С этими словами он взлетел, словно сам по себе, и вместе с птерахами помчался к пролому. Вослед полетели крики, неожиданно мощно застучали барабаны, словно хотели заглушить команды. Лошадкин промчался почти на бреющем полете, несколько рабнеков отшатнулись, полетели вниз, цепляя соратников. Птерахи сдернули с поясов небольшие самодельные бомбы, швырнули вниз.

Удушливый тяжелый дым начал клубиться там, рабнеки падали, кашляли. Несколько отважных подбежали, ударили копьями, но кругляши бомб ускользали, только дымили сильнее. Лучники тургайцев удвоили обстрел, руки их так и мелькали, и сверху уже наплывала тень, отбрасываемая дирижаблем. Лошадкин заложил вираж и вернулся, стреляя с двух рук и оглушая всех, кто лез в пролом.

Из-за дыма и его обстрела в атаке рабнеков образовался разрыв.

— Десант! - команда с дирижабля.

Десятки канатов упали вниз и по ним почти буквально слетели хрокаги и краглы, мордахи. Следом по канатам заскользили мешки с инструментами, припасами, стрелами. Краглы ухватились за кирки, покатили камни, сдернули бревна, тут же сколачивая их вместе огромными железными скобами. Хрокаги сбили стену щитов, шагнули вперед, отбрасывая ринувшихся было вперед рабнеков.

— Сажа! - взревел строй, ударяя щитами.

Рабнеки покатились вниз, ломая себе кости, не давая подняться другим и влетая прямо в облако дыма. Мордахи уже стреляли и разили всех, кто пытался подойти ближе и помочь. Рабнеки попробовали было устроить ответный обстрел, но в их гуще тут же разбилась еще парочка дымных бомб, сброшенных с дирижабля. Где-то взметнулся огонь, Лошадкин сделал еще круг, приземлился на верхушке стены.

Тургайцы там попятились, отшатнулись, кто-то упал в поклоне.

— Свои!

— Свои!

— Они пришли на помощь!

— Наши призывы были услышаны!

— Алый свиток спас нас!

До этого еще далеко, подумал Лошадкин, но промолчал, не стал сбивать настроя. Дирижабли надвигались на Ымкан и им уже махали в ответ флагами, указывали на рабнеков внизу. Новость о том, что союзники буквально свалились с неба, моментально облетела город и тургайцы воспряли духом. Валили толпой к воротам и проломам, хватали оружие и самодельные щиты, бросали все, готовясь выйти наружу и контратаковать рабнеков.

— Живее! Живее!

— Сыны Агла, работайте быстро! - доносились скрежещущие, басовитые крики.

— Больше лучников!

— Балки! Балки сюда! Разбирайте дома! Быстрее!

Пролом заделывали прямо на глазах, отряд мордахов и хрокагов словно оказался приперт к стене, и рабнеки воспряли было духом, решили, что им удастся уничтожить хотя бы часть врагов. Они ринулись в атаку на своих лошадях, напоминавших каданахов, но птерахи не спали и начали кидать отпугивающие бомбы, орать страшно. Лошадкин тоже добавил, и атака конницы расстроилась, лишь несколько сумели доскакать, но не пробить стену щитов.

Рабнеки собрались и перестроились, поставили за спинами лучников, и Лошадкин отозвал птерахов. Выстрелил сам, разбивая стену щитов - не таких мощных, как у хрокагов, но все же стену - и мордахи тут же дали залп. Рабнеки сомкнули ряды, попробовали подстрелить Лошадкина, но не сумели. Все же он притворился раненым и словно бы спланировал вниз, заманивая врага к себе.

Оглушающий рёв с двух сторон, топот ног, от которого задрожала земля.

— Посланец в опасности!

— Хватай безволосое исчадие зла!

Твою мать, подумал Лошадкин, вот об этом мы забыли. Впрочем, все это не имело значения, Орлот и тургайцы не успели испугаться, увидели мордахов и что прибывшие на дирижаблях на их стороне. Рабнеки же кинулись вдвойне горячо, спеша поразить тех, кто, по их мнению, являлся порождением зла. Они ринулись так страстно и яростно, что даже не заметили дирижаблей над головой, откуда выпрыгнула новая порция десантников.

— Попались! - громко крикнул Лошадкин, взмывая выше.

