На первое время, вопреки всем правилам этикета, обе детские кроватки поставили в моей спальне. Здесь же обустроили уютные лежанки для песелей. А вот нянек и нескольких фрейлин, которых все же пришлось взять с собой, я приказала устроить в другом крыле здания. Чем дальше они от меня будут, тем спокойнее пройдет время здесь.

В этот раз количество стражи, сопровождавшей меня и детей, было вполовину меньше. В этот раз не было никаких ограничений на мое общение с крестьянами или с кем угодно. Разумеется, это вовсе не значит, что я осталась без надзора. Кто-то из моих фрейлин и наверняка большая часть фрейлин дофина и принцессы кому-нибудь да «стучат». Но у меня была графиня Эбигейл Холланд, которая, дай ей Бог здоровья, сможет свести официоз в Малом Шанизе к самому минимуму.

За зиму я собрала денег, экономя на всем, на чем могла. Больше половины положенного мне от короны содержания шло в копилку. Немного золотых уже выдавала мастерская. Потому, первым делом, проследив, чтобы детей с дороги напоили молоком и уложили отдохнуть, я отправилась на второй этаж выбирать место под ткацкий цех.

Медленно брела по пыльной анфиладе неотремонтированных комнат, невольно вспоминая, как поднималась сюда в прошлый приезд, как тайком сушила грибы на окошке… Хочу я этого или нет, но память будет подкидывать эти эпизоды регулярно. Что ж, если такова плата за спокойную жизнь детей, я готова ее принести.

Мэтр Корет за этот год совершенно не изменился: все так же тщательно завиты в локоны жирные волосы, все так же короткие пальцы усыпаны перстнями. Видеть его я была рада. Этот человек зарабатывал деньги и не спорил с клиентами. Тем мне и нравился.

— Приветствую вас, мэтр Корет!

— Счастлив вас видеть, ваше королевское величество!

— Вот, посмотрите на этот лист. Видите? Вот эту часть второго этажа вы должны отремонтировать следующим образом…

Я надиктовывала мэтру Корету требования, а он так же, как и в прошлом году, записывал замечания на листе, прикрепленном к резной дощечке. Только в этот раз не пытался предлагать мне мраморную отделку, фрески и резьбу.

— Просто побелка, ваше королевское величество?

— Да, мэтр, просто побелка.

Уже к вечеру во двор Малого Шаниза въехали телеги с рабочими, везущими заодно доски, бочки с побелкой, какие-то мешки с инструментами и много всего другого: грязного, шумного и непонятного. На следующий день в охотничьем домике начался почти привычный ремонтный беспорядок.

У меня было достаточно свободного времени, чтобы первый раз объехать свои владения целиком. Кроме того, сопровождавший меня и в этом году капитан Ханси по первой же моей просьбе предоставил карту местности. Мне нравилась его исполнительность, потому я сама попросила у мужа вновь назначить его капитаном моей охраны.

— Это, ваше королевское величество, деревня, приписанная к Малому Шанизу, — капитан давал пояснения, пока мой палец бродил по карте.

— Значит, первым делом мы поедем туда.

— Как скажете, ваше величество.

Деревня оказалась не так уж и мала: больше ста дворов. Для меня это была первая встреча с реальными, живыми людьми не из дворца. Конечно, отдельных людей, вроде того же мэтра Корета, я изредка видела. Но здесь навстречу королевскому экипажу из домов высыпали даже не горожане, а те самые крестьяне, которые существовали где-то там, на просторах страны, кормили корону, но при этом даже не имели собственной гильдии или иной защиты.

Не знаю, так ли должны выглядеть жители благополучной деревни, но они не казались ни сытыми, ни слишком счастливыми. Все подряд падали на колени и упирались лбом в землю, как в какой-нибудь страшноватой сказке. Карету остановили возле деревенского колодца, от которого дома слегка отступали в стороны. Здесь образовалось что-то вроде микроплощади. Капитан распахнул мне дверцу, и я тихонько сказала ему: «Найдите старосту».

Минут через пять, пока длилось неловкое молчание, двое солдат вывели откуда-то из-за кареты немолодого мужчину, который смотрел на меня со страхом, пытаясь сгорбиться и съежиться.

— Как тебя зовут?

