В воротах главного зала трехсуставчатая лапа «ПолицМейстера» (серия ретро, модель 1924) нежно хлопала всех по металлу; услужливый автомат производства варшавского ПИАМ[63] раздавал динамики, микрофоны и ЖК-дисплеи. Некоторые машины трансформеров были глухонемыми, а большинство не имели внутренних экранов. Гжесь закрепил себе на квадратной груди ЖК-нашлепку, хоть и криво.

Сперва на них проецировались сетевые визитки – трансформера ведь не узнать по внешности его машины в данный момент. Пробила полночь, и под главным куполом «Экспо» перемещалось десятка полтора роботов. Когда Гжесь проверял во Владивостоке, в Хельсинкском списке трансформеров виднелось семнадцать тысяч девятьсот сорок шесть фамилий. Столько людей успели считать себя с помощью IS3.

Отсортировав HTL по национальности, под иконкой в виде бело-красного флага он насчитал двадцать семь фамилий. Трансполония встречалась в парке мехов, на территории бывшего «Экспо» во Вроцлаве.

Гжесь оказался здесь единственным новичком, сразу же вызвав своим появлением настоящую сутолоку любопытствующих железяк. Столпившиеся вокруг роботы засыпали его вопросами, какими обычные клиенты мучают техподдержку IT.

Ничего удивительного, поскольку едва он вписался в HTL, как его прогуглили вплоть до прадедушки и подробностей фейсбучной диеты.

Бочкообразный многофункциональный осьминог голосом пискливого синтезатора расспрашивал Гжеся о методах восстановления данных с поджаренных дисков, а полицейский бот для управления уличным движением размахивал всеми конечностями, требуя софта для калибровки многоядерного процессора.

– Прошу прощения, но я не программист.

– Но ты мне починишь синхронизацию аудио? Починишь? Починишь?

Гжесь перепугался, что еще немного, и эти раздолбанные танки его раздавят.

Его спас выкрашенный в красно-желтые полосы похожий на скелет робот, опутав руками-змеями и оттащив за стеклянную перегородку бывшую будку охраны.

Он проецировался как SoulEater39 – наверняка сетевой ник времен до Погибели – и явно пользовался тут немалым уважением, поскольку другие мехи хоть и неохотно, но отстали.

– Не обращай внимания, это заблудшие души.

Как по сигналу, в переборку ударил титановым бедром массивный грузовой мех.

– Папа, кто-нибудь видел моего папу, я ищу папу, папа, папа!

И так без конца, а басы его динамиков сливались в протяжный стон кита.

– Знаешь, как мало спецов заайэсились?

Гжесь еще не выучил местный жаргон.

– Заайэсились?..

– Трансформировались с помощью IS3.

– Ну… я предполагал, что компьютерщиков как раз будет больше всего: именно у них имелась под рукой аппаратура, и в день Погибели…

– Аппаратура имелась в основном у игроков, и больше всего тут именно их. У них есть готовые структуры, гильдии[64]. Теперь они создают целые альянсы.

И SoulEater спроецировал Гжесю карту мира с разноцветными точками залогинившихся трансформеров.

Поскольку в Час Ноль Луч Смерти поджарил территорию от Сиэтла до Омана, никто в Азии не успел среагировать. Этим хромым нейрософтом считали себя исключительно жители Европы, Африки, Соединенных Штатов и Южной Америки. Гжесь заметил явно увеличенное представительство Мексики и Калифорнии, до которых Меридиан Смерти добрался в самом конце.

– А те белые?..

– Фрилансеры. Еще не приписанные. О, а вот и ты, – Пожиратель Душ ткнул паучьим пальцем в белую точку Гжеся. – На тебя кидаются гильдии из всех языковых зон.

Гжесь машинально откатился назад, к самой стене.

– Но почему?..

– Каждый спец по компьютерам или робототехнике не имеет цены. Знаешь, сколько у нас настоящих программистов? Один! Один на всю Землю!

– Пусть скопируется.

– Уже скопировался. Но это не добавит нам знаний – он копирует одни и те же умения, новых волшебным образом ему не создать.

