– Хуже – выносливость материала. – Пожиратель захлопнул пасть, съев свет. – Патагоны получили спецификацию температурной вилки для объектов в вакууме над Землей, то есть от нуля Кельвина[122] до двухсот градусов Цельсия максимум. Что ж, окей, они справились. Но наши подводные Гефесты не подумали о том, чтобы провести тесты альбедо[123] своих углеродных оболочек, и…
– Отраженное тепло нагревает патагонские соединения между баллонами свыше двухсот градусов.
– Именно. На самом стыке образуется чертова печь из зеркал, отражение отражения отражения, при полном солнце можно плазму выращивать.
Гжесь выключил магниты, оттолкнулся от решетки и облетел кольцо между баллонами, то и дело стреляя газом из встроенных в меха сопел. Записав видео баллонов и их соединений со всех трехсот шестидесяти градусов, он завис перпендикулярно «Хорусу» SoulEater'а.
– Гм, по сути это вопрос материаловедения, химии и атомной физики, не знаю, чем могу тут помочь.
Пожиратель эмотировал ветер и море.
– Имей в виду, я планирую с расчетом на будущее. Это лишь начало первого поселения, подобные стечения инженерных обстоятельств будут накапливаться, чем дальше, тем больше, и нам нужен практик для решения на ходу любых головоломок харда.
– Так иди и найми себе какого-нибудь раба Гугла.
– И что, впустить трояна в самое сердце? Благодарю покорно.
Гжесь, однако, подозревал Пожирателя в неискренности. Все нанимали G-slaves. Неужели Пожирателю в самом деле столь необходимы услуги Гжеся, или же ему просто стало жаль старого приятеля, когда Дагеншелл, вернувшись в Азию, рассказал ему о райской жизни Гжеся? И они придумали повод, последнее практическое испытание для последнего умельца в области харда.
– Тогда найми их с правом удаления копии по завершении работы.
– Знаешь, сколько это стоит? Мне самому пришлось бы продаться в рабство.
Когда заходил разговор о рабах Гугла, Гжесь не мог удержаться от эмота руин после бомбардировки Дрездена или иной столь же апокалиптической иронии. Его украденные Фрэнсис Рори копии являлись лишь зачатком огромного банка добровольных и недобровольных бэкапов трансформеров, которые за эти почти три века собрали наследники альянса «Bull & Bull» в серверных, принадлежавших в далеком прошлом концерну «Гугл». Гжесь уже перестал следить, кто на какие архивы наложил там лапу. Случались расколы, слияния, перевороты, саботаж, крупные кражи и крупные заражения; возникла даже религия и несколько новаторских политических систем. Ибо – кто голосует в демократии мехов, хард или софт? А если софт, то считается ли за один голос один процесс, отдельная живая нейропрограмма – или же весь континуум процессов одной личности? Так что – не следовало ли рассчитывать избирательную силу трансформера по истории его апгрейдов, например, рассматривая все версии SoulEater'a, от 843.0.0 до 843.17.8, как единое целое? Что в итоге мешает выкупить дополнительную вычислительную мощность для копий, созданных исключительно для обретения этой временной избирательной силы? Тогда демократия становится всего лишь бумажной маской дарвиновского капитализма, ибо при любом голосовании автоматически побеждает тот, у кого есть деньги на самое большое количество копий с параллельным процессингом. Так что трансформеры окончательно попрощались с идеей власти народа. В Раю XXI века об этом сняли бы десяток триллеров и драматических сериалов.
От самих Бычков не осталось уже даже тэгов, но на серверах Америки продолжали жить копии-рабы Гжеся и других редких и ценных специалистов. Услуги этих G-slaves продавали и покупали на свободном рынке, на аукционах, проводившихся HTL, MTL и STL[124]; но при этом никогда не продавали самих G-slaves, то есть их нейрокоды. Владельцы рабов делали все, чтобы сохранить исключительный контроль над товаром. Перед Погибелью, например, успел заайэситься только один доктор-метеоролог (некий Ли Д. Мушко), и каждый, кто теперь сталкивался с проблемой, требовавшей соответствующих знаний на уровне, превосходящем чтение трехсотлетних научных архивов, вынужден был обращаться к доктору Мушко – или к его копии. Хуже того, болезни софта, описанные в Зодиаке Игуарте, уже выкосили немало трансформеров, и в некоторых областях остались исключительно копии, G-slaves, сдававшиеся за почасовую плату под жестким крипто.
