— Что вы делаете? — закричала я. — Что я вам сделала?

— В острог её!

Острог? Темница? За что?

— И маску, маску снимите. Мало ли какой демон скрывается под ней.

Только теперь я поняла, что они увидели. Перед ними предстала разбойница Шакти в волчьей маске, верхом на кадди, которого мог обуздать только точно такой же разбойник.

Привратники схватили меня, связали руки за спиной, и грубо потащили за конец верёвки. Я мельком увидела длинную и широкую дорогу, ведущую вглубь города, привратницкую, услышала отдаленный шум водопадов. На город опустилась ночь.

Они тащили меня за собой, и я прикусила губу, стараясь на обращать внимания на затёкшие руки, сдавленные верёвкой. И на болящие от напряжения мышцы ног, и на окровавленную, стёртую кожу. Мне уже натёрло запястья до крови, и я подумала, что могла бы смазать ей петли оков, чтобы выскользнуть из них. Но стоило только этой мысли появиться, как меня втолкнули в мрачное каменное помещение, которое освещалось лишь нещадно чадящими факелами.

Вниз, вниз по винтовой лестнице, шаг за шагом ещё ниже под землю, по узким коридорам и переходам. И повсюду дежурят безмолвные стражи, провожающие нас ничего не выражающими глазами. Я вижу коридор с рядами клетей, в которых заперты люди с тоскливыми глазами на костлявых лицах, с серой кожей и отчаянием во взгляде. Похоже, они долго не видели солнечный свет. Я поёжилась. И стоило сбегать оттуда? Что ж, по крайней мере, здесь ещё никто не угрожает моей невинности.

Меня подтолкнули в сторону свободной камеры.

— Вперед, разбойница. Твоей судьбе точно не позавидуешь.

В моём сердце поселилась ядовитая змея. Это был страх. Что они собираются со мной сделать?

Грубо впихнув меня в камеру, они зазвенели связкой ключей, закрывая путь к свободе. Я подбежала к решётке, отчаянно пытаясь докричаться до их благоразумия:

— Постойте! Я ни в чём не виновата! Я не разбойница, я всего лишь их жертва! Освободите меня, я боюсь! Прошу вас, я правда не виновна!

Но они лишь безжалостно рассмеялись.

— Только настоящий разбойник может управляться с кадди. Они столь непослушны, что ни один укротитель лошадей не возьмётся их дрессировать. То, насколько ты уверенно держалась в седле, доказывает твою вину.

— А что же будет с кадди и маской?

— Кадди мы скормим львам. Твоя маска будет доказательством на суде.

Суд? За что??

Наконец, они ушли, оставив меня в полумраке. Я опустилась на холодные, шершавые камни пола, и зарыдала.

— Это ты? Что ты здесь делаешь? — раздался знакомый, родной голос. — Ты пришла спасти меня?

Я повернула голову в сторону. Над моей головой на толстой цепи висела клетка под больших размеров собаку. Я пригляделась. И то, что я увидела, повергло меня в ужас.

— Не может этого быть! — воскликнула я, глядя на Рю.

— Рю, миленький, что ты здесь делаешь?

— О, как видишь, дорогая моя избранная, я сижу и наслаждаюсь жизнью. Прямо как в отеле «олл инклюзив»: здесь тебе и уютные апартаменты, и шведский стол, и приятная компания… ладно, насчёт приятной компании я немного переборщил, всё же тебя сложно назвать хорошим собеседником и внимательным другом.

— Ты вообще офигел?

— А где ты была всё это время? Я взывал к тебе каждый день.

— Но я ничего не услышала.

— Конечно, ты никогда не слушаешь других. Эгоистичная и инфантильная.

— Так, ладно, давай на этом закончим.

— … а ещё безалаберная и бездарная.

— Рю?

— … никчемная тупица.

— Рю!

— … ни на что не способная дурочка!

— Вот всё, ты меня достал!

Я почувствовала, как на меня нахлынула волна Айур, и сделала то, что подсказывал мне её шёпот в голове:

— Сайто.

Клетка с Рю раскололась на части, а он сам, не успев сообразить, что происходит, шлёпнулся на камни пола.

— Ты что творишь?! — его негодованию не было предела.

— Ох, я, кажется, только что освободила тебя.

— А теперь проделай то же самое с решёткой нашей темницы. Давай же, быстрее.

Но я больше не ощущала приятного щекотания Айур. Мистическая сила вновь покинула меня. К тому же, было уже поздно.

