Сформировав огненный шар с золотым свечением, девочка метнула его прямо в дерущихся Бажана и Деяна, задев ещё и остальных мальчиков.

Не ожидавшие такого удара, они взлетели в воздух и рухнули на землю, ударившись так сильно, что позабыли о том, что лишь несколько ша назад дрались друг с другом, и принялись тереть место ушибов, словно, это могло хоть как-то помочь облегчить боль.

Когда же волшебники пришли в себя и посмотрели, кто именно сотворил с ними такое, заставив отвлечься от боя и удариться об землю, то взорам мальчиков предстала ученица, которая смотрела на них презрительным и самоуверенным взглядом.

Весь облик этой девочки, начиная от ее длинных заплетённых в косу черных, как обсидиан волос, и заканчивая синими бархатными туфельками, обшитыми золотыми нитями, так и излучал равнодушие и высокомерие. А глаза светло-синего цвета, словно говорили, лучше даже не начинать с ней говорить, а иначе не жалуйся потом.

На вид ей было около двенадцати, но, несмотря на столь юный возраст, она уже могла посоревноваться в красоте со многими взрослыми красавицами. Вот почему гнев, зародившийся после удара об землю, вскоре сменился на восхищение и глупые улыбки, у пострадавших учеников, стоило им внимательно рассмотреть ее. У всех, за исключением Лина.

Юный господин Аларнон и бровью не повел, увидев кто стоит перед ним и его соклассниками, а только встал с земли и обратился к девочке:

— Зачем ты вмешиваешься в то, что тебя не касается, Вериа́на? Кто просил тебя придти сюда и вмешаться в наш бой?

Хотя Лин кричал и возмущался, девочка никак не отреагировала на его слова, всем видом показав, что ей абсолютно всё равно на то, что юный господин Аларнон говорит ей и окинув взглядом каждого ученика поочередно, серьезно произнесла

— Госпожа Маргарон увидела вашу драку, поэтому отправила меня сказать вам, чтобы вы зашли к главе академии. — и взглянув на Лина, девочка улыбнулась самой невинной и доброй улыбкой, на которую только и была способна, но вот слова, сказанные ей после, таковыми не были. — Вероятно вас всех бросят в подземелье за нарушение правил. А сейчас идите за мной. Живо!

Последнее слово, Вериана произнесла так, словно это был приказ, заставив всех мальчиков сразу же подняться и пойти за ней.

Позабыв про недавнюю обиду и ненависть, семёрка волшебников вошла в академию, следуя за девочкой.

Позабыв про недавнюю обиду и ненависть, семёрка учеников вошла в замок, следуя за девочкой.

Но позабыв, разумеется на время.

Минуя лестницу за лестницей, волшебники, наконец-то смогли дойти до последнего и нужного этажа, на котором располагалась лишь одна комната и эта комната являлась кабинетом главы академии.

Этот этаж отличался от остальных не только тем, что на нём находилась лишь одна дверь, но и тем, что здесь на стенах не висело ни одной картины и даже окна, которых на остальных этажах было предостаточно, на этом находилось лишь одно.

Одно небольшое круглое окно, хотя скорее, окошко, посмотрев в которое было возможно увидеть лишь фрагменты картинки, но не всю картину полностью. Под картинкой, конечно подразумевалась то, что происходит снаружи стен замка, но сейчас не об этом.

Стоило ученикам подойти к двери, покрытой белой краской, как раздался надменный голос девочки, которая привела сюда ребят:

— Дальше с вами я не пойду, поэтому ступайте сами и желать всего наилучшего тоже не стану.

Юная волшебница уже было направилась к лестнице, но голос, зазвучавший за дверью, резко остановил ее:

— Вериана, ты тоже войди, — произнес мужской голос. Но, несмотря на то, что этот голос звучал спокойно и уверенно, то, как он звучал излучало такую силу и величие, что невольно каждый ученик вздрогнул, в том числе и Вериана.

Нехотя, ей, всё же, пришлось повиноваться и подойти к двери. Толкнув рукой дверь, юная волшебница вошла в комнату, махнув рукой остальным, словно говоря идти за ней.

