Я снова становлюсь тем, кого называют уродом, чудовищем, продавшим душу Тёмным, опасным зверем. Руки уже инстинктивно складываются в магический знак, заряжая энергией новую атаку, которую я не спешу применять, пока не найду свою жертву. Я был неправ, когда подумал, что стал добычей. О нет, я никогда ею и не был, я всегда был охотником.

Демиан, видя мою решимость и ярость, делает шаг назад, его лицо искажено страхом.

— Зря вы решили подкараулить меня сегодня, — кричу я, мои слова словно раскаты грома. — Зря.

Ветер, поднимаемый моей магией, свистит в ушах. Лес горит, дышит огнём, и я — разъярённый зверь, готовый сражаться до последнего. Старик в тёмной мантии появляется из-за дерева, явно меняя позицию, чтобы найти укрытие, но ему это не удастся.

Из моей глотки вырывается хриплый безумный смех, когда я вижу его попытку скрыться. Легким движением руки я вызываю прилив белого пламени, горячего как глубины бездны. Огонь достигает своей цели быстро, чему свидетельствует сдавленный крик, который тонет в звуке трескающегося дерева вокруг. В воздухе запахло жженым мясом, и мои губы расплываются в уродливой улыбке, пока я иду вперёд, продолжая сжигать его. В груди трепещет переполняющее меня омерзительное удовольствие.

Когда я достигаю места, где ещё минуту назад стоял алхимик, на земле покоятся лишь кости и пепел. Мерзость, которой я упиваюсь, наблюдая за тем, как скелет трескается от жара. Недолго думая, я наклоняюсь и поднимаю обугленный череп, который легко отламывается от позвоночника.

— Эй, Демиан! Кажется, твой друг хочет что-то тебе сказать! — кричу я, поднимая череп в воздух и крутя его в руках. — А нет, не получится, потому что теперь у него нет языка.

Охотник наконец появляется из дыма, всего в тридцати шагах от меня, и останавливается. Его лицо искажается от удивления, боли, злобы и ещё чего-то, что я не могу прочесть. Да и не хочу. Он следующий. Тот, кого я уничтожу раз и навсегда.

Я снова поворачиваюсь к черепу, хмурясь, но всё же решаюсь. Замахиваясь, я кидаю его в сторону Демиана, заливаясь новым приступом смеха. Маг инстинктивно ловит череп в воздухе и сразу же откидывает от себя в ужасе.

— Тебе не нравится новый внешний вид Феонора? — в моём голосе так и сквозит издёвка, будь я адекватнее, то пожалел бы об этом, но не сейчас. — Ну же, посмотри на него!

— Сука!

Только это и может сказать Демиан, трясущийся от злости. Он сразу же тянется к поясу, готовя новый пузырёк с мерзким токсичным варевом.

— Следи за языком, Демиан, иначе всё закончится быстрее, чем ты думаешь.

— Заткни свой грязный рот! Заткнись, заткнись, заткнись! — кричит в ответ рыжий, явно на грани истерики. — Я убью тебя, убью! Ты понял?

Всё пошло не по плану, не по их плану. Могу представить, какое разочарование испытывает этот бедный маг, теряя такую сильную поддержку, явно не ожидая ярого сопротивления.

В ответ я лишь смеюсь, хотя в моих глазах стальной блеск. Не дожидаясь, когда он сделает первый шаг, я заполняю всё пространство вокруг вихрем огня. Новый взрыв, несколько деревьев, не выдерживая жара, падают, чуть не придавив меня. Демиан пропадает из поля зрения всего на пару секунд, и я напрягаюсь. Что задумало это грязное отродье? Я почти уверен, что в его арсенале припасены пара грязных приёмов, которые он использует при первой попавшейся возможности, и он это делает.

Внезапно оказавшись совсем близко, алхимик кидает мне под ноги ту же ядовитую бомбу, которая сразу же обжигает мне ноги и отравляет парами. Время словно замедляется, я падаю на колени, рыча от боли, и тут же сверху меня накрывает золотая тонкая сетка.

Она обжигает кожу, парализует движения. Любая попытка магии не увенчивается успехом, сеть поглощает мой огонь, делая меня слабым и уязвимым. Нет, всё не может так закончиться. Пытаюсь сопротивляться, дёргаться, кричу от натуги, пока рву золотые нити, но ничего не происходит. Ловушка лишь сильнее затягивается на моём теле, практически душа меня.

