— Господин Арегор, — тихо обратился Бажан к главе, заметив, как тот, всё-таки всплакнул. — вы сказали, что этот котенок напомнил вам вас, но он же не ранен.

— Ему не обязательно быть раненым, чтобы напомнить мне о моей молодости. Тем не менее, я не смог оставить этого малыша на улице. И хотя в академии никто не держит животных, пусть вы, господин Вирлион, станете исключением. Если кто-то решит возмутиться, то смело скажите, что я разрешил вам держать котенка. И тогда все вопросы иссякнут.

Бажан не особо обрадовался такому исходу. С одной стороны он то был рад, что теперь у него будет котенок, но с другой он понимал, что это ответственность. Что если он привяжется к этому малышу, а с ним что-то случится. Как же Бажану потом это пережить.

Но мог ли он сейчас отказать господину Арегору после столь трогательной истории.

Едва ли.

Однако было в этой истории кое-что, что по-настоящему заинтересовало Бажана.

А именно древнее заклинание.

— Господин Арегор, а что же то было за древнее заклинание такое, благодаря которому господин Ауранос сумел излечить вас настолько сильно?

Господин Арегор услышав вопрос мальчика, встал с места и подошёл к окну, всмотревшись вдаль. Он молчал, словно хотел разжечь в Бажане ещё больший интерес.

Но по прошествии пяти ша, сказал:

— Знаешь, господин Вирлион, древние учёные говорят, что в этом мире ничто не забывается. Просто передается из уст в уста, пусть немного изменяется, но главное, что не забывается. Раньше я не особо в это верил, но с годами понял, что это, действительно так.

— Я не понимаю к чему вы клоните, господин Арегор, — Бажан встал со стула и оставив на нем уже спящего котенка, подошёл к главе.

— Когда-то, давным давно жил на свете один волшебник, у которого был духовный зверь. Но этот зверь когда-то был простым волчонком, которого этот волшебник подобрал из жалости, когда тот был ранен. Волчонок рос, а волшебник и не подозревал, что влил в него слишком много сил. И как-то вернувшись, однажды домой, он увидел, что в его доме ходит какой-то незнакомый и обнаженный юноша.

— Это же был тот самый волчонок?

— Господин Вирлион полностью прав.

Но по прошествии пяти ша, сказал:

— Знаешь, господин Вирлион, древние учёные говорят, что в этом мире ничто не забывается. Просто передается из уст в уста, пусть немного изменяется, но главное, что не забывается. Раньше я не особо в это верил, но с годами понял, что это, действительно так.

— Я не понимаю к чему вы клоните, господин Арегор, — Бажан встал со стула и оставив на нем уже спящего котенка, подошёл к главе.

— Когда-то, давным давно жил на свете один волшебник, у которого был духовный зверь. Но этот зверь когда-то был простым волчонком, которого этот волшебник подобрал из жалости, когда тот был ранен. Волчонок рос, а волшебник и не подозревал, что влил в него слишком много сил. И как-то вернувшись, однажды домой, он увидел, что в его доме ходит какой-то незнакомый и обнаженный юноша.

— Это же был тот самый волчонок?

— Господин Вирлион полностью прав.

— А что же было дальше?

— Волшебник не сразу поверил словам юноши и лишь когда увидел у того на боку шрам, понял, что он и есть тот самый волчонок, которого он когда-то спас. Так этот волшебник понял, что то заклинание, что он использовал не просто вылечило волчонка, но и позволило ему принимать обличие и стать похожим на обычных волшебников.

— А что же это за заклинание? Я имею ввиду, как оно звучит?

Глава на последний вопрос повернулся к Бажану и загадочно улыбнулся.

— А разве господин Вирлион сам не помнит этого заклинания?

— А откуда же мне его помнить?

— А как господину Вирлиону не помнить то заклинание, если сам он его придумал и сам же первым и использовал.

Бажан остолбенел. Остолбенел настолько, что едва не свалился на пол. И если бы господин Арегор не сумел вовремя схватить мальчика за предплечье, то Бажан бы уже сидел на полу.

