Сцилла наклоняет голову. Клетка начинает подниматься. Убийца подтягивает колени к подбородку, съеживается в позе эмбриона. Миазо ощущает некую мощную РНКдакцию, но не в состоянии ей помешать, и лишь готовит макрос атмосферного сейфа, ClosedCircuit[174].

Они парят в тишине.

Полминуты спустя, когда они приближаются над городом к Замку, Хамелеон уже пылает в инфракрасных лучах голубым огнем. А когда опускаются на верхнюю террасу, тайное новообразование добирается до его кожи, и мертвый убийца на глазах Сциллы распадается, расплывается в лужу горячей дээнковой грязи.

Как ни странно, потом она заснула. Спала долго, и, похоже, ей даже снились сны, наверняка снились, поскольку ее вышвырнуло в явь с такой силой, что она едва не свалилась с кровати – но что ей снилось? Не вспомнить.

Теперь она стоит, опершись о косяк балконной двери, плотно закутавшись в шелковое кимоно. Агерре-сити сияет перед ней семью цветами ночи. Смерть Тато гремит и сверкает, светит кольцо, на дорожке двумя этажами ниже танцует влюбленная пара… Карла Пайге стоит и считает годы – сколько до Габриэля, сколько с Габриэлем, сколько после него. И что перевесит. Она не грустит, не отчаивается, не оплакивает – она спокойна, для нее настало время арифметики.

Кто-то стучит. Карла входит в Иллюзион/Personal и смотрит на дверь. Та расплывается под ее взглядом в редкий туман; это Фредерик Агерре. Она впускает его.

– Встала? Мне надо с тобой поговорить.

Она неуверенно кивает головой – соглашаясь? приглашая? с обреченностью? – и сразу же снова поворачивается к городу. Вид больших пространств вызывает у нее дрожь, подсознательное ощущение холода, и она все крепче обхватывает себя руками, плотнее запахивает халат.

Агерре – уже в более свободной одежде, серых льняных просторных штанах, расстегнутом камзоле ОНХ (фиолетовый атлас, расшитый серебром, черные манжеты) – подходит к ней, наклоняется. Ему незачем самому к ней прикасаться, стампа на таком расстоянии притягивает и так, в буквальном смысле неумолимо, Карлу влечет к ксенотику, она отклоняется от косяка, теряет равновесие… В последний момент поворачивается и с усилием делает шаг назад. На ее лице мелькает злость.

– Идем, прогуляемся, – быстро говорит Агерре.

Он выходит на балкон, заказывает в Иллюзионе/Edit/Aguerre03 дорожку. Из-под его ног вырастает черный язык прямо в пропасть. Повернувшись к леди Амиэль, мэр любезно протягивает ей руку.

Они гуляют под звездами. Дорожка быстро взмыла ввысь, извиваясь в небе над крышами Агерре-сити. Сильнее всего сейчас тень не от кольца, но от Смерти Тато – стробоскопический свет, стробоскопическая тьма.

Стампа, естественно, в конце концов победила, и они идут рядом. Агерре обнимает Карлу длинной рукой, она проваливается в него, пряча лицо в мягком фиолетовом свечении глии.

– Если бы ты поплыл с нами на Сардинию… – впервые за все время произносит она.

Агерре быстро моргает. Если бы я поплыл с ними на Сардинию… Боже мой, неужели и мне не снились подобные невозможности? Проклятие совершенного выбора. Двадцать три года; ей тогда было неполных двадцать. Душный конец августа, Адриатика, свадьба в какой-то деревне, дочь старосты выходила замуж. Громкая музыка приманила туристов. Мы смешались с танцующими местными, в колеблющемся свете разноцветных лампочек, в запахе пота, алкоголя и моря, столь близкого – достаточно было взглянуть над окружавшей сад стеной, чтобы увидеть скользящую по темным волнам луну. «Фред, Карла, познакомьтесь».