— Желающих много, толковых мало, все, как всегда.

— Изучаешь биоценоз? - вдруг осенило Лошадкина. - И нас в том числе?

— В том числе, - согласился Маниш. - Хотя у нас тут не совсем биоценоз, но все мы занялись чем-то другим, сам знаешь. Учеба, да, о которой ты говорил. Мы пытаемся отобрать тех из местных, кто смог бы потом не пучить восторженно глаза, а именно что учить и разносить наши слова, а также давать отпор.

— Разве не ты только что насмешничал над войной и общей резней?

— Насмешничал и буду, и продолжу возражать против нее, имей это в виду, Михаил.

— Я?

— Ты же главный посланец богов в глазах местных. И не говори, что тебе не нравится ими командовать.

— Ты преувеличиваешь!

— Поспорим?

Лошадкин замер, обдумывая предложение. Командовать он никогда особо не любил, да и дурное начальство над собой плохо терпел, вот и ушел во фрилансеры. Но в то же время, было нечто приятное в этой ипостаси барона Робинзона, он командовал и местные бежали выполнять, вместо бесконечных разговоров, сомнений и попыток рассказать, как у него ничего не получится.

— Одно дело - давать отпор тем, кто пришел сам, и да, здесь добро должно быть с кулаками. Мы же никогда не говорили, что мы добренькие и потому беспомощные?

— Не говорили.

— Многие почему-то приравнивают эти понятия, - продолжал Маниш, - даже там, в космосе, и Земле пришлось дать несколько раз по зубам тем, кто счел нас слабыми. Здесь примерно то же самое, только в меньших масштабах. Защита и сила, помощь соседям - да, резня - нет. С этим ты спорить не будешь?

— Не буду, - согласился Лошадкин. - Вообще, хотелось бы обойтись без войн, но не удастся, да?

— Конечно, придется выбить зубы тем, кто сочтет нас слабыми, - мрачно усмехнулся Маниш.

— Ты скучаешь по Земле? - вдруг спросил его Михаил.

Наверное, потому что с Манишем он общался больше всех, да и возраст их примерно совпадал. Несмотря на весь восторг космоса, другой планеты и работы, Лошадкин вот точно скучал по Земле и друзьям, оставшимся там. И не только друзьям, но эти мысли он старательно гнал, выметал, выбрасывал из головы, а они все равно возвращались.

— Да и в тоже время нет, - ответил Гозье. - Задай самому себе вопрос, долети мы до места спокойно, разве ты переживал бы о Земле? Ведь ты знал, что летишь на год, а то и больше, если что-то пойдет не так с терраформированием!

— Хм.

— Да, нет связи с Землей, мы не можем улететь, и нас в семь раз меньше, чем живых в экспедиции, но в остальном? Сеть у нас есть, Алекс помогает, все осознают сложившееся положение, так что психозов по этому вопросу не ожидается. Мы сохранили секцию "Васко", а с ней и запасы энергония, различные устройства для создания привычной нам среды. Синтезаторы, полеты, оружие и прочий комфорт. Да, окажись мы здесь не как Робинзоны, а в совсем уж голом состоянии, то сейчас и ранее не вели бы дискуссий и не рассуждали о морали, этике и праве силы. Согласен?

— Пожалуй, - признал Лошадкин. - Как-то не задумывался над этим.

— Именно! Ты не задумывался потому, что какая-никакая, а привычная обстановка у нас есть! Окажись мы здесь без ничего, то занимались бы выживанием, а не воротили нос от чужих женщин.

Лошадкин только хмыкнул.

— Так что да, я скучаю, переживаю, но в то же время, достаточно легко представить, что мы все еще в экспедиции. Только занимаемся не терраформированием, а живоформированием, если можно так выразиться. Год еще не прошел, экспедиция только началась, и так далее.

— Неплохой подход, - признал Лошадкин.

— Каждый справляется по-своему, но никто же не запрещает попросить совета или помочь другу? - вопросил риторически Гозье и пожал плечами. - Так что строй, делай, копай, вживайся, помогай местным и налаживай контакты, и мы займемся примерно тем же. Не думай о Земле или думай, но не в мрачных тонах.

— Да я и так не думал в мрачных тонах.

— Но ты осознал разницу? - не унимался Маниш.