Несколько копий, десяток стрел, его защита отразила их все, и сам Михаил выстрелил с двух рук, вдавливая рабнеков в землю, пугая до полных штанов. Десантники моментально выстроили стены щитов, ударили в тыл всем тем, кто пытался ворваться в пролом, и с дирижаблей слетали птерахи и падали вниз бомбы. Тургайцы выбегали наружу, даже не пытались построиться, валили вперед ревущей, озверевшей толпой, размахивающей оружием.

— Сдавайтесь и получите пощаду! - крикнул Лошадкин.

— Сдавайтесь и резни не будет! - поддержало его войско.

Тургайцы, казалось, даже не услышали, врезались во врагов беспорядочным строем и закипела кровавая свалка, тут же затянувшаяся клубами пыли. Лошадкин бросил взгляд наверх, дирижабли обменивались сигналами, Дварк то и дело посылал посыльных птерахов, держал в руках нити сражения, что значит, обучался у Огара и не спал на уроках!

Краглы, завершив заделку пролома, скользнули вниз на веревках, атаковали, построившись вместе с хрокагами кабаном и разом разметали всех, от рабнеков до тургайцев. Лошадкин добавил, смел часть пыли, добавил выстрелов "лучами ужаса", благо он видел, что там творилось внутри облаков пыли, благодаря манопе. Командующие отрядами рабнеков падали на землю, зажимали руками уши, их топтали свои же, и последнее подобие сопротивления рухнуло.

— Сдаемся!

— Сдаемся!

Рабнеки бросали оружие, падали оземь, демонстрируя сдачу. Тургайцы все равно зарезали бы их, слишком уж озверела толпа, но Лошадкин отдал новый приказ, и живые внизу выполнили его. Краглы будто катились по полю, разбрасывали тургайцев, хрокаги отвешивали мощные оплеухи, мордахи так и плясали, блокировали, сбивали с ног горожан.

— Предательство!

— Измена!

— Они за рабнеков!

Несколько подобных криков прозвучало, но их оказалось некому подхватывать. Да и звучали они жалко, все видели, что только благодаря живым, высадившимся с дирижабля, врагов отбросили от пролома. Все видели, как их подловили в ловушку и слышали громкие, торжествующие крики с других концов города.

— Нужно гнать их!

— Хватать!

— Убивать!

Так кричали тургайцы, и им вторили войска, продолжающие выходить из города.

— Нет! - крикнул Лошадкин, взмывая выше. - Резни не будет! Убийство тех, кто сдался, неугодно небесам!

— Сажа! - поддержали его войска снизу.

Тургайцы замирали, силясь переварить подобную концепцию, затем кидались к тем, кто еще пытался сопротивляться. Командующий рабнеков держал два отряда в резерве, для ликвидации возможных прорывов, но не сумел их применить. Дварк видел все сверху, направил туда птерахов, закидал бомбами и горящими углями, в одном месте даже дерзко посадил дирижабль в качестве приманки - возможно, вдохновленный поступком самого Михаила. Ринувшиеся на захват рабнеки получили паром в лица, падали, орали, хватались за глаза и весь натиск моментально рассеялся.

Видевшие это рабнеки оказались деморализованы, побежали, поджав хвосты.

— Не преследовать! - полетели новые команды. - Не преследовать!

— Что значит не преследовать?! - подлетел на горячем коне командующий Орлот.

— У нас нет с собой конницы, - ответил Лошадкин, - а дирижабли все нужны здесь, нас слишком мало.

— Слишком..., - Орлоту будто сжали горло могучей лапой. - Я не расслышал вашего имени и титула...

— Михаил Лошадкин, посланец богов и повелитель нового союза живых, куда вошли и мордахи. Именно мне вы прислали алый свиток, - небрежно заметил Михаил, окидывая взором через спутник весь Ымкан.

Повсюду, во все стороны, гнали рабнеков, и дирижабли разили сверху, не давали врагам собраться и выстроить центры сопротивления. Да, в таких условиях выделить дирижабль для погони никак не получалось, не говоря уже о возможной засаде, ловушке, подкреплении на ящерах, о которых тоже не стоило забывать!

— Повелитель, - Орлот почти упал с коня, затем опомнился.

— Не ваш повелитель, - напомнил на всякий случай Михаил.

Ну, мало ли, донесет еще кто-то, местный хан или король, или кто он там, срубит Орлоту голову за измену. Непонятно, конечно, что за военачальник из Орлота, вряд ли сильно хороший, раз Тургай почти пал, но хотя бы реагировал быстро!