Мальчикам ничего не оставалось, кроме как последовать следом.

Войдя в кабинет, взорам ребят предстала большая и просторная комната, в которой из мебели находились лишь деревянный стол и широкий книжный шкаф. Оба эти предмета также, как и дверь были покрыты белой краской, но, если на первый взгляд могло показаться, что стол с шкафом и дверь одного и того же цвета, то всмотревшись внимательно, можно было заметить, что они различаются.

Если дверь была полностью белого цвета, без единого намека, хоть на какой-то другой схожий оттенок, то шкаф и стол, как раз таки и были нежно-молочного оттенка, что полностью вписывались в светлые, но приятные для глаз, стены кабинета.

На столе помимо множества книг, в обложках из самого разного материала, лежало также около дюжины свитков. Одни из них лежали полностью раскрытые друг на друге, создавая впечатление, что с ними работали до того, как ученики вошли в кабинет. Другие, наоборот, лежали на краю стола, аккуратно сложенные, создавая впечатление, что вряд ли они уже понадобятся своему владельцу.

Что же касалось книг, то если сосчитать сколько именно их лежало на столе, то можно было насчитать около десятка. Все они, начиная от маленькой книжки, скорее походившей на карманный словарь и заканчивая книгой, размером с энциклопедию, находились полностью в открытом состоянии.

Всю эту картину со свитками и книгами, дополняли несколько перьев для письма и большая, но аккуратная чернильница.

Когда ученики только вошли в кабинет, то от их взоров не укрылось, как одно из перьев само двигается и окунает кончик в чернильницу, а затем пишет что-то в одном из открытых свитков.

И, хотя, не одному из ребят не было видно, что именно писало перо, размер почерка и стиль написания, однако, виден был.

Несмотря на то, что перо не отличалось большим размером, а являлось скорее маленьким, что было бы удобно писать им только детям. Для взрослых писать таким пером, принесло бы неудобства. Но, буквы, выходившие из под этого пера ни в коем разе нельзя было бы назвать маленькими или, даже средними по размеру.

От этого складывалось впечатление, что почерк того, кто управлял этим пером никак нельзя посчитать за почерк ребенка.

И как оказалось, так оно и есть.

Что же касалось книжного шкафа, то он находился прямо возле одного и единственного, но большого настолько, что начиналось от потолка и доходило прямо до пола, окна.

Весь шкаф состоял лишь только из книг, и толстых и тонких, и хотя все книги выглядели элегантно, но стоило только взглянуть на них, сразу же становилось понятно, что каждая из этих книг пережила не одно поколение. Не одно поколение, даже самых почетных долгожителей.

И владелец этого кабинета, как раз стоял возле окна и наблюдал за тем, что происходило снаружи.

Если бы только кто-то из мальчиков знал, что окна кабинета главы академии выходят прямиком на тренировочное поле. Так, что стоит кому-то из учеников устроить не тренировку, а драку, то сам глава, в тот же миг узнавал об этом.

Увидев, как семеро учеников устроили бой между собой, который, едва ли можно было бы назвать боем, а скорее нелепой дракой, глава приказал позвать к себе этих юных волшебников и к его счастью, в тот момент к нему пришли госпожа Марана и господин Барлини.

Но едва заметив драку своих учеников за окном, девушка в тот же миг покинула кабинет, под смешки эльфа:

— Но ведь это же было очевидно, что они устроят драку. Марана не мешай им, — кричал девушке вслед эльф, но та оставалась глуха к его словам и покинув кабинет изначально хотела спуститься за волшебниками сама, но увидев одну из учениц класса волшебниц, приказала ей сходить за неугомонными учениками и привести их прямо к главе академии.

Не успев Вериана осознать, что только, что ей сказали и найтись с ответом, как Марана уже давно спустилась с этажа, направляясь в свой кабинет

Когда Вериана, наконец, выполнила приказ учителя и семеро, буянивших учеников прибыли прямо в кабинет главы, спустя пять ша, в кабинет вошла и сама Марана.