Это было красиво. Мне приходилось стоять на цыпочках, иначе чужие головы закрывали обзор, но я все равно оценила богатство процессии, впереди которой находился сам лорд. Все маги появились верхом, но за воротами спешились и смешались с толпой музыкантов. Люди, стоящие к ним слишком близко, отступили, оттеснив тех, кто находился позади. Я зашипела сквозь зубы, когда давление толпы заставило меня сдвинуться с хорошего места. Теперь мне хуже было видно Кернела, но кое-что я могла разобрать.

Лорда и нескольких других высокопоставленных благородных окружали маги в бесформенных балахонах без застежек и отделки. Ритуальная одежда была верным признаком орденских адептов. Только они носили подобное.

— Начинают! — сказал кто-то, но болтуна немедленно зашикали.

Стало очень тихо. Стоило начался обряд, люди затаили дыхание. Под невнятное бормотание орденцев, Кернел поднял руки вверх, а потом маги запели громче. Их речитатив я не могла разобрать, зато заклинание, которое отрывисто произносил лорд, звучало неестественно громко и разносилось по всей площади. Кернел говорил не меньше минуты, но ни разу не сбился… Мне даже стало казаться, что заклинание никогда не закончится, но вдруг — совершенно внезапно — оно оборвалось. Наступила звенящая тишина — песнопения тоже стихли.

Я и не заметила, что задержала дыхание. Отследить, как именно двигались тонкие материи, я не могла, но чувствовала, что на площади перед управой творилось нечто значительное. Кернел опустил руки, и раздался дружный выдох тысяч людей.

Все изменилось. Солнце, которое только что немилосердно пекло мне голову, вдруг стало нежным и ласковым. Пропала усталость от долгого ожидания. От взмокших в духоте людей шел неприятный дух, но теперь он чудесным образом исчез. Воздух ощущался свежим и бодрящим…

Толпа зашумела. Лорда Кернела приветствовали криками и хлопками, к которым присоединилась и я с мальчишками, но маг как будто остался равнодушен ко всеобщему вниманию. Он ничего не сказал, а только махнул рукой перед тем, как забраться на коня. Лорд осмотрел площадь, — мне показалось, что его взгляд нашел меня, — а затем тронулся в путь под не стихающие радостные крики.

Перед обрядом из высокого города выехало несколько десятков благородных, а теперь на моих глазах они разделились на две неравные группы. Я знала, что меньшая часть магов отправится объезжать высокий город, а большая под предводительством лорда выдвинется к Великим воротам. Потом лорд управитель поднимется на стену и по ней обойдет Кинар, творя защитные заклинания. Магия сделает город благополучным местом, отведет от жителей эпидемии, пожары и бедствия. В Эннаве даже самая вшивая деревушка могла похвастаться прочной оградой, вокруг которой в Дни благоденствия селяне ходили с обрядовыми песнями. В больших городах владельцы соседних домов тоже нередко объединялись и закрывались общим забором в надежде получить дополнительную защиту. Это было, конечно, совсем не то, чего достигали заклинания настоящих одаренных.

Остальным благородным, покинувшим площадь вместе с лордом, предстояло долгое путешествие. Я знала, что за воротами эти маги разделятся на несколько групп, а затем под веселую музыку проедутся по округе. Обряды благоденствия (пусть и не такие сложные, как творил лорд) силами этих знатных магов будут проведены во всех крупных городах кинарского владения. Дни благоденствия длились долго: от первого новолуния до следующей полной луны.

— Идите гуляйте, — сказала я мальчишкам. — Только вернитесь в «Ласточку» до темноты…

Вилис и Тидел переглянулись, а затем убежали, сверкая пятками. Деньги я им выдала еще утром — повода задерживаться рядом со мной у мальчишек не было, ведь на берегу Хисны ежегодно ставили качели… Я отпускала от себя детей со спокойным сердцем — во время празднования воры и грабители почти никогда не выходили на промысел, боясь спугнуть удачу дурными поступками.