– Но почему так? – Гжесь нацелил свой манипулятор в дисплей Пожирателя Душ. – Как я вижу, больше всего людей трансформировались у границы другого полушария, там у них было больше всего времени на реакцию – и среди них должно быть больше всего компьютерщиков.

– И было. Сразу после айэсинга. А потом они вышли в открытую сеть – поскольку именно они знали, как это сделать, как вывести свой разум в интернет, – ну и все полетело к черту, включая их самих.

Гжесь вспомнил первый пункт FAQ.

– Какая-то ошибка программы? Изъян IS3?

– Хрен его знает. Может, разошедшийся по сети зловред, а может, несовместимость самого нашего софта. Он ведь не писался с таким прицелом. Пока что единственный безопасный способ – выделенные соединения с закрытыми машинами, перед этим сформатированными в ноль, под жестким протоколом RioBit[65]. Тебе ведь пришлось его скачать и установить, чтобы сюда залогиниться? Об этом есть в FAQ.

– Но это же страшно неудобно – писать на клавиатуре, тыкать в экраны, когда у тебя только эти железные пальцы.

– Мы работаем над USB-фильтрами, над обходными путями. Но суть в том, что у нас нет компьютерщиков. Кто работает? Любители, невежды, игроки-подростки. Как ты вообще спасся? Не пытался сразу выйти в сеть?

– Пытался, наверняка пытался.

Будь у Гжеся позвоночник, сейчас по нему наверняка пробежал бы холодок. (Холодные потоки блуждали по нему от колес до антенн.) В это мгновение Гжесь осознал, что уцелел лишь потому, что владивостокский газовый терминал как стратегическая организация, подчиняющаяся протоколам Министерства обороны Российской Федерации, полностью самоизолировался вскоре после Погибели, запоздало реагируя на «террористическую атаку», а в больнице Тихоокеанского государственного медицинского университета не оказалось запасного роутера.

Лишь четвертая копия не позволила после пробуждения сожрать себя разошедшемуся по сети зловредному софту.

– Если это вообще софт. У жителей западного края нашего полушария имелось в распоряжении двенадцать часов, целый полуоборот Земли. И да, ты прав, большинство их считывались в самом конце, несколько десятков человек, может, несколько сотен. Логично, что часть не успела завершить процесс – Меридиан перерезал их в ходе айэсинга. И существует теория, почитаешь потом на форумах, теория-религия, будто именно оттуда взялись все эти бешеные программы, пожирающие разум.

– Недокопированные разумы, куски нейро, этакие обрывки мозговых структур?

– Да. Или еще мрачнее – будто там отсканировалась сама Смерть, то есть момент выгорания их белковых мозгов. Они были подключены к IS3, когда по ним прошел Меридиан. И теперь это расползается по серверам, копируется и заражает.

– В смысле – что расползается?

– Я же говорю – Смерть.

По «Экспо», будто Дикая Охота из стали и пластика, катилась погоня фабричного подъемника-мастодонта (меха весом в две тонны) и полицейского мобильного робота (меха весом в десять кило). Гжесю и SoulEater'у пришлось сбежать из своего угла, чтобы их не раздавило.

– Какой-то идиот заайэсил свою любимую таксу.

Таксой был тот слоноподобный подъемник.

У Гжеся все больше складывалось впечатление, будто он угодил в некий дурацкий мультик для ботанов.

SoulEater подмигнул ему светодиодами.

– Что, в шоке?

Гжесь спроецировал Зверя из «Маппет-шоу», бьющегося башкой о стену.

– Будто меня похоронили живьем, и все это какие-то мои сны, зуд мозговой коры.

– Зайди в MTL, в московский список, там трансформеры разбиты на отдельные копии. Они так тестируют на себе механизмы адаптации – какие приложения и плагины стабилизируют психику, а какие ведут к самоубийству. Ибо нет ничего проще, чем себя стереть. У нас у всех саднит одно и то же чувство.

Гжесь инстинктивно поискал объективом лицо SoulEater'а, но там был только дисплей – который продолжал проецировать мировую карту трансформеров.

– Вы над многим успели подумать за эти три недели.