— Достаточно, ваше величество?

— Да, Тусси, хорошая порция.

Пища с тарелки полетела в огонь и легкий запах гари пронесся по комнате. Благо тяга здесь отличная. Возможно в еде и не нет яда, но лучше быть немного параноиком, чем сильно мертвой. Я ела разогретую кашу и размышляла о том, кто попытается до меня добраться первым: Богерт или кардинал? К концу моего скромного обеда, когда прислуга уносила грязную посуду, зашла вдова Эхтор, мой бессменный личный секретарь:

— Ваше величество, письмо от кардинала Ришона.

— Что хочет кардинал?

— Я не вскрывала, ваше величество.

— Откройте и прочитайте.

В записке кардинал просил меня навестить его.

— Мадам Эхтор, отпишитесь кардиналу, что я плохо себя чувствую.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Присаживайтесь, мадам Эхтор. Давно мы с вами не болтали.

Мадам торопливо поклонилась, присела и сразу же заговорила:

— Ваше королевское величество, в городе вспыхнуло несколько драк. Возможно, мы и не узнали об этом, но в одной из драк пострадал племянник графа Патрика де Лейси.

Я задумалась. Патрик де Лейси был обыкновенный придворный шаркун, бабник и пропойца. При дворе он держался, потому что неплохо умел показывать карточные фокусы и развлечь общество. Где-то в провинции у него жила жена и растила двух или трех наследников. Больше я ничего о нем вспомнить не смогла и вопросительно уставилась на мадам Эхтор, требуя продолжения.

— У графа, ваше величество, из детей только две дочери, и этот самый племянник пока что наследник рода. Поговаривают даже, ваше величество, что он сын самого графа. Братец-то младший виконт, умер, а жена его наследника родила уже после смерти мужа. Так что болтают разное, ваше величество. Во всяком случае, у графа юноша ходит в любимчиках. И теперь господин де Лейси ошивается в приемной кардинала Ришона в надежде потребовать головы виновных.

Я усмехнулась про себя этой новости. Придворные, как и положено крысам, бегущим с корабля, совершенно точно знали, куда именно следует бежать. Похоже, что двор решил поддержать кардинала, а вовсе не де Богерта. Сама по себе поддержка королевского двора стоила не так и много. Скорее она создавала общественное мнение среди тех столичных дворян, кто в силу различных причин ко двору допущен не был. А от них уже сплетни шли в купеческие и гильдейские массы.

Это как камень, который бросили в середину небольшого озера. От камня кругами расходятся волны, становясь все тише. Но если озеро слишком маленькое, то, достигнув берега, волна оттолкнется и вернется назад, к месту падения камня. И вот тут, в этом самом центре, вполне можно ожидать еще одного фонтана с брызгами или даже новой волны.

Придворные болваны просто не понимали, что такая новая волна способна стереть с лица земли не только королевскую семью, но и их самих. Я же знала это совершенно точно, но вовсе не потому, что была семи пядей во лбу. Просто история моего бывшего мира показывала этот фокус с подробностями не один раз. Достаточно вспомнить хотя бы Великую французскую революцию. Кто из предводителей, тех самых, кто кидал камень, остался в живых до конца? Можно добавить и пример из российской истории. Кто из зачинщиков революционного движения после победы умер своей смертью в собственной постели?

Если бы была хоть какая-то гарантия, что мне дадут забрать с собой дочь и Алехандро и оставят в покое, я бы не полезла во все это мерзкое варево. Никогда власть не казалась мне такой уж привлекательной штукой. Только в данный момент выбора у меня не было. Я напоминала сама себе ту самую знаменитую лягушку из анекдота. Оставалось только брыкаться и надеяться на то, что из молока собьется кусочек масла, на котором я смогу выстоять.

— Так, а по какому поводу возникла драка, мадам Эхтор?