Несмотря на беды, которые обрушились на «Ласточку», я ощущала легкость, но не собиралась поддаваться обманчивой магии Дней благоденствия. Пусть меня окружали счастливые люди в нарядной одежде, небо было чистым и невозможно голубым, я смотрела на управу, под которой заперли Грэза… Это продолжалось, пока кто-то не схватил мою руку и утянул меня за собой в круг танцующих. От неожиданности я чуть не запнулась о собственные ноги, но сосед по пляске подставил мне локоть.

— Осторожнее! — крикнул он. — И улыбнись, красавица! Сегодня хмуриться нельзя!

Стоило отбросить грустные мысли, как общее радостное настроение подхватило меня. Музыка лилась отовсюду — всякий, кто хоть немного умел играть, считал своим долгом выйти в такой день с инструментом. Какофония стояла невообразимая, но чуть прислушавшись, можно было уловить в ней ритм. Незнакомец завел меня в самую гущу пляшущих людей, вырваться из которой было сложно. Люди в танце двигались единым потоком, напоминавшим течение реки. Любой, кто подходил слишком близко, рисковал, что его подхватят, затянут и не выпустят.

Где-то совсем рядом раздался хриплый смех, от которого я почувствовала холодок на шее и резко обернулась. Мне показалось, что рядом только что прошел высокий человек, но он затерялся среди кружащихся и подпрыгивающих людей. Я не могла даже остановиться и осмотреться. Если колдун появился в городе (это казалось мне совершенно невероятным, но все же!), нас уже разнесло в разные стороны. Сейчас ближе всего ко мне находилась пухленькая молодая женщина, которая тянула меня за руку, заставляя двигаться. Я попробовала добраться к краю танцующей толпы, но сделать это было не так-то просто.

Рыжие локоны падали на глаза, а юбка так и норовила задраться до талии. Качели поставили для городской ребятни, а не для семнадцатилетних невест, поэтому Кейре было почти стыдно так веселиться. Почти… Качели взлетали над водой так высоко и быстро, что перехватывало дух и мыслей не оставалось.

Какой-то отчаянный смельчак отважился спрыгнуть с них прямо в реку. При падении поднялось огромное облако брызг, словно в воду влетел не ребенок, а целый теленок. Кейра, которая оказалась рядом, промокла и даже проглотила немного речной воды, но это тоже было весело, поэтому смеяться девушка не перестала.

Выбравшись на берег, смелый мальчишка гордо отправился обсыхать к ближайшему костру. Их тут развели во множестве, и кое-где уже начали жарить мясо. Считалось, что не бывает блюд вкуснее, чем те, что приготовлены в Дни благоденствия, когда мир напитывался жизнью и силой. В это время обострялись все чувства.

Кейра достигла высшей точки, а затем полетела вниз, обратно к собравшимся на берегу. Кто-то из них ждал, когда освободится место, а кто-то просто пришел погулять. В Кинаре народ тоже веселился, но за городскими стенами было больше свободы.

Лекарь первым увидел Кейру, а затем уже она почувствовала на себе внимательный взгляд и отыскала того, кому он принадлежал. Девушка покраснела, ведь детская радость, которую она испытывала только что, стала казаться чем-то унизительным.

Кейра перестала раскачиваться, но остановиться сразу при всем желании девушка не могла. Еще долго она то поднималась, то опускалась, пока лекарь наблюдал за ней. От смущения Кейра попыталась спрыгнуть раньше времени… Немножко слишком рано. Она едва растянулась на земле, но оказалась подхвачена рукой Десмия.

— Ой… Спасибо…

— Осторожнее надо, — сказал он и цокнул языком.

Затем лекарь покосился на качали, как будто винил их в падении девушки. Кейра покраснела еще сильнее, поэтому отскочила прочь. Широкая мужская рука ощущалась на талии как что-то тяжелое… Однако это чувство вовсе не было неприятным.

— Ты меня узнала, — сказал лекарь, и на его лице появилась довольная улыбка. — Я польщен!

— С чего мне тебя забывать? — спросила Кейра, поправляя платье. — Я на память не жалуюсь.

Десмий засмеялся, запрокинув голову назад, хотя Кейра не говорила ничего смешного.

— Не ожидал тебя тут найти, — сказал он. — Качели?