— Эй, ты, Шакти! Бери с собой ящерицу и шагай наружу.

Ключ сделал несколько поворотов в руках охранника, решетка отодвинулась, и страж грубо схватил меня за плечи, вытолкнул прочь. И тут же ловкими руками поймал Рю, посадив его на цепочку, прикованную к своему плечу.

— Выходим, я сказал.

— Куда мы идём? — осмелилась спросить я.

— Не твоё дело, подстилка разбойников.

— Я не…

— Заткнись! — и он наотмашь ударил меня по щеке.

Я ощутила металлический привкус во рту. Блин, похоже на моей скуле появится синяк. Хорошо хоть зубы не выбил. Козел.

Мы вышли на улицу. Уже светало. То тут, то там расставляли свои прилавки торговцы оружием, пряностями, тканями, сладостями, орехами, винами, овощами и фруктами, мясом и яйцами, а также скотом. Вокруг оказалось столько диковин, что я хотела остановиться и осмотреться, но получила сильный пинок чуть ниже спины и чуть не упала.

Еле переставляя натёртые ноги, я брела вдоль вереницы белоснежных домов, украшенных разноцветными флажками, росписью и барельефами с невероятными животными. На стенах, ярко раскрашенных кистями неведомых художников, я видела очертания крылатых лошадей и демонов, похожих на ангелов существ, русалок, птиц, деревьев и сцены битвы между народами песка и воды, а также бесконечные сцены повержения драконов. Чем им так драконы-то не угодили? Дело Георгия Победоносца цветет и пахнет.

— Чего уставилась? — рявкнула на меня из окна непомерно толстая женщина в жёлтой чадре и тоге того же цвета.

Я лишь покачала головой и отвела взгляд. Женщина злобно заворчала и плюнула мне вслед. Потрясающе. Именно так и должны встречать единственную спасительницу мира аннэа. Великолепное гостеприимство. Всегда бы так.

От мрачных мыслей меня оторвал голос в моей голове:

«На суде говори лишь ложь, отрицай свою причастность к Шакти, скажи, что украла кадди и маску у одного из них, который хотел узнасиловать и убить тебя. Скажи, что видишь этого дракона впервые, и что у вас нет ничего общего. Иначе вам обоим конец. Сделай именно так, иначе погибнете».

Рю сидел тихо и понуро. Но изредка бросал на меня злобные взгляды, в которых тоска мешалась с отчаянием. Он был обижен на меня за то, что я не пришла и не спасла его. Но я правда ничего не слышала. Как будто работала какая-то глушилка.

Улицы, расположенные радиально, сходились в центре. Здесь раскинулась большая площадь перед дворцом, похожая на агору Древней Греции. В центре возвышалась П-образная виселица, рядом весьма оптимистично стоял топор, воткнутый в колоду. На виселице сидел ворон, каркнувший, глядя мне в глаза, и улетевший прочь. Из его клюва вывалился кусок падали.

Чуть дальше стояли импровизированные трибуны, на которых сидели светловолосые мужчины с длинными седыми бородами. Посередине возвышался помост с устрашающего вида мужчиной в белых одеяниях. Я поняла, что меня привели на суд. Невольно и нервно огляделась кругом. Площадь заполнилась народом. В толпе носились шутки и шепотки:

— Привели Шакти на казнь!

— Уж не ведьма ли она?

— Так это из-за неё у меня скисло всё молоко, и начался падёж коров?

— Барни, малыш, смотри, сейчас вон та тётя будет болтаться на верёвке. Это очень интересно!

— Смотрите, смотрите, с ней приспешник! Она точно ведьма!

— Сжечь, сжечь ведьму!

— Чёрный дракон! Сулит несчастье на 33 года! Убить его!

Я смотрела по сторонам в поисках хотя бы одного сочувствующего человека. Но людские взоры, исполненные ненависти, страха и жажды зрелищ, казались мне отвратительными.

Некто бросил в сторону виселицы алую розу. Взметнулись кровавыми брызгами её лепестки, воспарили над местом моей казни, а затем упали к моим ногам, сложившись в фигуру смерти с косой. Я моргнула, и увидела, что ошиблась. Лепестки просто лежали передо мной в случайном порядке. Я уже видела, как их края почернели, подверглись гниению, а затем начали рассыпаться прахом. Роза старела на глазах, как будто время внезапно ускорилось.