Прислушиваюсь.

— Понял… Понял! Ясно. Прошу прощения. Конечно.

С ноткой паники и подобострастия.

Убирает ствол, выходит из машины.

— Проверка у Вас? Проверяйте… — вставляет сигарету в побелевшие губы.

Забираю первым делом ствол в пакете.

— Это что? — перехватывает из моих рук Йода.

— Понятие не имею… Вы же и подкинули. Моих отпечатков на нем нет, — нервно затягивается.

Йода прячет ствол к себе.

Нажимаю на панели водителя — разблокировать задние двери.

Открываю.

Тико спрыгивает на дорогу. В одной руке Беляш, в другой рация.

Мимо проезжает пара машин, аккуратно объезжая нашу. Никто не горит желанием останавливаться и выяснять отношения с людьми в "Камышах" и бронежилетах. Но ментам могут позвонить. Пора сворачиваться!

Йода лениво проверяет документы.

— Документы на ребенка.

— Что?

— Документы на ребенка. У нас ориентировка на похищение.

— Вы ебнулись там?! Это моя дочь!

Снимаю бантик, молча вручая Тико.

Она доверчиво берет меня за руку. Ее крошечные пальчики тонут в моей руке, одетой в перчатку.

У нас — сговор. В отличие от Тати, с малышкой я успел все обсудить.

Сигарета Эльдара падает изо рта.

— Тико?..

Она прячется за мое бедро, выглядывая одним глазом на отца.

— Ребенка не трогайте моего! Тико, иди сюда, детка.

Отрицательно качает головой.

— Я двугого папы!

Поднимаю на руки. Она обнимает меня за шею, пряча лицо.

— Ствашно.

— Это я… — шепчу ей. — Я тебя не отдам.

Несу в фургон.

— Мама пвакава.

— Мы ей сообщим, что ты со мной.

Пристегнув Эльдара к рулю, и забрав ключи от машины, мы уезжаем.

В фургоне снимаем балаклавы.

— Ну, привет, Тико Дмитриевна! — тянет ей руку Иван, улыбаясь.

— Не бойся, — усаживаю ее на колени. — Это дядьки твои крестные все! Считай — родня. Иван, Гордей, Тимофей… Братишки мои.

— Все мои дядьки? — по-деловому.

— Все твои…

— Вадно.

Жмёт Ивану руку. Потом нажимает кнопку на рации.

— Пвиём! Мама!

— Тико?! — хрипит рация в ответ.

— Мама…

— Маленькая моя… Ты где?!

— Я у дядьков своих. Невавнуйся! — безмятежно. — Это — водня…

Гы-ы… — тихо угорают мужики.

— Все хорошо, родная, — вытягиваю рацию. — Забрали. Ложись, поспи…

Отключаюсь.

— А вот теперь — к Зольниковой!

В спортивных шортах для тайского бокса и майке с китайским драконом Диляра выходит из кухни встречать нашу босоту.

Эпично держит половник наперевес.

— Не поняла сейчас… — хмурит брови. — А почему вы в камуфляже?

— Яр… Я это заберу, ладно? — вытаскивает из ее рук половник Иван.

Мужики расступаются, качнувшись в стороны и демонстрируя меня с Тико на руках.

— Так… — не моргая, смотрит на легко узнаваемую рыжую кудрявую шевелюру Тико. — Та-а-ак…

Изображает усталый фейспалм.

— Вы что — похитили ребенка?

— Нет… Забрали у посторонних людей по согласию обоих родителей, — невозмутимо смотрю ей в глаза.

Бросив на нас ледяной взгляд, смягчается, встретившись с настороженным взглядом Тико.

— Тико… Да?

Малышка смотрит на нее с подозрением.

— Вугается? — уточняет у меня шепотом Тико.

— Нет. Это Яра…

Я могу оставить Тико только Яре. У нее не заберёт никто. Полномочий не хватит.

— Яра — добрая! — с каплей иронии в голосе, пытается поцеловать ее Зольников.

— Ха… — прокашливаются мужики.

Незаметно выхватывает от нее по бедру.

— Пиздец тебе, Зольников, — беззвучно угрожает ему.

Но это вопрос не только безопасности Тико, но ещё и политический. Яра своих не бросает… Я хочу, чтобы Тико стала "своя". Чтобы она тоже за нее билась. И за ее маму…

Делает шаг ко мне.

— Ты как, детка, не напугали тебя дядьки эти ненормальные? — осматривает ее Яра.

