— ОСТАНОВИТЕСЬ!! - закричал Лошадкин, взмывая в воздух. - НЕБЕСАМ НЕУГОДНО КРОВОПРОЛИТИЕ!!
Сигнал войску Огара и отчасти ордам ламассов, которым еще только предстояло показаться из-под воды. Разумеется, никто из верхушки заговорщиков и не подумал останавливаться, собирайся они слушать Лошадкина, так изначально работали бы над укреплением дружбы и союза народов.
— ВСЕ, КТО ЗА ДРУЖБУ, В ВОДУ!!! - Лошадкин добавил громкости расставленным заранее системам, и часть горожан упала, хватаясь за уши и разевая рты, словно рыбы, вытащенные на сушу.
Вот этот призыв услышали и часть толпы хлынула в воду. Заговорщики ринулись следом, несколько споткнулись, не рискуя пробегать под Михаилом, и на них повалились другие, но третьи уже выбежали в центр площади. Окровавленные клинки, удары в спину и Лошадкин выстрелил с двух рук, отбрасывая заговорщиков прочь. Словно огромный великан шлепнул ладошкой по воде и брызги - заговорщики отлетели прочь, сбивая своих собратьев и насаживаясь на их клинки.
— Владыка!
— Улетайте, мы прикроем!
Окружение Лошадкина ринулось ему на помощь, те, кто бежал к воде, разворачивались, выхватывая оружие, собираясь дать последний бой, считая, что Лошадкин поведет их.
— В ВОДУ!! - гаркнул Михаил, стреляя без остановки. - ОГАР!!
— ВО СЛАВУ ДРУЖБЫ!!! - загремело в ответ.
Вода словно вскипела и забурлила, сотни ламассов вынырнули, сжимая в руках трезубцы и дротики, метнули последние поверх голов "верных", прямо в заговорщиков. Армия Огара, проведенная в Дружбу заранее и укрытая в домах, хлынула со всех сторон, тут же выстраивая баррикады щитов.
— Сажа! Сажа! Сажа! - загремело над городом под мерные удары ног.
Стена щитов надвигалась, подпираемая сзади еще несколькими рядами сильнейших хрокагов, и заговорщики оказались бессильны против такой мощи. Они кидались, пытались пробить стену, но их отбрасывало. Особо настойчивые, отодвигавшие щит, тут же получали клинком в бок и валились под ноги. Пытались вцепиться в эти самые ноги, но их добивали, переступали и шли дальше.
По плоским крышам бежали десятки мордахов с луками в руках, стреляли на бегу, словно в степи на скаку, и следом бежали еще десятки воинов, каждый из которых нес по два колчана отборных стрел. Огар, в броне и шлеме, с огромным молотом в руках, вышагивал впереди центрального отряда, разил без всякой жалости, сминал шлемы и головы в лепешки, рычал громогласно:
— Лучше лужа крови сейчас, чем море потом! Сигнал летунам!
За отрядом, который возглавлял Огар - из самых мощных хрокагов, закованных в броню (металлическую, изумился Лошадкин, где только взяли?), взмыли в воздух на высоких шестах несколько зеленых и красных флагов, начали сменяться. Скрип, треск, грохот и глазам изумленного Лошадкина предстала первая авиация этого мира.
Не птерахи, летавшие самостоятельно, а именно авиация. Громоздкие даже на вид дирижабли, с баллонами, сшитыми из шкур и грубых тканей, переплетенных толстыми, колючими канатами. Под баллоном висела платформа, на которой пылали костры, накачивая горячий воздух вверх, прямо на ходу, и там же находились ряды самодельных ремней и колес, раскручиваемых хрокагами и мордахами. Они крутили изо всех сил, винты вращались, и платформа летела к воде, а с ее бортов свешивались воины, швыряли вниз горшки и кувшины.
Те разбивались среди заговорщиков, выплескивали нечто зеленое, заставлявшее тех падать и тереть глаза, кожу, падать и биться в судорогах. Еще несколько бомб взорвались, расшвыривая черепки, как осколки, и разбили строй, сломили сопротивление. Отряды щитоносцев ускорились, стена давила заговорщиков, сметая их в воду, кишевшую ламассами.
Оставшихся верными уже тащили прочь по воде, спасали и вывозили в сторону верфей, и на входе в гавань показались корабли нового типа. Доносились команды и крики, весла мерно били по воде, и на палубе тоже толпились лучники, готовые стрелять по берегу и заговорщиков. На носу первого из кораблей стоял капитан, нет, уже адмирал Квурс и страшно орал:
— Никакой пощады заговорщикам! Стрелять изо всех сил! Кто попадет в посланцев богов - лично вырву всю шерсть на жопе, засранцы вы мохнатые!