Передо мной наконец появляется Демиан, довольный собой, со злыми слезами на глазах и артефактом в руках. Мужчина останавливается напротив, всего в нескольких шагах, и харкает кровью рядом с моей головой.

— Птичка в клетке, — шипит он, тяжело дыша, и садится на корточки передо мной.

Пламя, которое недавно бушевало вокруг, затухает, становясь всё слабее. Лес погружается в тревожную тишину, нарушаемую лишь треском догорающих веток и моим тяжёлым дыханием. Понимание того, что выбраться из этой ловушки становится всё сложнее, нарастает, как ледяной холод, проникший в самую глубину моего существа.

В голове всплывают воспоминания о прошлых встречах с охотниками. Как они пытались подкараулить меня на пустынных дорогах, устраивали засады в лесах, отравляли воду в колодцах деревень, где я скрывался. Их уловки были хитрыми, но каждый раз я успевал ускользнуть. После войны, когда слухи о моём выживании снова начали циркулировать, они сразу появились на горизонте. Их настойчивость не знала границ, но мне всегда удавалось быть на шаг впереди. Только не сейчас, и, надо отдать им должное, — с каждым разом они становятся всё умнее и изворотливее.

Я выдерживаю взгляд, встречаясь с яркими глазами Демиана. Его лицо покрыто копотью, кровью, видимо из-за нескольких неудачных для него ранений, руки дрожат от усталости.

— Ты всё испортил! Как обычно, Арэн. Я устал от этой охоты, — говорит он. — Годы, потраченные на поиски тебя, на попытки поймать тебя в ловушку. Ты успешно заметал следы, исчезал после каждой нашей стычки. Даже после войны, когда слухи о тебе снова начали распространяться, ты пропал без следа. И теперь, когда мы наконец тебя нашли, ты снова всё испортил!

Мужчина с отвращением отворачивается и встаёт, начиная ходить вокруг меня, что действует мне на нервы ещё сильнее. Я смотрю на него холодно, не выражая никаких эмоций. Мой мозг слишком занят, чтобы слушать его глупое нытьё. Демиан же продолжает, его голос становится всё более истеричным.

— Ты думаешь, что сможешь просто так ускользнуть? Особенно после того, как ты поджарил Феонора? — от этих слов на моих губах снова расцветает садистская улыбка, просто от воспоминания того чувства эйфории.

Замечая это, охотник подходит ближе и с размаху бьёт меня ногой в бок. Тело пронзает тупая боль, из горла вырывается тихий хрип, всё остальное я сдерживаю, пытаясь сберечь силы. Магическая сеть куда сильнее, чем я мог себе представить.

— Хватит улыбаться, урод! Скоро ты будешь страдать так же, как он, если не сильнее. Потому что я собираюсь держать тебя в клетке и брать твою кровь каждый грёбаный день, пока ты не умрёшь. А ведь до этого ещё далеко, не так ли? Пятьсот лет ещё не прошло, а? Сколько тебе лет, Арэн?

Я не отвечаю сразу. Мы замираем, словно играем в гляделки. Он нервничает, его ярость только разжигает моё внутреннее сопротивление.

— Куда больше, чем тебе, сопляк. Это не имеет значения, — наконец отвечаю я спокойно, с кривой ухмылкой на губах.

Он смеётся, но в его смехе больше отчаяния, чем радости.

— Ты не понимаешь, — говорит он, снова приближаясь ко мне. — Мне нужно знать сколько, чтобы рассчитать, как долго я смогу качать из тебя кровь. Так что ты нужен мне.

— О, я так польщён, — мой голос сочится издёвкой, и я получаю новый удар в бок, что вызывает стон боли и хриплый смех. — Никогда не думал, что буду так популярен у мужчин.

Алхимик не отвечает, видимо не в силах придумать более смешную остроту, чем моя. Он отходит куда-то в сторону, за деревья, увидеть не удаётся. Этот момент даёт мне возможность медленно потянуться к кинжалу за поясом и спрятать его в рукаве. Демиан глуп и не такой расторопный, как был Феонор, так что резкий выпад мог бы сыграть мне на руку. Единственный изъян в этом плане — сеть не даст мне двигаться быстро.

Мужчина возвращается через пару минут, прижимая к груди свёрток, по-видимому, останки верного друга, который пал от руки монстра. Почему расстроенный, уничтоженный морально Демиан вызывает у меня смех? Может быть, я всегда упивался чужими страданиями и наконец могу не скрывать этого?