Ладошки, коленки…

— Это мои дядьки… Новмальные… Конфетов дали, — показывает ей фантик. — Они супевмены.

— Конфетов — это хорошо…

Вытягивает ее из моих рук.

Тико, испугавшись, хватается за мою одежду.

— Не бойся, — отдаю. — С мальчиками пока поиграешь. А мы тут поговорим взрослыми. Потом ужинать будем.

— На кухню идите, "Дядьки"… — сурово ворчит на нас Яра.

Сама открывает дверь в большую детскую.

— Бойцы… Я вам принцессу принесла.

Спускает ее на ноги.

— Поухаживайте… Это Ваня, это Ярик, Это — Тико…

Стоят настороженным треугольником. У пацанов в руках нёрфы, которые стреляют пено-пулями.

— Фто это тут у вас? — оживает первая Тико. — А чё вы водинаковые такие?

— В девочку стрелять нельзя, — наставляет их Иван. — Научите ее лучше стрелять в мишень.

Дергаюсь… Не надо ей стрелять!

— Я умею ствелять. Я в папу свеляла… Из настовящего пифстолета.

Все замолкают. С лиц стекают улыбки.

— Он маму обижав… — уловив неодобрение от взрослых, оправдывается она, заглядывая мне в глаза.

Киваю ей.

— Не надо стрелять, — вмешиваюсь я. — Поиграйте во что-нибудь другое.

Йода разувается и идёт в детскую. Закрывает медленно за собой двойные двери, стоя к нам лицом.

— Про темную сторону силы рассказать пришла пора… — поясняет, подмигивая.

Ну вот… Теперь мне как-то нужно сделать ребрендинг для Татико в глазах Яры.

Громко спорим на лоджии в кухне. В руках мелькают сигареты.

— Твое нахождение там, опасно в первую очередь для Сударской!

— Не меньше, чем мое отсутствие там. Ты понимаешь, что они через день пытаются друг друга убить?! Не фигурально! Очень реально убить. Застрелить, задушить, отравить!!

— Это нечестно в конце концов! — психует она.

— Что именно нечестно?

— Да это не моя зона влияния! Она сама выбрала этого мужика!

— Твоя! Весь этот пиздец случился с Татико, потому что кто-то из ваших решил влиять на "этого мужика". И я уверен, что и первый раз, как сейчас, ребенка пытались забрать, чтобы контролировать не столько его, сколько мать. Потому что, единственное, на что у Эльдара хватило твердости яиц, это поставить условие, чтобы ее не трогали! И если ваша контора вмешалась, то и ответственность ваша!

— Погоди… Каких ещё наших?! — фыркает. — Наших?.. — осекается с недоумением.

Переводит взгляд на Ивана.

— Да, Яр… Его крышуют фейсы, — подтверждает он.

— Этого не может быть. Мы бы знали.

— И тем не менее, это так, — разводит руками Гордей.

Перебивая друг друга, рассказываем ей эпизод, с его тихо оброненным "ваши".

— Может, тебе послышалось?

— Нет, Яр. Я в своем уме. И слух у меня как у спецназовца. Муха не пролетит!

— Хм…

— Звони полкану. Ищите крысу. Привлекай Татико как свидетеля… Оформляй в программу защиты свидетелей. Ну что я тебе рассказываю? Ты сама умная!

— Блядь… — оседает она на стул.

— Ну что опять?

— Ты знаешь что самое главное в расследовании преступления, Танго?

— Что?

— Не выйти на самих себя… А мы вышли.

Вытаскивает из моей пачки сигарету. Иван отбирает у нее, прикуривая эту сигарету сам.

Я прячу от нее пачку.

Бросила, так бросила… И Татико у меня тоже бросит, когда эта ее истеричная жизнь поменяется на спокойную. Ей ещё сына рожать…

— Вы короче, Яра, там у себя в конторе, если вам для дела надо — ебите Эльдара, как хотите, я не осуждаю. Вы мне только девочек моих отдайте!

— Ладно… Давайте ужинать, — дёргает за край стола, раздвигая. — Потом думать будем.

Отбирает у Ивана половник.

— А чё у нас? — заглядывает он под крышку. — Лагман…

Аромат специй заполняет кухню.

— Кыш! — свирепо рычит на него.

— Яра… Ну как маленькую отдать было? Они же отморы…

— Всё! Потом поговорим.

Иду в детскую.

Йода лежит на ковре, облепленный детьми. На плазме — звёздные войны с маленьким Энакином.