— СДАВАЙТЕСЬ!! - выкрикнул Огар, пользуясь той же системой громкоговорителей.
— И КЛЯНИТЕСЬ В ЛЮБВИ К СОСЕДЯМ! - добавил Лошадкин.
В него даже несколько раз стреляли с земли, но мазали или стрелы бессильно бились в одежду. Но этот его выкрик внезапно вызвал последний всплеск ярости, заговорщики, даже те, кто уже пал, духом, ощетинились оружием, сбились в кучки и ринулись к берегу, дорезать тех, кто еще не отступил.
За спиной Огара заиграла труба, ударили барабаны и взлетели новые флаги. Армия ринулась вперед, ударяя заговорщиков в спины и окончательно сбрасывая их в море, под трезубцы ламассов и стрелы с кораблей. Лошадкин увидел знакомое лицо, выругался и стремительно слетел ниже, приземлился, разбрасывая мордахов и крикнул им:
— Прочь, вы, дерьмо землероек!
Выстрелил с двух рук, обращая в кровавую кашу всех, попавших под удар, и пинком отбросил тело разрубленного мордаха. Под ним обнаружился Пордав, даже в смерти продолжавший закрывать Маргу. Та еще дышала, пусть ее и рубанули несколько раз наискось, и Лошадкин взревел зычно:
— На помощь!
Нахлынула волна живых, прикрыла его, но чуть опоздала. Один из хрокагов прорвался, глаза его безумно блестели, на клыках и копье виднелась кровь. Лошадкин развернулся, манопа подсказывала, указывала, и ударил, уже не земным оружием, а клинком, подаренным ему самими хрокагами. Копье хрокага чуть дернуло одежду, прошло мимо, а короткий меч Лошадкина вонзился и пробил два слоя кожаных доспехов, вошел куда-то в печень или еще какой жизненно важный орган.
Взбешенный Лошадкин второй рукой схватил копье и сжал, взмыл вместе с хрокагом и швырнул его поверх голов, набежавших на помощь, в ряды заговорщиков. Те повалились, упали, прибежавшие на помощь кололи и рубили и мгновение спустя к ним пробился Огар со своим отрядом, заляпанным кровью по самые шлемы.
— Тем, кто не сдался, никакой пощады! - прокричал Огар, ударяя молотом.
Двух мордахов отбросило, расплескало, камень под ногами содрогнулся. Дружный рёв был ответом, а Лошадкин слетел вниз, переключаясь на Маргу. "Какого лешего они не отступили с остальными, ведь был же приказ!" мысленно негодовал Лошадкин, вкалывая и бинтуя Маргу. Манопа указала, что жизни ее больше ничего не угрожает и Лошадкин выпрямился, тяжело выдыхая. Лететь с ней в замок было бы ошибкой, упустил бы важный момент, но и бросить умирать?
— Эх, Пордав, ну как же так? - припал он на одно колено рядом с верным помощником.
— Он закрыл... меня… собой, - прохрипела очнувшаяся Марга.
— Молчать! Лежать! Отдыхать! - скомандовал ей Лошадкин. - Унести ее прочь и лечить!
Маргу подхватили несколько рук, потащили бережно прочь, а Михаил мрачно выдохнул. Заговорщиков уже добивали, резали, некоторые падали и припадали к земле, показывая, что сдаются, этих щадили. Били, лишая сознания и вязали, тоже тащили в сторону, но щадили, помня о приказах.
Спас Маргу, так как она была близка, мрачно думал Лошадкин, взмывая в воздух, но кто спас бы родных и близких хрокагов и мордахов? Никто. Мертвые валялись кучами, заливая площадь и набережную кровью, и та стекала в воды гавани, прямо к ламассам, тоже заканчивавшим истребление. Раненые еще хрипели и стонали, многие умирали прямо на глазах, некоторых добивали разгоряченные бойцы. Среди бойцов Огара замелькали санитары, начали оказывать первую помощь, командующий прорычал им приказ заняться вначале горожанами.
Огар подошел ближе и стало видно, что его броня и шерсть в крови.
— Сам такой, - мрачно ответил зваздианец.
Михаил глянул на себя, увидел, что тоже заляпан кровью. Также он увидел сотни глаз, живые вокруг смотрели на него, ожидая чего-то, то ли объяснений, то ли приказов. А может пялились на платформы, которые сейчас пытались развернуться и вернуться на сушу, так как ветром их утаскивало в море.
