Арэн откидывает в сторону одеяло, последнюю тонкую преграду между нами. Голова кружится от желания, когда он прижимает меня к матрасу весом своего тела, не давая возможности пошевелиться. Грубые кончики пальцев скользят под свободную рубашку, касаясь обнажённой кожи моего живота. Они опускаются ниже, прослеживая округлость бёдер, и это заставляет меня глухо застонать ему в рот. Мужчина отрывается на мгновение, хрипло шепча:

— Остановиться?

— Остановись болтать.

В ответ — снова этот смех… О Пресвятые, он сведёт меня с ума!

Ее тело, на фоне моего, ощущается таким мягким, податливым. Кажется, еще немного, и она расплавится в моих руках.

— Остановиться?

— Остановись болтать.

Резкие слова вызывают у меня смешок. Всегда честная в своих желаниях, в отличии от меня, и это достойно уважения.

— Хорошо, хорошо… — шепчу я, наклоняясь чтобы снова поцеловать.

Больше не хочу сдерживаться. Несколько месяцев эти невинные глаза сводили меня с ума, тайно провоцируя запретные реакции в теле. А эти горячие, сладкие губы, о, Тьма…

В этот раз я касаюсь ее нежнее, чувственнее. Мой язык плавно скользит между ее губ, размыкая их, и проникая внутрь. Она отвечает пылко, горячо, заставляет меня тихо застонать. Рука инстинктивно сжимается на мягком бедре, желая больше, крепче, быстрее. Мора вздрагивает, но не отталкивает, лишь ёрзает под прикосновением.

Мои пальцы скользят выше, задевая резинку ее тонких трусиков, но я не спешу, даже если хочется сорвать их и оказаться внутри. Рука скользит выше, под рубашку, касается выступающей косточки таза и дальше, к изгибу талии. По девичьему телу пробегает дрожь, и она целует меня сильнее, но я наоборот останавливаюсь. Слегка отстранившись, смотрю в затуманенные изумрудные глаза. В них нет отвращения или страха. Только желание и что-то еще. Что-то, чему я боюсь дать название.

— Не торопись, не убегу. — шепчу я, но тон получается слегка насмешливым.

Не давая отдохнуть и секунды, мои руки возобновляют свое исследование, как и губы, которые оказываются на ее шее. Мора пытается что-то сказать, но заикается на полуслове, что вызывает у меня улыбку. Неужели пару смелых прикосновений сделали ее робкой? Как далеко мне нужно зайти, чтобы лишить ее дара речи?

Прикусив нежную кожу под подбородком, я продвигаюсь дальше, уже обхватывая рукой мягкий холмик её груди. Сладкий тихий стон в ответ подстегивает меня продолжать. Теплая, мягкая, хочется пытать ее лаской, ловить каждый вдох, каждый звук. Тонкие пальцы зарываются в мои волосы на затылке, оттягивая назад, и я приподнимаюсь, чтобы взглянуть на нее.

Ее щеки обрели розовый оттенок, так же как и шея, то ли от смущения, то ли от мягких укусов. Мора касается моего лица, поглаживая пальцами контур ожога, что заставляет вздрогнуть.

— Развей иллюзию, — шепчет она. — Хочу видеть твое настоящее лицо.

Настоящее лицо… Если бы я сам помнил, как выгляжу по настоящему. Без шрамов, без увечий, без отвратительного отражения в зеркале. Разум кричит мне "Уязвим, беги" пока сердце парирует "Твоя, не навредит".

Медленно кивнув, я щелкаю пальцами свободной руки, и уродливое пятно теряет свой цвет. Не могу смотреть на нее, не сейчас, но она заставляет. Разворачивает меня к себе, держа за подбородок, гладит кожу кончиками пальцев.

— Красивый.

Одно простое слово, сказанное так сладко, становится моей погибелью. Выбивает весь воздух из лёгких, заставляет замереть, нависнув сверху.

Красивый. Я слышал это столько раз от случайных женщин, и никогда не воспринимал всерьёз. Они видели идеальную картину, очередную иллюзию, за которой я скрывался. Шатен, брюнет, блондин, воин, ученый, торговец, но никогда не я. Истинная ипостась была под запретом, пока мне не надоело. Охотники и так знали.

— Арэн… — робкий шепот вырывает меня из мыслей, и мой взгляд фокусируется на ее лице. — Все хорошо?

— Скажи мне еще раз… — мой голос кажется чужим, хриплым, когда я прошу, не в силах поверить.

