— Мне знакомо это слово, профессор, — успокоил я его. — хотя бы в разрезе того, что девиацией называется отклонение пули или снаряда в полёте. Как под влиянием вращения Земли — в вашем случае Магии, вашей планеты, — так и в результате собственного вращения летящего тела.
— Любопытно… — пробормотал маг-профессор. — Теперь мне, кажется, становится понятным, почему некоторые заклинания отклоняются…
Он замолчал и отошёл в сторонку, что-то бормоча себе под нос и глядя в землю. Затем поднял голову и направился к группе магов, мирно стоящих у кромки поля брани, мною забетонированного трупами врагов.
— Я… тоже… к ним. Можно? — запинаясь, проговорил Памплисиодор. — Учитель, кажется, только что сделал великое открытие! Я подозреваю, что дело в том, что магическое поле Магии способно отклонять… или влиять… при своём движении… на заклинания!
— Да иди, конечно, — отпустил его я. — Я же тебя не держу. Зачем ты меня спрашиваешь? Беги!
И Памплисиодор вприпрыжку помчался к размахивающим руками и отчаянно спорящим о чём-то магам.
А вот гномы на меня обиделись. Хотя и не могли не признать, что, воюй они самостоятельно, или же в составе объединённой армии, но по старинке, копьями и мечами, потерь у них могло бы случиться очень и очень много.
— Как называется то чудовище, в которое ты обернулся? — с опаской глядя на меня, спросил один из гномов — в кольчуге, шлеме и прочих атрибутах современной на Магии военной униформы. Судя по внешнему свирепому виду — главный военачальник. Или один из. — Стальной дракон?
— Танк «Тэ Семьдесят Два БэЭм!» — отчеканил я. Тактико-технические характеристики приводить не стал, ни к чему им это. Впрочем, гном сразу о чём-то задумался и, отойдя от меня, принялся обсуждать что-то с обступившими его другими гномами, искоса поглядывая в мою сторону. А затем и вовсе принялся чертить что-то чертёжное на вытоптанной земле подобранным обломком обгоревшего копья.
Мне такое отношение не очень понравилось — с одной стороны, он вроде как проявляет техническое любопытство, а с другой — интересуется оружием если не массового уничтожения… хотя кой чёрт не массового? Смотря как и по кому применять. Если как англичане применяли пулемёты системы Максима против зулусов, вооружённых лишь копьями, то очень даже массового.
А надеяться на то, что кто-то ужаснётся «самому страшному оружию в мире» и перестанет воевать, так же наивно, как и пытаться погасить Солнце. С помощью оружия устранить войну просто невозможно. Война ведь в первую очередь начинается в головах, в недалёких умах, населяющих эту голову… или же посещающих её не слишком часто.
Недаром кто-то из американских президентов сказал, получив атомную бомбу: «Теперь-то у меня в руках будет большая дубинка против этих русских парней!». То есть у него мышление до тех пор оставалось на уровне каменного века, а то и ещё более раннего, когда только и применялись дубинки. Да и нынешние их президенты недалеко от того ушли.
Как оказалось, за моей битвой наблюдали и драконы. Вернее, непосредственно за битвой наблюдали немногие, в основном старейшины. Остальные, как я и сказал, перехватывали своих врагов, чёрных драконов, по пути, во время бегства тех, а уже затем прилетели сюда, для охраны старейшин.
Драконы — старейшины — мудро дождались, пока я уничтожу вражеское войско, а уж потом подвалили ко мне со своими предложениями. Суть которых снова сводилась к одному и тому же, уже однажды озвученному ими ещё в бытность мою в Стране Драконов. Они вновь предложили мне окончательно превратиться в дракона.
— Тот подвиг, который ты сейчас совершил, — торжественно начал старейшина драконов, подлетев ко мне, — уже показывает тебя как могучего воина, которым и являются все драконы! И если у некоторых из нас ещё имелись какие-то сомнения относительно твоей сущности, то твоя битва их полностью развеяла! Ты показал, что умеешь не только отлично сражаться, но и быстро перевоплощаться… в иную ипостась. А это значит, что твоё перевоплощение в дракона будет весьма лёгким и быстрым!