И если ты нанимал раба, живущего на машинах Гугла, ты вынужден был смириться с тем, что он заберет с собой все сведения о выполненной для тебя работе.
Альянс «B & B» уже не существовал, но точно такая же аура параноидальной подозрительности окружала всех последующих наследников Гугла.
Однако засыпанный пеплом Дрездена Гжесь мог позволить себе и более откровенную иронию: а изменилось ли вообще хоть что-нибудь со времен до Погибели? Гугл так или иначе держал у себя нейрокопию каждого человека на Земле – если не созданную IS3, то скомпилированную по образцу его активности в интернете.
– Остаются еще…
– Кто? Что?
Гжесь рассинхронизировался, глядя на кольцо междубалонного соединения, из тени под которым вылез пятнистый аксолотль, высокомерно таращась на «Хорусов».
– Остаются людаки, – снова начал Гжесь, поворачиваясь спиной к сновидению. – Если они сумели поднять Калифорнию, значит, чему-то все-таки учатся.
– И что, я должен запихнуть живого человека в ракету и выстрелить им на орбиту?
– Кого-то ведь ты должен посадить в те баллоны.
SoulEater издал демонический смех.
– Зоопарк посажу! Ноевы ковчеги! Террариумы и банки ДНК! Думаешь, хоть кто-то из живорожденных позволил бы запереть себя тут на всю жизнь?
– Жить он мог бы в Калифорнии, здесь ты держал бы только его тело.
В ответ «Хорус» Пожирателя пыхнул в морду «Хоруса» Гжеся газом из трех передних сопел. Он стоял, примагниченный к решетке, так что это был исключительно физический издевательский эмот, механический жест меха.
– Ты, похоже, в самом деле туда не заглядываешь. Все эти их виртуалы едва дотягивают до разрешения последнего «Grand Theft Auto»[125]. Еще немало матерницы утечет, прежде чем виртуальная Калифорния в самом деле станет неотличима от Калифорнии реальной.
– Я же тебе говорил, у меня от этого голова болит.
(Естественно, не голова, но чувство такое, будто голова.)
Гжесь прекрасно понимал тоску трансформеров по утраченной жизни; то была главная объединяющая эмоция, их трансформерный патриотизм. Если родиной считать не место, но время – годы до Погибели.
И в последние 25К, с тех пор как протоколы mind-to-mind стали полностью неуязвимы к Заразе, виртуальная реальность засасывала все больше трансформеров. Калифорнию и подобные ей среды полной виртуальной реальности создавали главным образом живорожденные – уже десятое, пятнадцатое поколение Homo sapiens на искусственной эпигенетике, – поскольку для них, в свою очередь, то был единственный способ войти в Потерянный Рай, познать жизнь в цивилизации десяти миллиардов людей, в естественной среде человека. А ведь даже тогда, в Раю, подобная виртуальная реальность требовала бы предприятия масштабов голливудского мегапроекта или правительственной военной программы, с участием сотен и тысяч специалистов, с использованием ресурсов целых корпораций или агентств.
Теперь же пришлось обходиться любительщиной трансформеров и творениями самоучек-людей. Потому – что вышло, то вышло.
Тем не менее, Гжесь уже неоднократно пытался войти в эту Калифорнию, что запомнилось ему как весьма травматический опыт. По той же причине, по которой большинство трансформеров не могли психологически вынести жизни, не имеющей якоря в виде человекоподобного тела – пусть даже металлического, карикатурно-механического, ограниченного двумя-тремя чувствами, – они не могли выдержать и виртуальной среды, столь неуклюже имитировавшей реальный мир. «Зловещая долина» стала бы гигантским успехом – тем временем к ней даже не приблизились.