Староста то ли недослышал, то ли от волнения не понял вопрос и продолжал тупо смотреть на меня. Солдат, недолго думая, треснул его по затылку так, что селянин сделал еще два шага в мою сторону, и довольно раздраженно приказал:

— Отвечай, как тебя зовут! Сама королева спрашивает!

Насмерть перепуганный крестьянин бухнулся на колени и уткнулся лбом в землю. Я посмотрела на эту картину и спокойно обратилась к своему охраннику:

— Капитан Ханси, почему ваши солдаты позволяют себе распускать руки? В чем виноват этот селянин? Разве я приказывала кого-то бить?

Лицо капитана пошло багровыми пятнами и он, извиняясь, пробормотал:

— Ваше королевское величество, я примерно накажу его, обещаю.

— Просто отправьте его нести службу в другое место и замените кем-то посообразительнее. Эта деревня относится к поместью Малый Шаниз. Она подарена мне его королевским величество. И эти люди, — я обвела коленопреклоненных крестьян небрежным жестом руки, — эти люди служат лично мне. Я прошу вас донести это до каждого из ваших солдат. Если я услышу жалобы от крестьян, следующий нарушитель так дешево не отделается. А пока отправьте своего солдата пешком в Шаниз. Я обойдусь без его охраны.

По-настоящему я совершенно не представляла, как себя вести с крестьянами. Я и про горожан-то практически никого не знала. Немного подумав, я наклонилась и легонько постучала старосте по плечу:

— Встань! Я приказываю тебе встать!

Неуклюже заворочавшись, мужчина робко поднялся и так и стоял передо мной, сжимая в руках и бесконечно комкая какую-то войлочную шляпу.

— Как тебя зовут?

— Меня? — мужчина опять кинулся на колени, как будто не понимая.

— Встань с колен и скажи, как тебя зовут, — я старалась говорить спокойным тоном.

В этот раз он поднимался медленно, как бы давая себе время сообразить. Нагнувшись, отряхнул колени и только тогда сказал:

— Шеппард… Шеппардом меня кличут, ваша светлость.

— Шеппард — это значит пастух?

Мужчина судорожно, как болванчик, закивал головой, повторяя:

— Пастух и есть, ваше сиятельство. И отец был пастух, и я пастух.

— Шеппард, ко мне нужно обращаться «ваше величество». Бояться меня не следует. Я не причиню тебе зла и обиды. Я просто хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы.

Мужчина судорожно закивал, соглашаясь со всем, что я говорила, и готовый называть меня хоть посланницей Божьей, лишь бы это все побыстрее кончилось. Я вздохнула и поняла, что хоть какой-то контакт получится не сразу. Потому ограничилась самыми простыми вопросами:

— Сколько в деревне людей? Чем жители зарабатывают себе на пропитание? Часто ли посещают село сборщики налогов? Какую часть селяне платят короне?

Не думаю, что он лгал намеренно. Скорее просто путался от волнения. Кроме того, я не была уверена, что он достаточно хорошо знает цифры, чтобы назвать число жителей деревни. Он сказал, что в деревушке проживает больше трех сотен народу. Но ведь это слишком растяжимое понятие — более трех сотен. И триста пятьдесят, и тысяча: все больше трехсот.

В этот раз я более ни о чем не стала спрашивать, но, садясь в карету, сообщила, что теперь буду приезжать часто. И если у жителей будут какие-то просьбы или жалобы, можно будет просто подойти ко мне и сказать. Наказывать за это никого не будут. Не уверена, что все всё поняли, но у них будет время обсудить мои слова и привыкнуть к визитам.

Уезжала я из деревни с очень тягостным чувством. Одно дело, когда тебе кланяется придворный франт со всеми изысками этикета. И совсем другое, когда человек боится тебя до судорог и поэтому бухается на колени. Впрочем, я действительно собиралась бывать в деревне регулярно. Осталось надеяться, что со временем крестьяне ко мне привыкнут.

Так началась моя жизнь в Малом Шанизе, среди побелки и цемента, ругани рабочих, которая доносилась даже до нашего крыла, частых поездок в деревню. И медленной и аккуратной смены фрейлин: как моих, так и дофина, и принцессы. Медленно процесс шел именно потому, что мой главный «поставщик» людей, герцог де Сюзор, имел кучу других дел.