— Я понял. Так, а что по Сударской? Так и будем держать ее здесь? Может, их выслать куда?

— Невыездная…

— Сибирь большая.

— Нет. Она моя жена. И будет жить со мной. Все равно, если захотят достанут везде.

Слежу по камерам, как Сергей уходит отсыпаться. Эльдар выключает свет, отрубаясь прямо на диване в гостиной.

Дозваниваюсь до Йоды.

— Что случилось?! — вздрюченно.

— Спокойно. Все под контролем.

— Какого ночью звонишь тогда? Я чуть сердце не выплюнул от адреналина…

Слышу, как зевает.

Объясняю ему.

— Короче, Тим, тебе могут позвонить, не отказывайся.

Кручу сигарету в пальцах, делая глоток кофе.

— Танго… Я с детьми никогда не работал. Я на них с безопасного расстояния любуюсь. У меня квалификации нет. Дети и взрослые — это разные вселенные.

— Похуй. Ты мне нужен. Уверенно ври, что работал. Тико — контактная и хорошая девочка. Будете имитировать терапию. А может и правда чем поможешь.

— Как ты там?

— Ортезы очень спасают. Без них бы уже не поднялся.

— А что вообще происходит?

— Вопрос хороший…

Перебираю на столе бумаги. Среди них листовки с призывом голосовать за кандидата… Эльдара Валерьевича Сабирова. Отретушированный фейс Эльдара с доверительной улыбкой. Какие-то лозунги. Дорогая бумага. Яркие цвета.

— Сабирова готовят как общественного деятеля, депутата. Думаю, с дальнейшей перспективой — до самого верха. Но за ним стоят какие-то криминальные жесткие типы. Влиятельные. Он их боится, как мне показалось.

По крайней мере, говорит с ними по телефону очень бледно.

— И ещё — он в сфере интересов фейсов. Я, ты знаешь, сначала подумал, Зольникова хочет его посадить. А теперь думаю — нет… Все сложнее. И, короче, он тогда за Татико не сел, потому что его репутация продана, понял? Этим типам. Это их вложенные бабки в избирательную кампанию. Они бы потребовали их назад. А у него столько нет.

— Танго, ты же понимаешь, что это не история про крутую спецуру? Что с объекта вывести мы можем и женщину, и девочку. Хоть завтра. Но что дальше? Дальше мы против этих сил, конкретного лица не имеющих, ничего не сможем.

— Понимаю.

— И?..

— Не знаю. Думаю. Должен быть выход.

До появления прислуги ещё пара часов. И да… я пялюсь на его жену. Которая ему, вообще-то, не жена.

Рубит…

Пробегаясь взглядом по периметру, включаю режим движения. И ложусь на руки, отрубаясь. Если кто-то начнет двигаться, камера даст звуковой сигнал.

И через какое-то время я его слышу.

Включаюсь, протирая глаза.

Татико идёт в душ, беспощадно срывая с себя платье.

Не врываюсь, нет. Я тоже в дрова. Но не от алкоголя…

Тело подводит.

Просто фантазирую…

Хочу её.

Этот пошленький мурлыкающий шепот… Соль ее золотистой кожи… Движение бедер… Тонуть во влажной тесноте… Ощущать как смешиваются наши стоны… И это абсолютное слияние в конце.

А потом обнимать. И ощущать что со мной мой человек… Мой.

Накинув футболку, Тати крадётся в темноте в гостиную.

Режим ночного видения показывает ее силуэт серым, а глаза светящимися. Как привидение!

Смотрит на спящего Эльдара.

Мне становится не по себе. Ее взгляд останавливается на хрустальном подсвечнике.

Это очень зловеще выглядит!

Медленно берет его в руку.

— Мать твою…

Сжимая челюсти, заставляю себя встать. И держась за стену, тороплюсь в гостиную.

Оттуда доносится равномерное сопение Эльдара.

— Татико! — тихо рычу я. — Нет!

Ставит подсвечник на место. За плечи увожу ее в слепую зону.

— Нет… Ты не можешь так делать.

— Могу… — шмыгает носом.

— Женщины, они как дети. И с оружием они тоже как дети… Если это хоть раз решило их проблему, им потом сложно остановиться. Но ты должна, родная. Это не твой путь.

— А какой мой, Дим?

— Идти за мной, — целую в соленые губы. — Не сомневаясь.

— Я не смогу…

— Одна прекрасная ведьма, учила меня никогда не сдаваться, — шепчу ей в губы.