— Такое ощущение, что ты подался в психологи и теперь ставишь на нас опыты!

— В каком-то смысле - да, - неожиданно ответил Гозье. - Только это опыты на местных, изучаем, выбираем помощников, пробуем разные методики. Образование - на будущее и помощь сейчас в других вопросах, но так, чтобы они доходило до всего сами, не брали у нас готовое - тоже требует образования с их стороны и понимания, что они знают и умеют, с нашей. Тут без психологии не обойтись, и я вдруг стал главным по этим вопросам, сам понимаешь.

— Да, живых у нас маловато, - согласился Лошадкин. - А разница... зная, что можно вернуться на Землю в любой момент, я не тяготился бы сидением на другой планете? Пожалуй.

Правда, и живых там было бы больше, и жен бы никто не подсовывал, свободные отношения и далки, пусть не на любой вкус, но все же, подумал Михаил. Говорить об этом не стал, поблагодарил Маниша за помощь и вернулся к своим делам и аборигенам в Дружбе.

Хрокаг Хроран покрикивал на подчиненных, указывал, показывал. Перестук топоров, запах свежеоструганных бревен, смолы, потной щетины и шерсти, так как здесь, на верфях, работали не только хрокаги, но и мордахи.

— Да ты так себе ногу отрубишь, у, слепой червяк! - крикнул напоследок Хроран и повернулся. - Посланец Михаил, чем могу служить?

Раньше хрокаги и мордахи так и норовили припасть к земле, но Лошадкин приказал им этого не делать, и с тех пор местные ограничивались уважительными поклонами. Клыки Хрорана посверкивали, словно готовые проткнуть нарушителей и тех, кто делал будущие корабли неправильно.

— Прибыл посмотреть, как дела, не нужно ли что-то изменить? - и Лошадкин покосился в сторону воды.

Ниже располагались подводные пещеры ламассов, чуть поодаль, вглубь искусственной бухты - отмели с камнями, где как раз нежились на солнышке русалки.

— Нужно убирать отсюда верфи! - хрюкнул Хроран. - Туда, на север, ниже замка посланцев, вот там хорошая бухта, уже огороженная!

— Она останется у ламассов, - спокойно ответил Лошадкин.

Такое он слышал постоянно, не открытая вражда, но попытки перетянуть одеяло на себя.

— Тогда еще дальше! И чтобы солнце, дерево сырое, плачет, истекает смолой, сюда его везти дольше, чем туда, на отдельную верфь на севере. Нужно поставить их в устье Хорты!

— Нет, в устье Ирцеи! - возразил подошедший мордах.

Левое ухо у него отсутствовало, как и глаз, последствия "приключений", когда юный мордах Лагвар отправился повидать мир. Плавал с торговцами и пиратами, удирал от морских чудищ и рубился с великанами и магами, и Лошадкин подозревал, что три четверти рассказов Лагвара - обычные морские байки. Но он хотя бы разбирался в кораблях, среди мордахов таких было исчезающе мало, и мало того, хотел их строить, не лодки и плоты для переплывания Ирцеи, а морские суда.

— Стоп, - сказал Лошадкин, вскидывая руки и не давая им сцепиться.

Оба мастера осознали, что между ними "посланец богов", касающийся их, и отступили на шаг, попытались умерить злость во взглядах.

— Вначале надо научиться строить вместе, - сказал Михаил, - а потом будут верфи и на севере, и на юге.

— Будем плавать к тургайцам и торговать на месте! - засмеялся-залаял Лагвар, запрокидывая мохнатую голову.

Где-то южнее располагался неведомый "тургайский союз", там точно имелись города и ремесленники, и мордахи покупали у них многое, втридорога, конечно.

— Поведем наши ладьи на мекланцев! - поддержал его Хроран. - Но нужно сушить дерево, даже лодки разваливаются, если строить из сырого!

— Сейчас мы просто строим и учимся, - ответил Лошадкин, - здесь и сырое пойдет. Мастер Хроран, подберите в окрестностях Дружбы место, оборудуем места для сушки леса, попробуем ускорить обработку.

Сколько там лет выдерживали бревна на Земле? Пять? Десять? Сто? Брали особо прочную древесину?

— А вас, мастер Лагвар, я попрошу привлекать других мордахов.