На девичьем лице появляется нежная улыбка, когда она чуть приподнимается на подушках, и шепчет:

— Красивый, со ожогом или без, без разницы.

Эти слова зажигают во мне что-то первобытное, глубокий голод, что поглощается весь разум. Самообладание окончательно лопается, и я снова целую ее. Жадно, пылко, почти сжирая, но вовремя останавливаюсь. Не так, не с ней. Не когда она открыта передо мной душой и телом.

Я отрываюсь от ее губ, наклоняясь ниже, чтобы оставить пару поцелуев на линии челюсти, и дальше, к шее. Руки сами собой начинают расстегивать пуговицы одолженной рубашки. Не тороплюсь, лишь наблюдаю за выражением ее лица, давая возможность остановить. Но стройное тело выгибается навстречу прикосновениям, словно желая большего.

Закончив с пуговицами, я медленно стягиваю лишнюю одежду с узких плеч, оставляя любимую в тонком нижнем белье. Мора смущённо отворачивается, в попытке спрятать румянец, что забавляет.

— Ты такая… — тихо начинаю я, проводя пальцами по ее телу от тонкой линии ключиц и вниз, вниз…

— Замолчи!

Девушка шипит в ответ, прямо как кошка, растерянная и обороняющаяся. Желает ласки, но так смущается. Я приоткрываю рот, чтобы снова что-то сказать, но она накрывает мои губы своей ладонью. Так грубо, что наверное стоило бы отчитать, но не сейчас. Повернув голову, зажимаю один нежный пальчик зубами, касаясь подушечки языком. Румянец на ее щеках становится больше, но руку не убирает. Чертовка.

— Ш-ш-ш, — пытаюсь успокоить я, выпуская ее палец изо рта. — Не укушу, если сама не попросишь.

Обхватив мягкие холмики груди ладонями, я потираю ее соски большими пальцами, пока они не становятся твердыми. Девушка задыхается и дрожит, выгибая спину, чтобы еще сильнее прижаться к моим прикосновениям.

Вновь наклонив голову, припадаю к ее груди. Обхватываю губами один из сосков, медленно ласкаю языком по часовой стрелке. Вначале один, потом второй, чередуя посасывание, облизывание и покусывание.

Ее маленькая ладонь скользит вниз по моей шее, задевает ворот рубашки, хватает его и тянет вверх.

Отстранившись, стягиваю рубашку через голову и небрежно отбрасываю в сторону. Девушка же протягивает подрагивающую руку, чтобы коснуться обнаженной кожи моего живота, следуя по дорожке жестких волос, ведущей вниз…

— Мгх… — вырывается у меня, когда ее пальцы касаются края моих брюк. — Рано, потерпи.

Я возвращаюсь к ее распростертому телу, прокладываю дорожку поцелуев по ложбинке между грудями, по выступающим ребрам. Ладонь задерживается на ее груди, массируя и перекатывая между пальцами чувствительный сосок, пока вторая рука раздвигает ее ноги. К тому времени, как я достигаю живота, девушка задыхается и извивается на мятых простынях.

— Такая отзывчивая, — голос хрипнет от собственного возбуждения, но я пытаюсь сдерживаться. — Прекрасная.

Подняв взгляд вверх, замечаю что она смущена до предела, что я почти могу слышать быстрый стук ее сердца. Опустившись на колени перед кроватью, я устраиваюсь между ее разведенных бедер. По центру трусиков расплывается маленькое мокрое пятно, заставляющее меня глухо застонать. Как заставить себя терпеть, когда вот она, открытая и готовая? Я сжимаю зубы, шумно выдыхая.

Рука неосознанно тянется ближе, и я накрываю пальцами ее чувствительный клитор, мягко массируя, в то время как мои губы оставляют горячие следы на внутренней поверхности ее бедра.

— Ах! — испуганный писк вырывается из ее горла при первом же прикосновении.

Девичьи руки сжимают простыни в кулаки, костяшки пальцев белеют от силы хватки, вызывая у меня одобрительный стон. Поцелуи поднимаются все выше и выше, пока мое дыхание не касается самого интимного места. Мора невольно сжимается, внезапно смущаясь под моим пристальным взглядом, и смыкает бедра.

Медленно я раздвигаю ее колени обратно, еще шире, полностью открывая себе.

Когда мои пальцы цепляются за резинку ее нижнего белья, наши взгляды встречаются. Мой — пылающий, знойный, её — смущенный, нуждающийся. Мора отрывисто кивает, закусывая губу и отворачиваясь. Одним плавным движением кружево исчезает с ее ног и оказывается на полу с остальными вещами.