для битвы. Сложил передние лапы на груди ти расслабился. Я сползла на его хвост, и теперь сидела, свесив ноги и держась за чешуйки обеими руками. И вот, мы опять на земле. Спуск прошел очень плавно и незаметно.

А я смотрела в черные глаза эзру.

— Ты обещана мне, — повторил он своим жутким голосом.

Рьюга больше не уменьшился до своих прежних размеров, чему был безумно рад.

— Следуйте за мной, — мрачный голос эзру звучал глухо и загробно.

Я пошла за ним, а Рю побрел рядом.

— Зачем ты устроил всю эту сцену с казнью на песке арены? — осмелилась спросить я.

— Это было испытание. Ты его прошла. Твоя магия отозвалась моей.

— И что же будет дальше?

Эзру, не оборачиваясь, ответил:

— Твоя жизнь принадлежит мне.

Вот уж радость-то какая. Чем это отличается от рабства?

— Вскоре ты осознаешь, что твоя судьба — не удел рабыни. Ты поймёшь.

Я нервно хихикнула.

— Так вы всё-таки не заплатили за меня тем работорговцам?

Немного помолчав, он сказал:

— Всё имеет свою цену. Я оплатил её сполна.

Я больше не осмеливалась задавать ему вопросы. Он меня пугал. И не только меня. Рю тоже выглядел напряженным. И, похоже, эзру прекрасно осознавал, какое впечатление производит. А человек ли он вообще?

Тем временем мы вышли на мрачную, узкую улицу. Между обшарпанными серыми балконами трепетали на ветру растянутые веревки в бельем, нависая низко, прямо над нашими головами. Я даже подумала, как это высокий эзру не боится удариться головой. Но он ни разы не склонил голову, хотя, казалось бы, мог достать затылком до стропил, поддерживающих балконы. Рю же попросту сметал всё белье на своем пути.

И тут эзру исчез. Я остановилась и начала озираться по сторонам.

Рю принюхался.

— Вход здесь.

И тоже исчез, как будто бы тут не было огромного дракона с горой белья и веревок на шее.

Я подошла к известняковой стене, и начала ее простукивать; нашла полость в одном месте, здесь камень звучал иначе. Я провела ладонью по шершавой поверхности стены, и моя рука провалилась сквозь камень. Я от неожиданности ахнула, и и в этот момент меня затащили внутрь.

Кромешная тьма. Некто взял меня за руку и повел вниз по ступеням, которые я не видела, а только пыталась нашарить ногами. Мою ладонь ласково погладили. Потом, когда мы достигли дна, я поняла, что перестала ощущать черное ласковое присутствие, которое пахло свободой и лесом, а на вкус было как шоколадное мороженое. Я расстроенно вздохнула.

Я брела по коридору, придерживаясь рукой за стену, и нащупала деревянную дверь, окованную железом. Проведя по шершавой кромке, я опустила руку ниже и уперлась в дверное кольцо. Металл приятно холодил кожу. Я постучала кольцом о дверь. Никто не открыл. Но стоило мне потянуть ручку на себя, как дверь открылась, и меня ослепил солнечный свет.

— Добро пожаловать домой, сестра, — прозвучал хор замогильных голосов.

Сощурившись, я смогла разглядеть мужчин в чёрных тогах, которые стояли против солнца. Они пристально смотрели на меня черными глазами без блеска. Мне показалось, что они похожи, как однояйцевые близнецы.

А потом, глаза привыкли к солнечному свету. И я удивилась. Здесь светило только одно солнце! Тогда я поняла, что мы больше не находимся в мире Сефар.

— Что это за место? — спросила я. Взглядом я, кажется, нашла того эзру, который привёл меня сюда. Он ободряюще кивнул мне.

— Это мир Йоль. Он создан последним среди Восьми Миров. И практически не населён разумными существами. Здесь живёт только наше братство. В это место могут попасть только эзру. Этот мир закрыт даже для Лунной Богини.

— А как же я оказалась здесь?

— Для тебя есть два пути: либо пойти с проводником, как ты и пошла, либо пробраться сюда во сне, украдкой, через Архив.

— Но почему я могу сюда пройти, а Богиня — нет?

Они только промолчали. И тут я заметила Рю. Он сидел на траве и с удовольствием уплетал красно-коричневые ягоды. Увидев, что я на него смотрю, он довольно осклабился.

— Следуй за мной, — сказал эзру и повёл меня по солнечному лугу, ярко зеленеющему под светом юной звезды. Мы прошли мимо серебряных колосков, мимо широко распахнутых алых цветов, чьи острые листья могли порезать до крови, мимо длинных плетей дикого вьюна, и направились в сторону леса. Небо казалось таким глубоким, далёким-предалёким. В воздухе пахло озоном, как после грозы. Радостно пели птицы, проносясь над нашими головами, в траве то и дело кто-то шустро мелькал. Я лишь видела пушистые или лысые длинные хвосты.

Мы вошли в лес. Тёмные кроны деревьев нависали над нами, ветер пел и гудел, путаясь в ветвях. По ногами пружинил мягкий мох. Я провела рукой по древесному стволу, и с удивлением обнаружила, что он будто стеклянный наощупь. Что же это за место?

Чем дальше мы шли в лес, тем мрачнее становилось пространство вокруг. Птицы уже не пели. Воздух застыл. Даже время, казалось, завивалось здесь спиралями, закручивалось в тугие узлы и не могло распутаться, прямо как в черной дыре.

Вдруг я увидела надгробные плиты. Кельтские кресты, анкхи, статуи ангелов и демонов, купидонов и драконов охраняли это место, которое не могло быть ничем иным, кроме кладбища.