"Неужели Палеан был гораздо, гораздо могущественнее, чем только можно себе представить?"

— Я рад, что сегодня этот котенок оказался у врат академии, ведь благодаря ему я сумел натолкнуть господина Вирлиона на новые размышления. И как знать, быть может, ты и вспомнишь то заклинание.

— Получается вы были духовным зверем господина Аураноса?

Господин Арегор кивнул.

— Но разве духовные звери не созданы для защиты своих хозяев? Они же служат волшебникам и другим расам лишь потому, что те сумели подчинить их. Неужели господин Ауранос тоже подчинил вас?

— Нет. Господин Ауранос даровал мне свободу после того, как я научился надолго принимать не кошачье обличие, но я сам не захотел уходить. Я позволил поставить на себя метку и добровольно согласился служить ему до конца своих дней. Но, увы, господин Ауранос умер раньше меня.

Закончив говорить, глава академии погрустнел. Он неспеша подошёл к столу и сел обратно за него.

— Однако, господин Вирлион же с самого начала хотел что-то спросить у меня. А я отвлёк его настолько сильно, что за окном уже наступила непроглядная тьма. Что же ты хотел узнать у меня, господин Вирлион?

Бажан тоже вернулся на свое место и взяв аккуратно котенка в руки, спросил:

— Господин Арегор, вы не знаете, как я могу связаться с Марионом?

Услышав этот вопрос глава даже немного выпучил глаза.

Нет, он конечно понимал, что рано или поздно Бажан задаст этот вопрос. Но он и не полагал, что это случится так скоро.

— Могу ли я узнать причину почему господин Вирлион решил связаться с господином Галлини столь внезапно?

— Я хочу распросить у него о личной жизни Палеана. Была ли та в его жизни, кого он любил и кем дорожил. Марион жил в то время и должен знать об этом не хуже самого Палеана.

— Но…

— Но что?

Бажан увидел, как посмотрел на него господин Арегор и тот взгляд выражал лишь одно — сочувствие.

— Но Палеан был развратником. Несмотря на то, что он был волшебником, он так и не встретил ту одну единственную волшебницу, с кем бы захотел разделить свою жизнь.

Бажан просто не знал, что сказать.

Что значит был развратником? Да как такое возможно? Да быть того не может.

Неужели такой великий и могущественный волшебник на самом деле был развратником. Неужели он не сумел полюбить всего одну девушку. Неужели все настолько плохо.

— А вы точно уверены в этом, господин Арегор? — с еле заметной надеждой на обратное, спросил Бажан.

— А как мне быть неуверенным, если об этом мне рассказал сам Марион. Но хорошо, хорошо, я все понимаю. Господину Вирлиону сложно поверить моим словам и я дам вам возможность самому узнать, что же скажет Марион.

— И как же мне связаться с ним тогда?

— Я полагаю, что господин Вирлион умеет создавать листовые послания.

— Листовые послания? А! Да, конечно умею.

— В таком случае, создайте одно такое сейчас.

Послушав главу, Бажан создал одно листовое послание и перед его лицом появился кленовый листочек.

Увидев его, глава не сдержал восторга:

— Господин Вирлион умеет удивлять! Кленовые листья столь же редко используют для своих посланий, как и листочки берёз. Мое восхищение господином Вирлионом растет день от дня.

Бажан немного смутился, но стараясь сосредоточиться на главном, спросил:

— А что же дальше?

— Напишите на листочке то, что хотите спросить у Мариона.

Бажан написал в воздухе несколько слов, что сразу же легли на листочек:

"Здравствуй, мне необходимо узнать у тебя кое-что. Была ли в жизни Палеана та, кого он любил?"

Когда Бажан опустил руку, господин Арегор произнес:

— Теперь пустите послание в полет и подумайте о Марионе.

— Но неужели это сработает? Разве Марион живёт постоянно лишь в одном месте?

— Как знать, как знать. Но попытаться ведь можно.