На этот раз я задумался более глубоко и надолго. Ну чем-то же мне всё равно нужно заниматься! И я вновь и вновь обдумывал все «за» и «против», все плюсы и все минусы своего предположительно будущего драконьего существования.
Превратиться в дракона? Гм, а почему бы и нет? Или же предпочесть что-нибудь более современное? Например, «стратег» Ту-160. Две с половиной тысячи км в час это что-то да значит. Да и двадцать «крылатых ракет»… а с учётом магии их свободно можно превратить в двести. Или «неспортивно» будет? Ну, это, впрочем, против кого и как воевать. А то и в шахту МБР превратиться не вредно, а очень даже полезно… чтобы показать кое-кому из врагов «Кузькину мать».
А старейшина драконов продолжал соблазнять меня:
— Ты ведь совсем ничего не потеряешь, наоборот! Многие из нас могут перевоплощаться — и перевоплощаются — и в людей… и в других существ. И тебе, я полагаю, подобное станет доступно! Потому что ты ведь был создан людьми и для людей, а значит, в тебе имеется много всего человеческого. Насчёт гномов… — он слегка поморщился, — я не знаю, но если учитывать, как общность, то, что и мы, драконы, и гномы, все любим золото, то и это вполне вероятно. Вот относительно эльфов я не уверен… Ни относительно тёмных, ни относительно светлых.
— А орки или тролли? В них я смогу перевоплотиться? — спросил я, чтобы дать старику возможность передохнуть от своей длительной речи хоть чуть-чуть, на время моего вопроса. Но он и не думал останавливаться.
— А зачем тебе орки и тролли? — удивился старейшина. — Судя по тому зверю, в которого ты недавно превратился, он намного сильнее любого тролля, не говоря уже об орках.
— Ну, хорошо, — я согласился или сделал вид, что согласился. Мне всё же показалось, что дедуле весьма тяжело разговаривать — создавалось ощущение, будто он находится при своём последнем издыхании и вот-вот упадёт, не договорив. Дабы не допустить подобного казуса и опозоривания почтенного драконового старейшины, я и согласился. Что, от меня, убудет, что ли? Летать я научился, скакать по-единорожьи — тоже. Даже лазать по горам… непонятно, как кто. Как сам по себе! Ну, а теперь смогу и в дракона превращаться, чего там мелочиться… Любые дополнительные навыки лишними не бывают. — Я согласен.
Дракон обрадованно и с облечением вздохнул, накрыл меня своими обоими крыльями и что-то зашептал. И, следует признать, хотя я практически ничего не слышал — драконьи крылья, как оказалось, великолепный звукоизоляционный материал, — звуки его речи находили во мне какой-то отклик. Что-то поднималось из глубины меня — уж не сонмы ли моих дракотят и дракошечек? — и каким-то необъяснимым способом сливались со словами, произносимыми старейшиной. Я менялся… непостижимым для себя образом. А ведь так оно и есть: любое событие меняет человека. Быть может, даже незаметно для него самого. А, как оказалось на моём примере, и не только человека.
Однако когда дракон распахнул крылья, открывая меня для солнечного света, я продолжал оставаться в том же самом прежнем привычном виде — виде известной многим оранжевой малолитражки «жигули» ВАЗ-2101…
Дракон, судя по его кисловато-унылому виду и отпущенному в никуда тяжёлому вздоху, был очень разочарован.
— Не переживайте, — вполголоса успокаивающе проговорил я драконовскому старейшине. Лучше было бы, наверное, и прошептать, но я побоялся, что старик в этом случае меня совсем не услышит. А то мне показалось, что когда он говорил про «могучих воинов драконов», со стороны то ли гномов, то ли орков кто-то непочтительно хмыкнул. Конечно, всё могло быть простым совпадением, однако почему в тот самый момент, когда мы стали с ним разговаривать, на поле воцарилась чуть ли не прямо-таки звенящая тишина?
— Не переживайте, — снова повторил я, — я просто не хочу оборачиваться драконом сейчас, перед всеми. Мало ли как остальные могут это воспринять? Начнут ещё вдруг ревновать, будто я отдаю предпочтение драконам, а не их видам… Лучше оставить эту мою способность пока что в тайне от всех. Так, на мой взгляд, будет дипломатичней.