И мы целуемся в нескольких метрах от сопящего Сабирова. Я едва ли осознаю где я…

С трудом отрываюсь от нее.

— Иди… к Тико, — веду носом по влажным волосам. — Иначе, я трахну тебя прямо здесь у стеночки.

Мне хочется признаться ей в любви. Но слова в таких ситуациях — просто слова. Я хочу весомо!

— Стой! — шепчу и тяну обратно. — Кто вписан отцом у Тико?

— Прочерк.

— Впиши меня…

Эльдар не сможет оспорить, боясь репутационных рисков. А являясь отцом, я смогу впрячься по-полной.

Вспоминаю свои крейзи флешбеки, когда встретил маленькую. Получить сразу и большую и маленькую Тати — это же просто мечта! Это как быть одновременно и там, в детстве, и здесь!

— Впиши меня, — уверенней прошу застывшую Тати.

Такие вот признания в любви…

— Литвин, — звонит по телефону Тигран. — Иди за ребенком присмотри. Хозяин велел тебя позвать как проснется.

Я теперь нянька? Отлично!

Протирая глаза, смотрю на часы.

Второй час. Пропущенный от Зольниковой.

— Скоро буду.

С трудом встаю на ноги.

После душа иду в дом. Возле него несколько дорогих черных машин. Чужая охрана. Братки…

Пацаны на входе передают пакет. Тетушка передала с такси.

Тигран стоит у входа на веранду. Двойные двери закрыты. Стекла там затемнённые и что внутри не видно. Наверное, те самые гости.

В гостиной падаю на кресло. Выход из спален только наверх или сюда. Наверху большой холл-бильярдная.

Как же я буду бегать за Тико на своих двоих?..

Сижу напротив прохода в крыло со спальнями.

— Эй… Тико! — негромко подзываю выглянувшую из комнаты девочку. — Иди сюда… Смотри.

В пижаме и босиком идёт в гостиную.

Тетушка передала мне прооперированного зайца. Голова аккуратно пришита. Выстиран. У зайца появился вязаный комбинезон. И бант на шее.

— Смотри, кто пришел?

— Бевяш!

— Держи.

Подбежав, обнимает зайца.

— Бевяшик мой…

— Вот, смотри, тут и для тебя подарок.

В пакете вязаный крючком летний беретик радужной расцветки.

Надеваю на ее кудряшки.

— Красотка! — подмигиваю.

Кокетливо строит глазки, трогая берет.

— Откуда одевжка?

— Это моя тетя Валя для тебя связала. Она грустит, что ей не удалось познакомиться поближе с такой хорошей девочкой.

— Я товже гвущу.

— Я ей передам. А где мама?

— Папа ее забвал, — нахохливается обиженно.

— Куда забрал.

— Там дядька сказав… — кивает на закрытую веранду. — И он туда ее забвал. Тащив… Так!

Хватает меня за локоть, показывая как тащил.

И идёт, припадая на одну ногу, показывая как хромает Эльдар.

Лицо мое недовольно дёргается. Но пылить нельзя… нельзя. Должна быть какая-то общая стратегия, чтобы вмешиваться. Сослепу можно ещё хуже ситуацию наворотить.

Дыши по квадрату, Литвин. И держи себя в руках.

Даже если она пойдет к нему в спальню?..

Фак!

Смотрю в сторону веранды.

— Едят там. Я подгвядывыла! — заговорщицки шепчет Тико. — У папы в спальне есть окошечко… Такое…

Показывает кольцо из пальцев.

— А ты значит одна?

О вчерашнем я ее не спрашиваю. Травмированный мирняк часто забывает такое… Типа такая защитная реакция психики. Особенно дети.

И я не хочу ее возвращать во "вчера".

— Няня Нина куда-то подевалась, — пожимает плечами Тико.

Знаю я куда твоя няня подевалась.

— Я сегодня за няню.

— Квассно! — с восторгом.

— Садись-ка, звезда моя, я тебя в нарды играть научу…

Пока учу, оглядываю гостиную.

— А ты умеешь играть в прятки?

— Умею. Только со мной никто не хочет игвать.

— А какие самые лучшие места здесь, чтобы спрятаться? Расскажи мне… Я хочу выбрать самое лучшее для тебя. Его будем знать только ты и я. И если вдруг тебе придется прятаться, ты будешь знать, что только я найду тебя там, ладно? Никому про него не рассказывай. Даже папе.