— По столице побежал слух, что если церковь объединится с Рамейским Папой, то она потребует вернуть себе церковную десятину. Говорят, что гильдии очень волнуются. Драк, ваше величество, было уже несколько. Даже есть убитые…

Кадеты школы дофина отправились к родне всего два дня назад. Быстро же работают языки! Остальные новости, рассказанные мадам Эхтор, почти не представляли интереса, кроме еще одной: к кардиналу Ришону вчера прибыл папский легат, некий архиепископ Николо дель Альбани.

Титул архиепископа в Луароне единственный в стране носил король. Все остальные церковники Луарона были не выше кардинала. Похоже, Ришон надумал получить себе епископский титул и остаться в Луароне наместником Господа Бога на земле. Даже для истории этого мира случай был беспрецедентный.

Во всех остальных государствах, насколько я успела узнать, церковная и светская власть старались сосуществовать мирно, изредка идя на уступки друг другу. В целом первое место все же занимала светская власть, и церкви на местах приходилось прогибаться под нее. Хотя был случай в небольшом островном государстве, когда Папа Рамейский отлучил все государство от церкви. В течение десяти лет там не проводились церковные обряды: ни венчания, ни отпевания, ни исповеди. Технически все дети, появившееся в это время, считались незаконнорожденными. Было это около ста лет назад и закончилось весьма дурно — бунтами и гражданской войной. Но там конченным идиотом был как раз наследник трона.

Отца же Ангердо нельзя было заподозрить в слабоумии. Он все сделал достаточно грамотно, выведя страну из-под власти Рамейского престола. Сославшись на то, что король при коронации получает помазание тем же миром, что и высшие церковные чины, он взял себе титул архиепископа, оставив всех кардиналов в стране под своей властью.

И поскольку на тот момент у папы Рамейского были серьезные проблемы аж с тремя государствами, он пошел на сделку, закрепив титул за Аделардо Третьим: архиепископское звание в обмен на деньги и военную помощь. Так что в Луароне проводились как венчания, так и прочие религиозные службы. Но король автоматически получал звание архиепископа и полную власть над церковью своей страны. Он же раздавал святым отцам должности и бенефиции. Грубо говоря, официального разрыва как бы и не было. Просто архиепископ Луаронский легко мог позволить себе наплевать на все просьбы или требования Папы Рамейского, так как напрямую престолу не подчинялся.

Отец Ангердо был достаточно умен и потому легко нашел большое количество священнослужителей, готовых принять свою власть из его рук. Он отменил обет безбрачия и позволил духовным лицам заводить семьи и детей. Он разделил страну на провинции, и каждый кардинал получил довольно обширные земли, где сам мог снимать и назначать низшие чины. Правда, утверждать человека в должность все равно должен был король. Кардинал мог только снять неугодного. Было еще довольно много изменений, за которые святые отцы готовы были простить даже урезание церковной десятины.

В мои планы вовсе не входило позволить местным церковным хищникам обдирать Луарон в пользу Папского престола. В данный момент все эти сборы оставались и тратились именно в моей стране. Если все вернется на круги своя, денежки вновь потекут к Папе, что усилит его позицию на политической арене и даст дополнительные возможности вмешиваться в дела Луарона и других государств.

Раз уж у меня нет выбора, то драться за свою свободу и независимость Луарона я буду всерьез и без всяких правил.

Ближе к ужину, когда траурная толпа в моей приемной уже слегка поредела и большей частью остались не любопытные придворные, а реальные просители, которым что-то было нужно, дверь распахнулась и мажордом торжественно произнес:

— Папский легат архиепископ Николо дель Альбани просит королеву пожаловать к нему сейчас.

Это была даже не наглость и нарушение этикета, а почти прямое открытие военных действий против королевы.

— Передайте мессиру дель Альбани, что, приехав в мою страну, он сейчас нарушает законы и приличия! Если он хочет видеть меня, я найду время, чтобы принять мессира.

Слово «архиепископ» я упустила в своей речи намеренно. В распахнутую дверь приемной было видно, как испуганно перекрестилась какая-то пожилая дама.